В конце марта должен состояться американо-китайский саммит. На нем Дональд Трамп и Си Цзиньпин собираются поставить точку в торговой войне. Будет подписан пакет соглашений, в которых стороны возьмут на себя обязательства по ликвидации таможенных барьеров.
Войну в прошлом году начали США. Вашингтон поэтапно повысил ввозные пошлины на китайские товары и услуги на сумму примерно в $260 млрд, что является практически половиной китайского экспорта за океан. Поднебесная ответила ростом тарифов на $60 млрд, что также равняется 50% американского экспорта.
Затем Трамп стал угрожать эскалацией тарифной войны. А 1 декабря были объявлены болевые действия против IT гиганта «Хуайвей». В Ванкувере была задержана по требованию американской стороны финансовый директор компании Мэн Ваньчжоу. И она до сих пор находится под домашним арестом. Госсекретарь Майк Помпео публично обвиняет компанию в промышленном шпионаже. Эти выпады объясняют настоящие причины торговой войны. Китай сделал ставку на новую технологическую революцию, которая позволит его экономике опередить американскую. Поэтому от Пекина на переговорах в декабре 2018 – феврале 2019 года требовали не столько открытия рынка, сколько прекращения утечек западных технологий.
Пекин пошел на определенные уступки. Помимо заявления китайских переговорщиков о готовности в 10 раз увеличить американский импорт в Поднебесной приступили к обсуждению законопроекта о защите интеллектуальной собственности. Согласно документу власти Китая усилят контроль за попытками промышленного шпионажа, но американских контролеров на свою территорию Пекин не допустит. Трампу придется с этим смириться. Однако в любом случае схватка только приостановлена: хочешь мира, готовься к войне.
Девятый вал протекционизма
Почему сегодня в мире, где все торгуют со всеми, где существуют сотни и тысячи глобальных производственных цепочек, возникают волны протекционизма? Формально ответ прост: развивающиеся страны стремятся защитить и развить свою обрабатывающую промышленность, понимая, что без нее нельзя защитить свой суверенитет. Развитые страны защищают свои преимущества в технологиях и знаниях, которые служат им основой для получения «технологической ренты» и лидирующих позиций в экономике. Работает ли эта парадигма для объяснения торговой войны Китая и США?
Когда в 2018 году президент США Дональд Трамп вводил 25-ти и 10-процентные пошлины на сталь и алюминий из Китая, целью этих мер было не только восстановление американской металлургии. Хотя это тоже, но, скорее, в политическом плане – показать электорату Трампа, что он выполняет свои предвыборные обещания. Сделать США снова великими Трамп собирался совсем по-другому. Оказать за счет пошлин нажим на Китай с тем, чтобы он приостановил или, еще лучше, совсем отказался от выполнения программы «Сделано в Китае – 2025», направленной на превращение Китая к этому сроку в ведущего мирового производителя высокотехнологичных товаров. В случае реализации эта программа окончательно подорвала бы претензии США на мировое лидерство.
К тому же, по мнению США, реализуя программу технологической индустриализации, Китай использует самые разнообразные способы ознакомления с объектами интеллектуальной собственности (отсюда и «дело Хаувей»): принудительное лицензирование, заставляя иностранных инвесторов под угрозой закрытия доступа на рынок выдавать лицензии на использование своей интеллектуальной собственности китайским производителям, создание с иностранными инвесторами совместных предприятий с контрольным пакетом у китайского госкапитала, обязательства иностранных инвесторов создавать в Китае инжиниринговые центры и центры НИОКР, значительные государственные субсидии на развитие высоких технологий в Китае и многое другое.
Китай же сделал ставку на программу «Сделано в Китае – 2025» – и не только для того, чтобы закрепить свое положение крупнейшей экономики мира, но и для того, чтобы выполнить общественный договор. Переход к высокотехнологичной экономике означает переход к экспорту товаров с высокой степенью добавленной стоимости и, следовательно, к росту заработных плат, благосостояния и стабильности китайского общества.
Поэтому для защиты программы технологической индустриализации Китай в ответ на меры Трампа ввел свои пошлины на американские товары. Они были несколько меньше по масштабам, но значительно более избирательны. Естественно, что обе стороны не собирались сохранять протекционистские меры надолго, а использовать их для того, чтобы обеспечить себе выгодные переговорные позиции.
Трамп планировал подписать договор, который бы обязывал Китай сократить (а лучше – вообще исключить) описанные выше меры, способствующие технологической индустриализации. Китай же исходил из принципиальной необходимости сохранить статус-кво в этой сфере. Что же получилось в итоге?
Отступление протекционистов
Статистика – очень скучная вещь, но она иногда дает поразительно интересные результаты.
Осенью 2018 года, после того как пошлины обеих сторон заработали в полной мере, взаимная торговля США и КНР не сократилась, а продолжала расти. За 10 месяцев 2018 года она увеличилась на 10,9%. Причем рос в первую очередь китайский экспорт в США (на 8% в сентябре, на 10,9% за 11 месяцев), в то время как поставки из США практически оставались на уровне 2017 года. Почему это произошло?
Во-первых, экономика США сейчас быстро растет и ей нужен китайский импорт. Во-вторых, повышение США пошлин на китайские товары должно было привести и привело к снижению курса юаня на 7,7 %. В результате цены на китайскую сталь на американском рынке возросли всего на 2,3%. В-третьих, китайские пошлины на товары США были очень и очень избирательны. Они били, прежде всего, по сельскохозяйственным товарам (сое, свинине, говядине и др.), по американским фермерам, которые имеют очень сильное лобби и составляют важный компонент электората Трампа.
В 2018 году экспорт сои из США в Китай упал с $23 млн в 2017 году до $5 млн, а количество банкротств среди фермеров достигло рекордных уровней со времен Великой Депрессии.
Одновременно Трампу стало понятно, что никакого юридически обязывающего договора с Китаем ему заключить не удастся, и не только потому, что Китай не поддался на американское давление, а потому, что такой договор не удастся провести через Конгресс. Чем успешнее будет договор, тем яростнее его будут блокировать демократы.
Это обстоятельство отлично поняли и в Китае, и поэтому не столь уж резко, как могли бы, отреагировали на «дело Хуавей». Таким образом, на переговоры, начатые в декабре 2018 года (второй раунд в феврале 2019 года) США пришли с необходимостью решения тактических (обеспечить поддержку электората), а не стратегических (затормозить технологический рост Китая) задач. Дональд Трамп вынужден был отнести их решение на свой второй президентский срок.
В свою очередь, и Китай вынужден был пойти на уступки. Его экономический рост в последние годы замедлился, и терять богатый американский рынок сбыта никак нельзя. Поэтому Китай предложил увеличить закупки американских товаров на $1,2 трлн. Сумма большая, но по сравнению с госдолгом США ($22 трлн) не столь и громадная. К тому же она удивительным образом совпадает с обычным государственным объемом американских гособлигаций, имеющихся у Китая. Конечно, вряд ли закупки будут осуществляться путем конвертации ценных бумаг, но совпадение знаменательное.
Таким образом, 27 марта 2019 года США и Китаем будут подписаны договоренности, предусматривающие резкое увеличение закупок Китаем сои, масличных, свинины, СПГ, нефти, автомобилей и химических удобрений из США. Очень интересный набор для самой высоко развитой страны мира, хотя поддержку своего электората Трамп получит. США же снимут большинство торговых санкций в отношении Китая.
Будет подписано и 6 меморандумов о взаимопонимании по вопросам торговли сельскохозяйственными товарами, нетарифных мер, защиты и охраны интеллектуальной собственности, передачи технологий торговли услугами и валютного регулирования (в части курса юаня), где будет все, что хотели добиться от Китая США, но в то же время ничего, потому что юридически обязывающими эти документы не будут.
Так зачастую кончаются торговые войны.
