Странная зима выдалась нынче. Тяжелый сырой воздух обволакивал землю, придавливая ее туманом по утрам. Вот уже декабрь, а снега еще и не бывало. Голые деревья тоскливо смотрели на черную, грязную землю. Они просили немного свежести, немного белых, пушистых хлопьев. Но в ответ получали только уколы злого, хотя и слабого мороза.
Зябко кутаясь в большую серую шаль, из дома выбежала девушка лет 20. Растоптанные войлочные ботинки громко шлепали по голым пяткам. Черные, как смола, волосы, едва собранные несколькими шпильками, то и дело падали на шею. Резкими движениями девушка откидывала назад гладкие пряди. Быстрыми шагом она пересекла двор. Сонный пес вылез из будки, потянулся и подбежал навстречу хозяйке, радостно виляя длинным хвостом. Увидев знакомую зеленую миску, пес обрадовался еще больше, весело кружась и демонстрируя грязный серый бок.
- Ешь, обормот, - добродушно сказала хозяйка, оставляя миску рядом с собакой.
Девушка озабочено посмотрела на деревья.
“Надо бы сеном их укрыть. А то без яблок останемся на будущий год” - подумала она про себя.
Затем взяла большое железное ведро и засеменила к колодцу. Руки уже замерзли и не хотели крепко держать ношу.
- Хозяйка, позволь тебе помочь? – послышался голос из-за ворот.
Девушка обернулась. Около калитки стоял высокий парень. Может быть не очень безопасно пускать незнакомца в свой дом, но в деревне никогда не происходило ничего плохого, поэтому ни одна дурная мысль не прокралась в голову.
- Заходи, помоги, коли хочешь. – ответила девушка.
Пока молодой человек нес ведро, она украдкой разглядывала незнакомца. Одежда его напоминала военную шинель. На фотографиях, да в старых книжках такую можно было видеть. А за спиной висел вещевой мешок из брезента.
Девушка открыла перед ним двери, жестом приглашая в дом. Гость не заставил просить себя дважды.
- Вот тут оставь – попросила хозяйка, указывая на небольшой выступ рядом с печкой.
Чуть кисловатый запах дрожжей разносился по дому. Девушка торопливо подошла к большой кастрюле и придавила расползающееся тесто.
- Откуда ты в нашей глуши? – спросила она гостя.
- На войну иду. На фронт. Меня из одной роты в другую направили. Вот путь через ваше село и лег.
Бровь девушки ошарашено поползла вверх. Ни о какой войне она не слышала и не ведала.
- А давно ли война идет? – спросила она.
- Так сколько мир стоит, столько и воюем, - ответил гость. И слова его звучали как само собой разумеющееся.
Хозяйка удивилась.
“Может у него с головой что не так? Но вроде безобидный” – подумала она, а вслух сказала:
- Коли путь у тебя долгий, так останься, отдохни. Голодный-поди?
- Спасибо за приглашение. Буду рад принять его.
В светло-голубых глазах парня запрыгали маленькие радостные искорки. Он снял свой мешок, аккуратно поставил возле двери и повесил длинную шинель на крючок. А затем прошел в маленькую кухоньку.
- Как зовут тебя, служивый?
- Михаил.
- Миша, значит. А меня Вера.
- Рад с тобой познакомиться. Ты одна живешь?
- Да. Родителей уж нет. А братьев и сестер и не было никогда. Так, где война, говоришь?
Вера положила на тарелку внушительную порцию картошки и три толстые котлеты.
- Известно где, за облаками. Чтоб вам не было видно.
- Нам? Кому нам? – ошарашено спросила девушка.
- Людям.
“Надо же, какой чудной! Чего только в головах таких людей не бывает” – подумала она.
Михаил с удовольствием обедал и продолжал рассказывать.
- Знаешь, а мне страшно туда идти. Говорят, что там будет страшный бой. Наверняка многие останутся под гусеницами облаков. А может и я тоже взглянул в лицо Ей и вдохну смерть. Я слишком давно на этой войне. И даже не понимаю, почему еще живой. А может это и не я уже вовсе? Когда воюешь так долго, можешь забыть о том, каким был до войны.
А знаешь, сестренка, последняя наша высадка была особенно красива. Даже закат стал еще краснее.
Михаил смотрел куда-то, будто сквозь пространство. Кажется, он говорил сам с собой уже. А Вера почему-то не смела взглянуть в глаза гостю. Ей стало стыдно перед ним. За то, что не знает о том, что где-то за облаками идет война. И за то, что думает, что он сумасшедший.
Она встала, вытащила откуда-то из темной кладовой бутылку домашнего вина, налила полный стакан и подвинула мужчине.
- Сколько ты уже Там? – спросила она.
- Не знаю. Сколько себя помню. Некоторые из нас рождаются на войне и для того, чтоб воевать. Мы больше ничего не умеем. Нам даже людей не доверяют.
Вера живо представила, как под пулями бегают мальчишки и сердце ее сжалось до боли.
- Не ходи – робко промолвила она.
- Мне некуда возвращаться, кроме войны. Мне сегодня, правда, было тепло. Спасибо за приют. И все же я лучше уйду. Под огнем не помнишь вкуса вина, но не знаешь вкуса вины.
Парень встал, взял свой брезентовый рюкзак и вышел.
Вера провожала его до калитки.
- Останься здесь, если хочешь. Я не прогоню. – выпалила она, неожиданно для себя самой.
Он улыбнулся.
- Не могу. Не забывай, война.
Гость пошел прочь, а Вера еще долго наблюдала за удаляющимся в темноте силуэтом и готова была поклясться, что он шел, тяжело подволакивая большое окровавленное крыло…
(По мотивам одноименной песни гр. "Мельница".)
