Раздражение нарастало…
Всем недоволен Олег Воронин – на работе, дома… Сам себя внутренне корит: «Уж за пятнадцать-то лет работы в газете можно бы и привыкнуть… Чего психовать-то… Ну…»
Привыкнуть-то к чему? А к тому, например, что происходящее на самом деле не всегда соответствует тому, что приходится писать в газете. Это ещё мягко выражаясь – «не всегда соответствует»… И это вот тоже раздражало, что приходится «мягко выражаться», он уже и привык к таким обтекаемым, мягким выражениям. И не только в газетных статьях… Привык, да вот что-то и случилось. С ним случилось, внутри него, ну, в душе, что ли…
То, что стихи уже лет десять не пишет – это ладно, это глубоко-глубоко, так, что и сам не докопаешься. Но, всё же, он имел возможность писать и с удовольствием писал очерки – обо всём. Поехал в колхоз «о видах на урожай» поговорить и потекло: «Лес стоял вдоль дороги тёмной стеной, в полях догорали клочки снега, небо, как линялая голубая тряпица и т. д.» Птички поют, травка растёт… Можно и интервью с интересным человеком сделать, и он делает. И об экономике написать, и пишет… Обо всём может…
«Для чего, кому надо это?..» О том, как трижды «открывали» в соседнем селе Дворец спорта – сначала на «день района», потом к приезду губернатора, потом ещё раз к приезду министра… О том, какие замечательные автобусы начала выпускать в их городе какая-то компания, купившая разорившийся завод – редкостно уродливые автобусы. А он, Воронин, описывает, как городской голова, подписывает договор с начальником этой «компании»… Или о том, как замечательно поднимают в области льноводство… Сперва уронили, теперь поднимают…
Впрочем, всю страну уронили…
- Ты чего? – спросила жена.
- А чего?
- Да уставился в одну точку, как… не знаю…
- Ничего.
Вот и поговорили. Воронин поднялся и ушёл с кухни на балкон, курить.
Но разве всего этого не было пятнадцать лет назад, когда начинал работать в газете? Было. Но… До какой-то критической внутренней черты дополз.
«Ложь и попса диктуют правила жизни». Да, да… Вот, кажется, он нашёл верные слова, с которых мог бы начать статью… Но кому нужна такая статья? «Мне?.. Нет – мне нужен поступок, а не статья… »
Но в чем ложь той же попсы? Народу-то ведь нравится…
Внизу у подъезда как раз остановилась машина, из которой гулко неслась усиленная динамиками ритмичная музыка…
Воронин ушёл с балкона.
На следующий день ехал в колхоз, где как раз «поднимали льноводство».
В области есть специальная программа по поддержке хозяйств сеющих лён, деньги под это дело выделяются.
- Вот, десять гектаров посеяли, поднимается неплохо, - показывал ярко-зелёное от свежих всходов поле главный агроном.
Едут полевой, в колеях и рытвинах дорогой. Воронин молчит. Агроном давний уже знакомец, не видя реакции на свои слова, как-то даже подрастерялся.
Воронин спросил, наконец, прямо:
- А убирать-то будете?
- То есть… - удивлённо смотрит на него агроном.
- Чего «то есть»… Вы и в том году сеяли, осенью половину запахали. Потому что субсидируют вас по посевным площадям, потому что поэтому же показателю отчитываются в Москве, а чего там дальше – никому не интересно…
- Ну, да, да… А чего его убирать – лишние расходы, если реализовать негде. Льнокомбинат-то закрыли. А в соседнюю область везти сдавать – так цену там такую дадут, что дорога не окупится… Ну. Чего? Эту правду ты хотел? Так ты её и так знаешь. Всё равно ведь писать-то об этом не будешь…
- Не буду, не буду… Ладно, не обижайся… Сколько, говоришь, гектаров нынче-то засеяли?..
Дома – сын к компьютеру прилип.
- Привет, уроки сделал?
- Привет, пап… Ага, сделал…
Жена пришла. Поужинали. Сел у телевизора с пультом в руке. Новости… Сериал… Новости… «Нет – это не возможно… Враньё, все враньё».
Бросить всё, зажить настоящей жизнью. Ну, в деревне, например. Дом, огород, река... Люди простые, деревенские… Да-да, уехать в деревню. Или в городишко, сонный районный центр… Как написал один, знакомый по молодости поэт: «…где не горчит, а радует вино, где умных лиц не делают при встрече…» Но ведь тот же поэт, о таком же вот городке и написал: «… люди здесь хорошие живут... Как живут – убей не понимаю!» А ведь это он написал лет тридцать назад.
«Что же произошло со мной, со всеми нами за эти тридцать лет?» В конце восьмидесятых годов он, Воронин, впервые увидел «бомжа» (тогда ещё и словцо-то такое не бытовало) – тот что-то вытаскивал из мусорного ящика и складывал в мешок, а что-то даже прямо тут же и ел. «Сумасшедший!» - первое, что подумал, и никакого другого объяснения этому случаю не нашлось тогда… Вскоре, таких «сумасшедших» - по пятку у каждой помойки, и никого это не ужасает…
Местные новости – губернатор: «Никакого кризиса у нас нет. Я запрещаю своим подчинённым произносить это слово. Кризис у тех, кто не хочет работать…» Ну и, как говорится, «тэдэ»…
И, на мгновение вернувшись к мечтам о «домике в деревне» («опять навязанный телеящиком словесный мусор» – отметил Воронин, привыкший контролировать даже собственные мысли), сам себе и ответил словами другого поэта: «… не купить мне избу над оврагом и цветы не выращивать мне». Хотя бы это надо себе честно сказать. И говорю. Или честность перед самим собой – здесь и сейчас, или невозможность честности в какой-то деревне-мечте…
- Ну что с тобой? – как вчера спросила жена.
- Ничего, устал…
- Давай съездим куда-нибудь на выходные.
- Давай… Уйти, может, из газеты…
Жена посмотрела на него внимательно. (Да, именно так – внимательно, и, (она хорошая жена, его Вера) понимающе).
- Ну, уйди… А куда?
Задала с женской непосредственностью вопрос, который сам себе не боялся, а, именно стеснялся задать.
- Да никуда, конечно…
- Папа, давай партеечку, - сын с шахматами подошёл (они почти каждый вечер играют. «Да я же счастливый человек!»)
- Давай, давай…
Но легче не становилось…
«Всероссийский льняной форум»! Главный выставочный зал города, главные чиновники области, девушки с накладными ресницами в кружевных кокошниках, «главный кутюрье страны»… Журналисты… В этом году, как и в прошлом, как уже десять лет кряду…
Воронин выбрал удобную точку для фотографирования, не дал оттеснить себя и телевизионщикам, диктофон приготовил…
Маленький, со сладкой улыбочкой «главный кутюрье», рядом с крупным, сделавшим умное лицо, губернатором. Мужик в косоворотке с балалайкой в руках рядом приплясывает… Поднялись на сцену… Улыбка кутюрье, серьезное лицо губернатора, внимательные лица сопровождающих лиц…
«Никакого кризиса у нас нет, я запрещаю говорить это слово…» - привычно говорит губернатор.
Вспомнился советских еще времён анекдот: «Товарищи, не верьте, что я говорю под пластинку, пластинку, пластинку…»
Воронин снимает с ноги полуботинок и, с удобного для фотографирования места, бросает его в плешивую с серьёзным лицом голову…
«Ну и что, зачем это?» - сам в себе думает…