Юрий ПОЗДНЯКОВ, фото: А. Ахметшин
Габдулла Ахметшин, житель города Благовещенска, по возрасту уже второй год на заслуженном отдыхе, но, как говорится, покой ему только снится, он по-прежнему неугомонен и неутомим. В этом, как в зеркале, отражается его истинная суть творца, «особинка» личности незаурядной.
В минувшем летнем сезоне он вновь проявил себя одним из самых активных участников республиканского пленэра, организованного РУМЦ и Союзом художников РФ и РБ.
Пленэр — это работа художников на природе, которая как нельзя лучше способствует возникновению того возвышенного чувства, которое принято называть творческим вдохновением. Отобразить на холсте гармонию мира, природы и человека — вот первостепенная задача истинного пленэриста.
Основную часть художественной выставки в стенах Благовещенского городского Дворца культуры составили этюды и эскизы, выполненные Ахметшиным на пле-нэрах в Абзелиловском, Аургазинском, Баймакском, Бе-лорецком, Бурзянском. Зилаирском, Зиянчуринском, Караидельском и Миякинском районах РБ.
Экспозиция удачно разместилась в коридорах третьего этажа, а рядом, в четырех смежных кабинетах, обучаются ремеслу художники ДШИ № 2.
— Я очень рад, что получил одобрение экспонировать свои работы здесь, — говорит Габдулла Закариевич. — Педагоги нашей школы взяли за правило вместе с детьми начинать занятия в новом учебном году на лоне природы, или, как у нас принято говорить, на открытом воздухе, с натуры. Это дает возможность глубже познать законы изобразительного искусства: передачи света и цвета, объема и пространства. Данные мои работы одновременно служат и как учебные пособия, и в какой-то степени образцом.
Отличительная особенность картин в том, что они выполнены, в основном, в технике графики с использованием сангины, соуса, угольных, акварельных и простых карандашей. Освоена и такая техника, как живопись акварелью. Например, на окраине Белорецка внимание художника привлекло буйство красок в одном из палисадников — родилась превосходная картина «Бузина поспела». По словам мастера, такого притягательного и убедительного колорита удалось достичь благодаря тому, что рисовал он акварельными карандашами в технике «по сырому». Спешу засвидетельствовать — старания того стоят: роскошь цветущих кустов восхищает сочностью красок. Набор сюжетов разнообразен, и названия говорят сами за себя: «В верховьях Агидели», «Тубинские кобылицы», «Скала Ташморон», «Мусульманское кладбище», «Утро туманное», «Гора святых», «Места заповедные», «Окраина Благовещенска», «Тихие пруды».
Габдулла Закариевич, сопровождая меня вдоль галереи, поведал предысторию создания многих работ. Вот небольшой косяк дойных кобылиц у поселка Тубинск. В стародавние времена эти просторы были вольницей огромного табуна лошадей, и этими землями владел видный золотопромышленник XVIII века русский князь Брагин. Что интересно, в близлежащих селениях и по сию пору встречаются светловолосые и голубоглазые башкиры «племени Брагина». По преданию, право первой ночи с каждой башкирской невестой принадлежало сиятельному князю. Воистину, неисповедимы капризы генетики!
Притулилась к горе деревенька Байназарово. На фоне сочной зелени притягивают взгляд белые козочки. Стадо коров потянулось домой вброд через реку. На втором плане — густой непроходимый лес. Там водятся и рыси, и волки, и медведи. Время от времени чья-то корова становится их добычей. Поэтому для местных жителей в порядке вещей держать на подворье по 2-3 буренки. Пастуха нет, животные самостоятельно в одно и то же время уходят на выпас и возвращаются, насытившись на лесных лугах.
Приковывает взгляд своей монументальностью водонапорная башня в центре Белорецка. Этому памятнику старины более 200 лет.
Скала Тирмян-Таш выглядит так, будто какой-то ребенок-великан кое-как, неровно взгромоздил один на другой гигантские гранитные кубы в попытке сложить высокую пирамиду. Вода — неумо-
лимый скульптор — вымыла из горы все лишнее, и остались в этом природном обелиске одни непокорные суперпрочные глыбы.
А вот скала Ташморон у деревни Мурадымово поражает тем, что на совершенно голых скалах кудрявятся в вышине густые кроны деревьев. Остается лишь удивляться, какая у них невероятная выносливость и как велика их тяга к свету, к жизни!
Со всей тщательностью выписан дуб-великан возле деревни Габдюково. Трещины, обломившиеся сучья... Не щадит его время, свидетелем которого он был на протяжении целого столетия. Ныне это памятник природы.
В последней, совсем еще свежей серии рисунков особой, философской, значимостью наделены мосты. Один из них, бетонный, через р. Белую. Проходящая по нему автотрасса Уфа — Субхангулово как бы символизирует приход цивилизации в самые глухие уголки Башкирии. Другой мост — особой конструкции (через плотину), соединяет индустриальный парк Белорецка с населением окрестных жилых зон. А канатные мосты в деревнях Байназарово и Габдюково заслуживают отдельного восхищения.
Умиротворенное настроение охватывает тебя как зрителя, когда смотришь на лесной поселок Шушпа, спрятавшийся в диких «райских кущах». Подле приземистых домиков царят благостная тишина и первозданность, ты будто вдыхаешь воздух, напоенный лесным ароматом. Даже издали угадывается, что вода в речке Инзер меж крутолобых холмов невероятно прозрачна, и камушки на дне, переливаясь, играют под лучами солнца. «Этот уголок облюбовали магнитогорцы, те, кто имеет счастливую возможность приезжать сюда на отдых из своего загазованного города», — поясняет художник.
— Скажите, а почему среди экспозиций нет ни одного портрета, ведь, насколько известно, они вам удаются?
— Портретов местных жителей я нарисовал немало, но, по установившейся доброй традиции, оставлял их на память тем, кто мне позировал. Иные же были подарены городским и поселковым краеведческим музеям. В свою очередь, коренные жители питают к нашему брату-пле-нэристу уважение. Правда, поначалу они были настороже, но когда убедились, что мы не безобразничаем, а, напротив, бережно относимся к ихрод-ным местам, с помощью карандаша и кисти воспеваем чудесную природу, то стали нам во всем содействовать: показывали достопримечательности, вспоминали легенды и притчи, знакомили с местными обычаями, были отличными проводниками по бездорожью, помогали устроиться на ночлег, попариться в баньке, предлагали испить кумыса, парного молочка, отведать меда в сотах, порыбачить на самом клевом месте — все эти блага нам предоставляли охотно и совершенно бескорыстно. Я рад, что теперь у меня там много друзей.
— Вы как будто обращаетесь к теме упадка деревни в глубинке: покосившиеся хижины, неухоженные околицы, запущенные дворы...
— Это не совсем так. Я, конечно, пытаюсь показать, что селяне вдали от благ цивилизации в большинстве в
своем живут нелегко, тем не менее, они не унывают и ни на что не ропщут, а привычно занимаются своими привычными делами. Вот, скажем, картина «Двор Фаниса»: на скорую руку залатанная крыша, неровный забор, не-доколотые дрова (колун торчит из расщелины не поддавшегося чурбака). Оказалось, что Фанис на хозяйстве остался один, крутится, как может — он и рыбак, и охотник, и грибник (но не браконьер). Не опустился, не пропал, любит жизнь, просто не успевает навести везде полный порядок. И я своей картиной его не осуждаю, — я ему посочувствовал.
Из этой же серии работа «Старый дом», но здесь несколько другая подоплека. Дом построен еще в 30-е годы прошлого столетия. Когда-то в нем кипела жизнь, отсюда хозяин, а может быть, и его сыновья уходили на войну, на защиту своей малой родины и страны. Ветра минувших десятилетий осиротили это родовое крестьянское гнездо и, пока последний, безмолвный свидетель не исчез с лица земли, художник, подчиняясь душевному порыву, решил сохранить потомкам образ дома, воплощая его в произведении искусства.
Истинный художник и должен быть таким «оголенным нервом эпохи», уметь хотеть и сметь показывать быт деревенской глубинки таким, каким он его не просто видит, а чувствует безмолвное дыхание прошедшего отзвука истории.