Роксана и Николай склонились над огромным котлом, в котором бурлила, шипела и испускала едкий густой пар непонятная зеленовато-коричневая жижа.
- Ты видишь что-нибудь? – спросил щупленький Никола.
- Неа, пока нет, ничего, - сощурилась рыжеволосая.
- А оно сработает? – продолжал беспокоиться худощавый.
- Ну, должно.
- А ты так уже делала?
- Слушай, угомонись, а… сама наблюдаю.
Николай обидчиво нахмурился и продолжил всматриваться.
Наконец на поверхности странной субстанции показалось яйцо.
Николай вопросительно и с неимоверной надеждой посмотрел на девушку. Та осторожно достала яйцо, покрутила в руках, понюхала, лизнула.
- Получилось! - был её вердикт.
Радость Николы была столь велика и по-детски искренняя, что он едва ли не запрыгал и не захлопал в ладоши. И всё же он немного затопал на месте в знак ликования.
- На, держи своё сокровище, - протянула находку ему девушка.
- В чём дело? - спросил мужчина, заметив её настороженное лицо.
- По закону замещения, сейчас должно появиться то, что было в яйце до сего момента.
- Белок и желток? Дык они сварились уже наверное.
Роксана недовольно фыркнула. Содержимое котла заколыхалось, заволновалось и, раскидывая во все стороны неприглядные брызги, вверх вырвалось нечто. Изумлённые очевидцы задрали головы.
- Боже мой, что это? – ахнул Никола.
- Вот тебе и Боже твой. Ты где яйцо надыбал, остолоп?
- Дык это, ясно где. Я когда тебя просил в мир мёртвых меня отвести, вот тогда там я его и нашёл. Чем не самый подходящий вариант?
- Ну да, ну да… - задумчиво протянула Роксана. – Вот и забирай его теперь.
- Я конечно давно о котёнке мечтал, но это…
- Да какая тебе разница? Всё живность и этот сойдёт.
- Да как же я с ним-то…ты это…как? У него ж три башки.
В это время иноземное существо, маленькое и бестолковое, кое-как неумело управляясь со своими небольшими крыльями, приземлилось на худое плечо.
- Ну вот, оно тебя признало. Ступайте! – резюмировала девушка, хлопнула в ладоши и указала на выход.
Делать было нечего и незадачливый новоиспечённый обладатель диковинного зверя отправился восвояси. Свояси находились недалече от лесной избушки рыжеволосой колдуньи, в горной пещере. Прошло несколько дней и Николай вновь нарисовался у дверей колдовского жилища.
- Опять ты, окаянный! Чего тебе? – выглянула в окно Роксана.
- Ты это, посиди пару часиков со змеёнышем. Мне кое-куда отлучиться нужно по делам очень важным.
- Я как погляжу, ты в последнее время особо заважничал. Сплавить мне его решил?
- Да что ты, Рокса? Правда очень нужно. Ну ты пойми, с яйцом получилось, теперь дальше действовать надобно. А куда я с ним? И одного не оставишь – натворит он делов непоправимых. На тебя вся надежда. – состроил жалобную физиономию Николай.
- Валяй, давай мне его, но только на пару часов. А не как в прошлый раз – на пол дня. Достал он меня, то пламя режется, то когти чешутся, то есть подавай. А мне, знаешь ли, некогда тоже за мышами да зайцами гоняться.
Дракоша радостно замахал хвостиком и побежал на крылечко.
Два часа не было Николая, три часа, шли дни, недели, полгода минуло…
Наконец он явился. Зверь за это время вымахал так, что в избе уже не помещался, спал на улице на подстилке из веток, свернувшись клубочком.
Дверь яростно распахнулась:
- Ты где шлялся, оболтус? Ты по что на меня дитё своё оставил? – набросилась на Николая с кулаками взбунтовавшаяся девушка. Даже взъерошенная копна непослушных рыжих волос казалось бы выражала её недовольство, Никола два успевал уворачиваться от беспорядочных ударов рук.
- Ты вообще представляешь, что тут было? Ты вообще в курсе, что у него переходный подростковый период? Он же рос не по дням, а по часам. А ты знал, что его у него три головы и при этом друг с другом они совсем не дружат, а так же не дружат с ногами, лапами и, прости Господи, крыльями. Ах да, и хвостом! Да чтоб тебя лиходеи извели! – девушка кричала и никак не могла успокоиться.
- Да он же что ребёнок малый, за ним уход нужен, а ты хорош, посмотрите на него, свинтил на «пару часов», - сплюнула на землю Роксана.
- Ну всё, угомонись! Успокойся! Уходим мы со Змейкой, тебя больше не потревожим.
Всё это время зверь встревоженно наблюдал за происходящим, на сей раз вид его выражал беспомощность и жалобность напроказившего пса.
- Па, ма! Не ссорьтесь, я вас обоих очень люблю, - гортанно прорычал он и на всякий случай заискивающе завилял хвостом.