…Как говорится, «не всё коту Масленица» – и, помимо праздника, богат на события четвёртый день весны – впору растеряться… Ключевое слово тут, всё-таки, – «весны»… потому хочется говорить о чём-нибудь светлом и весёлом… но, к сожалению, история – дама довольно мрачная, (а точнее – двусмысленная) – потому в дни, когда одни торжественно отмечают свои великие виктории, другим впору вспоминать о не менее великих фэйлах.
Более того – как известно, «победа всегда таит в себе зёрна поражения»… к примеру, именно 4 марта 1152 года германский престол занял Фридрих Гогенштауфен по прозвищу Барбаросса – то есть: «Рыжебородый». Барбаросса останется в памяти потомков образцовым рыцарем – хотя, на самом деле, при жизни он прославится бесконечными войнами с итальянцами, и разрушением Милана. Дело закончилось тем, что император отправится в крестовый поход – но, ещё в пути, по невезению, случайно утонет в мелкой горной речке. (Как мы помним, именем Барбароссы Гитлер зачем-то назвал свой поход против Советского Союза…)
…Кстати, символом успехов именно Третьего рейха должен был стать дирижабль «Гинденбург», совершивший свой первый полёт 4 марта 1936 года. По тем временам это было самое большое, совершенное и комфортное (да попросту – роскошное!) воздушное судно в мире. 245-метровый цеппелин развивал скорость до 135 километров в час, и мог нести 100 тонн груза плюс полсотни пассажиров (для которых, кстати, невзирая на опасность, имелась специальная курительная комната). Увы, менее чем через год знаменитый дирижабль потерпит не менее знаменитое крушение, о причинах и виновниках которого спорят до сих пор…
…Впрочем, иной раз с неудачи начинается, как раз, успех – 4 марта 1877 года на сцене Большого прошла премьера балета Петра Ильича Чайковского«Лебединое озеро». Сейчас трудно в это поверить – но спектакль, практически, провалится!.. Публика сочтёт неубедительной хореографию… только восемнадцать лет спустя всё исправят (уже в Питере) Петипа и Иванов.
P.S. С этого момента «Лебединое» становится сначала хитом, а затем и классикой – но у этой истории всё равно остаётся печальный привкус: злосчастная постановка в Большом останется единственной прижизненной для самого Чайковского… Впрочем, это – совсем другая история.