В истории есть немало примеров, как талантливые люди буквально в одиночку ломали культурные устои, которые казались незыблемыми. Так было, например, с художником Густавом Курбе, что своим появлением перевернул мир изобразительного искусства с ног на голову, проталкивая передовые для девятнадцатого века идеи реалистической живописи. Так было и с Селином, который будучи снаружи человеком незначительным совершил грандиозную революцию во французской литературе. Без него не было бы ваших любимых битников, Буковски, Генри Миллера, так сейчас популярных.
Дабы внятно ответить на вопрос: «Что же такого особенного сделал Селин?», нужно обратиться к реалиям французской литературной жизни первой трети двадцатого века. В любом языке присутствует разделение на разговорный и письменный, но во французском (особенно в то время) оно было настолько принципиальным, что в пору утверждать о наличии во Франции двух самостоятельных языковых систем. Существовало довольно жесткое и негласное табу о применении разговорного языка в прессе и литературе. Единственное, что допускалось – это использование некоторых выражений для создания более полного образа конкретного персонажа.
В таких условиях, появление на книжном рынке произведения, целиком и полностью построенного на разговорной лексике – настоящий нонсенс. «Путешествие на край ночи» произвело эффект разорвавшейся бомбы, вынудив общественность признать, что и такая литература имеет право на существование.
Творчество Селина несет автобиографический оттенок. Однако не стоит все принимать на веру. Особенность его авторского метода заключается в грамотном синтезе правды и вымысла, где фактические данные не играют весомой роли, в отличие от психоэмоционального состояния героя. Это роднит Селина с гонзо-журналистикой, стремившейся изобразить жизнь емко и предвзято, в то же время точно документируя все, что происходит с человеком, от лица которого ведется повествование.
Селин – личность для своей страны неординарная. Современной Франции за него стыдно. Ему ставят в укор ярко выраженные антисемитские взгляды, считают коллаборационистом и сторонником Гитлера, хотя бы по тому, что он жил на территории лояльного к нацистскому режиму правительства Виши.
В свое время на Селина возлагал большие надежды СССР, так как писатель относил себя к числу сочувствующих коммунизму. Но после визита в нашу страну Луи Фердинанд кардинально меняет свои взгляды (абсолютно такая же история произошла с Андрэ Жидом) и критикует советскую действительность, за что сразу стал персоной нон-грата.
Тем не менее, его первый роман «Путешествие на край ночи» был хитом своего времени. Троцкому настолько понравилась книга, что он поспособствовал ее скорейшему переводу на русский язык.
Специалисты небезосновательно относят «Путешествие» к числу непереводимых романов, поскольку его художественное своеобразие, основанное на большом количестве сленга, неологизмов, маргинальной риторики вызывает большие затруднения для репрезентации с помощью средств русского языка.
Первый перевод, выполненный еще в тридцатые годы Эльзой Триоле был относительно точен, но грешил огромными вольностями, самой большой из которых было сокращение текста на 45 %.
Лишь в девяностые годы силами Корнеева роман обзавелся полноценным переводом. Здесь следует отметить одну интересную особенность. Открывая книгу, будьте готовы к хорошей дозе инвективов, то есть матерщине и ругани. Если вас смущает или раздражает наличие брани в книге, то не торопитесь ругать автора, подумайте прежде всего о переводчике. Многочисленные исследования на эту тему давно подтвердили, что перевод Корнеева нарочито маргинализирован.
Тут следует понимать, что новый перевод обязан своими неточностями трендам перестройки. Имейте это в виду. Вообще, французы к мату относятся менее критично, чего не скажешь о так называемых «богохульствах». Они просто недопустимы. Их в тексте Селина практически нет, что как бы намекает нам – Селин революционный автор не потому, что снабдил книгу залихватской руганью, а потому, что отказался от «литературного языка» в угоду замыслу правдиво и без купюр описать реальность.
Теперь о самом романе. Он представляет собой «летопись», написанную от первого лица и посвященную жизненным перипетиям Фердинанда Бардамю, сначала как солдата-добровольца, потом как врача для малоимущих и не только с постоянным переездом с места на место. Книга начинается с того, что Фердинанд, следуя патриотическим порывам, отправляется на фронт. Его энтузиазм быстро иссекает, стоит ему столкнутся с подлинной человеческой жестокостью, усугубляемой постоянным унижением со стороны командования. Именно тогда герой понимает, что война – это не просто акт внешнеполитической агрессии, но и реализация, заложенного в каждом человеке влечения к смерти. В этом роман пересекается с идеями Фрейда ( то есть Фройда в исконно немецкой транскрипции), поклонником которого являлся Селин.
Смерть для писателя – движущая сила исторического процесса. Автор усматривает конфликт между телом и душой человека, где первая стремится к смерти, а вторая стремится спастись. Исходя из этой около Шопенгауэровской философии, Селин утверждает, что истинный гуманист на войне – это дезертир.
В «военных эпизодах» романа вы не найдете героической патетики. Все очень прозаично и грязно. Писатель рассуждает так, к чему романтизировать ад? Лучшее, что может сделать солдат на войне либо сбежать, либо сдаться в плен. Кто-то назовет это пораженчеством и изменой родине, но Селин не принимает насилие в принципе.
После войны автор бросает Бардамю в Африку для занятия врачебной практикой. В этих колоритных камерунские главах наряду со свойственными Селину мизантропией и цинизмом соседствуют и более позитивные моменты. Луи Фердинанд исповедует легистический принцип: «человек по природе своей зол», что выражается в мироощущении главного героя. Он не доверяет людям и ненавидит их, считая самыми ничтожными и мерзкими существами, вместе с тем он испытывает неподдельную радость, когда ему удается встретиться с теми, кто способен убедить его в обратном, кто умеет сострадать, кто не очерствел сердцем. Пускай грубо, но Селин, таким образом, учит нас ценить добродетели, возводя их в ранг настоящего чуда.
Во второй половине книги Бардамю побывает в Америке и вернется во Францию. Везде так или иначе, герой убеждается в первичности зла. Добро для него – единичные случаи, природа которых до конца не ясна. Сюжет разворачивается в отсутствие какой-либо интриги. Ее заменяет сама жизнь со всеми ее шероховатостями и превратностями. Франция Селина – не очень приятное место. Она такая же варварская и грязная, как Камерун, такая же испорченная и вульгарная, как Америка.
Примечательно также то, что автор обращается к теме допельгангера, но реализует ее весьма нетипичным образом: Робинзон, как двойник Бардамю (не в прямом, а в фигуральном смысле), олицетворяет его темную сторону. Снова привет З. Фройду! Именно на поведение этого героя проецируется все то, о чем Фердинанд лишь помышляет, но не делает. Конфликт между этими двумя персонажами составляет стержень романа. Тем не менее, этим книга не исчерпывается.
После прочтения «Путешествия…» остается тяжелое послевкусие. Такие произведения могут испортить вам настроение, так как бьют по больному, напоминая нам о несовершенстве всего, что нас окружает. Роман – неровный, местами затянут и утомителен. В лучшие свои моменты «Путешествие на край ночи» кажется практически гениальной вещью, библией для современной контркультуры, бескомпромиссной и жесткой. Такие книги необходимо читать. Они отрезвляют и помогают спуститься с небес на землю. Селин не из тех, кого можно рекомендовать всем без разбора, но дать шанс ему все-таки стоит.