«О распространении пределов г. Пскова»
Заголовок данной статьи изначально заключён в кавычки как цитата, потому что эти слова прямо повторяют название одного из архивных документов , хранящегося в РГИА, в фонде Комитета Министров Российской Империи. Именно под таким названием оста-лось в анналах истории дело №2063, рассмотренное на XLIX заседании Комитета Мини-стров, состоявшемся 15.12.1843. Но прежде, чем приступить к рассказу об этом заседании и о его весьма неожиданном итоге, на несколько десятилетий законсервировавшем разви-тие Пскова, мы должны вернуться ещё на 70 лет назад от описываемых событий и вспом-нить первый проект планировки нашего города, составленный по указанию Екатерины II Иваном Егоровичем Старовым - одним из выдающихся русских зодчих Нового Времени, служившим в составе «Комиссии от строений питербурха и москвы». В задачу упомяну-той комиссии входила разработка проектов регулярной планировки для всех губернских и уездных городов Российской Империи. В январе 1774 г. составленный Старовым проект был поднесён для Высочайшей аудиенции. Следует заметить, что по указанию членов упомянутой выше Комиссии в проект Старова были внесены некоторые не очень сущест-венные изменения: в частности, «сколько возможно некоторыя улицы проложа прямея» . Екатерина Великая сочла план вполне разумным и 28.01.1774 утвердила его (говоря то-гдашним языком – Высочайше конфирмовала) собственноручным подписом. Однако во-площение данного проекта в жизнь было отложено по ряду причин, из которых основны-ми были две. Во-первых, это административная реформа Псковской губернии, произо-шедшая в 1777 году, в результате чего Псков повысил свой статус от столицы провинции до столицы наместничества, что повлекло необходимость строительства новых казённых зданий. Во-вторых, у псковского генерал-губернатора и у некоторых членов той самой «Комиссии от строений…» были определённые претензии к проекту Старова, появившие-ся ещё в процессе разработки плана, но по каким-либо причинам не учтённые Иваном Егоровичем. Суть этих замечаний разъяснена в письме Якова Сиверса, которым он сопро-водил новый вариант плана Пскова, направленный им 11.09.1777 на рассмотрение всё той же «Комиссии о строении Санкт-Петербурга и Москвы»: «...Хотя план городу Пскову вы-сочайше и аппробован был, нокак во оном … Завелейская сторона составляющая часть города совсем на плане не положена, для чего сочинен новой План» .
Императрица вновь прислушалась к доводам своих вельмож и дала указание о со-ставлении нового плана с учётом предлагаемых поправок, который был разработан за полгода и Высочайше утверждён 16.06.1778. К этому времени И.Е. Старов уже уволился из «Комиссии…» , поэтому новый вариант плана составил Иван Михайлович Лейм, кото-рый и расчертил Завеличье жёстким растром продольных и поперечных улиц в полном соответствии с тогдашними тенденциями в градостроительстве.
И вот теперь давайте попытаемся понять: почему Яков Сиверс, «наместник Ея Им-ператорскаго Величества Тверской, Новгородской и Псковской», столь настойчиво рато-вал за «обрегулирование» Завеличья, что рискнул пойти на изменение проекта, Высочай-ше конфирмованного всего за три с половиной года до этого? Ведь, казалось бы, неудоб-ство постоянного проживания на Завеличье, отделённого от основной части города широ-кой рекой, было очевидно для всякого здравомыслящего человека?
В конце третьей четверти XVIII в., когда были составлены первые регулярные планы Пскова и других городов Российской Империи, ещё не существовало подробных инструк-ций по градостроительному проектированию, подобных той, которая была разработана в середине XIX в. Во времена Старова и Лейма весьма большое влияние на составителей таких проектов оказывали губернаторы и наместники. Поэтому мы можем предположить, что и в нашем случае определяющим фактором могли стать пожелания Сиверса. Попыта-емся обосновать наши предположения некоторыми логическими рассуждениями.
Во-первых, Сиверс не очень хорошо знал особенности Пскова и реки Великой. И не только потому, что руководство вновь образованной Псковской губернией ему было по-ручено только 24.08.1776 г. – всего лишь за год до того, как он составил упомянутое нами письмо в «Комиссию о строении…» о недоработках старовского проекта. Исправляя с 1764 г. должность Новгородского губернатора, он бывал наездами в Пскове, поскольку Псковская провинция вплоть до 1772 г. входила в состав огромной Новгородской губер-нии. Однако резиденция Сиверса всё-таки находилась в Новгороде – кстати, исторически разделённом на две части рекой Волховом. Не исключено, что новгородский пример под-толкнул Сиверса к мысли, что и Псков должен смелее перешагнуть через Великую…
Во-вторых, Яков Сиверс в течение довольно длительного периода курировал водные коммуникации (сначала в масштабах вверенной ему губернии, а потом и всей Империи) и, судя по всему, считался неплохим знатоком рек и каналов (достаточно вспомнить т. н. Сиверсов канал и другие каналы, им спроектированные или построенные под его руково-дством). В связи с этим рискнём предположить, что Яков Ефимович искренне рассматри-вал Великую не как препятствие, а как своеобразную дорогу, да и в строительстве моста через неё не видел нерешаемой проблемы. Как-никак, но этот просвещённый лифляндец семь лет прожил в Лондоне, не говоря уже о других его странствиях по Европе, и уж мос-том-то его напугать было сложно!..
В-третьих, Сиверс был человеком достаточно упрямым и твёрдым в изложении и от-стаивании своих взглядов (насколько это было возможным в эпоху Екатерины Великой), вследствие чего нередко наживал себе недоброжелателей среди придворных и даже бывал в ссоре со всесильным фаворитом Потёмкиным. Если он (предположим) пришёл к выводу о необходимости развития Пскова в сторону Завеличья, то вполне мог настоятельно тре-бовать, чтобы проект планировки учитывал такое направление развития.
В-четвёртых, есть немало свидетельств (пусть и косвенных) того, что до назначения Сиверса на должность псковского губернатора идея развития Пскова в сторону Завеличья почему-то не приходила в голову ни Старову, ни предыдущим псковским губернаторам и наместникам: З.Г. Чернышёву, М.Н. Кречетникову, А.В. Нарышкину и Х.Р. Нолькену. В фондах РГИА хранится любопытный документ – план Пскова, составленный в 1774 г. Этот относительно мелкомасштабный чертёж, сопровождённый развёрнутым пояснением и таблицами , был составлен, судя по всему, в качестве некоего проектного задания для разработчиков первого плана Пскова. Так вот в этом прообразе проектного задания мы не находим ни малейшего намёка на необходимость планировки Завеличья, хотя все мы зна-ем, что посад существовал там как минимум с XIV в.
Однако попробуем задать себе вопрос: а что было главной причиной, побудившей Сиверса и Лейма планировать развитие Пскова в западном направлении? Ведь Якова Ефимовича, одного из наиболее просвещённых вельмож, ценимых Екатериной II, Павлом I и Александром I, никак нельзя причислить к невежественным самодурам! Да и Лейма, автора нескольких книг по теории архитектурного проектирования, ученика Саввы Чева-кинского, не назовёшь невежей.
Глядя на карты Пскова, составленные в конце XVIII – начале XIX вв., кажется, что наиболее естественным являлось бы развитие города в юго-восточном направлении: в сторону Алексеевской и Пановой слобод и вдоль Новгородской дороги. Но это только на упомянутых картах к юго-востоку от Окольного города лежит чистое поле, на котором, казалось бы, строй да строй в своё удовольствие. На самом деле очень большую часть это-го якобы чистого поля составляли очень сильно увлажнённые низины с пятнышками бо-лот. Если мы пристальнее вглядимся в хорошо всем известный «план Годовикова» , то обнаружим, что по обеим сторонам «Соединительного Санкт-Петербургского шоссе» (нынешнего Октябрьского проспекта) и «Старой Московской дороги» (современной ул. Л. Толстого) показаны наполненные водой кюветы. Такие же водосборные кюветы окайм-ляют территорию Полковых штабов, известных многим под названием «Иркутские казар-мы», и Арестантских рот. А примерно посередине между Соединительным шоссе и Алек-сеевской слободой узкой полосой тянется большое болото. Упоминания о заболоченности данной местности мы нередко встречаем и в письменных документах того периода. Так, например, 10.05.1846 на заседании Ученого Комитета Министерства Государственных Имуществ известный псковский помещик, коллежский советник Война-Куринский докла-дывал, что «от г. Пскова до станции Кресты тянется черноземное болото» .
Таким образом, в начале второй трети XIX в. сложилась несколько парадоксальная ситуация: Завеличье было нарезано сеткой проектируемых улиц, но псковичи селились там неохотно, не желая быть отрезанными от основной части города в периоды ледохода и ледостава. Напомним, что по плану 1778 г. застройка Завеличья была предусмотрена глу-биной в три квартала (считая от берега Великой). Так вот спустя 160 лет, к началу Вели-кой Отечественной войны, была застроена от силы половина этого неширокого простран-ства, так что намеченная Леймом 2-я Продольная улица (нынешняя Петровская) к началу 1930-х гг. была частично застроена, а частично распахана под огороды. Судя по записям в исповедных книгах XIX в., основной контингент жителей Завеличья составляли приго-родные помещики, вдовы и отставные военные – то есть те категории людей, которым не требовалось ежедневно в обязательном порядке и к установленному сроку быть «в горо-де». Впрочем, пользуясь значительной дешевизной аренды, здесь нередко снимали жильё мелкие чиновники, которые, однако, по мере роста карьеры и оклада перебирались на жи-тельство в центр Пскова.
В начале XIX в. проблема поиска мест для нового строительства стояла в Пскове не так остро, поскольку, во-первых, город развивался довольно медленно. Во-вторых, в тече-ние полувека после утверждения первого плана Пскова горожанам, желающим построить себе новый дом, вполне хватало тех участков, которые были «нарезаны» в проекте Лейма. Как известно, после завершения Северной войны и утратой Псковом своего военно-оборонительного значения наш город вообще развивался довольно медленно. А в начале 1830-х гг., с постепенным вводом в эксплуатацию т. н. Динабургского шоссе, Пскову пришлось пережить новый период стагнации. Псковский губернатор Ф.Ф. Бартоломей даже вынужден был направить в Петербург записку с весьма многозначительным назва-нием: «Об упадке, наступившем в г. Пскове вследствие прохождения Динабургского шос-се вдали от него» . Шутка ли: многочисленный поток людей и товаров, проезжающих из столицы в сторону Лифляндии и служивший одним из важнейших источников городского дохода, стал протекать в четырёх с половиной верстах от границ Пскова. Редкий проез-жающий захочет сделать крюк и завернуть в город, когда дорога стала не столь долгой и утомительной (напомним: до строительства Динабургского шоссе дорога в Псков из Пе-тербурга шла через Порхов – почувствуйте разницу!), а для отдыха построены вполне приличные почтовые станции…
Надо отдать должное псковичам, наиболее деятельные представители которых, во-первых, быстро сориентировались в изменившейся обстановке, а во-вторых, не стали до-жидаться милости от столичных властей: город стал разворачиваться в сторону нового шоссе, как подсолнух в сторону солнца. Появились желающие построить себе дома и тор-говые заведения вдоль вновь проложенного Соединительного Санкт-Петербургского шос-се. Но неожиданным и неуместным препятствием для этого стал административный ста-тус предполагаемых к градостроительному освоению земель: они находились за предела-ми городской черты, хотя и относились к землям «г. Пскова купцов и мещан и разного ро-да людей» . А вопрос об изменении городской черты Пскова, как и любого города Рос-сийской Империи, в те годы находился в компетенции Комитета Министров Е. И. В.
Именно в Комитет Министров и вошёл тогдашний псковский губернатор Ф.Ф. Бар-толомей с ходатайством о расширении городских границ. Следует отметить три обстоя-тельства этого дела.
Во-первых, ещё в 1840 г. (за три года до описанных событий) Бартоломей изложил своё предложение Государю, когда Николай I проезжал через Псковскую губернию, и по-лучил предварительное Высочайшее одобрение этого плана, но при условии его согласо-вания с Комитетом Министров. Это решение весьма любопытно для нас, воспитанных со школьной скамьи на представлениях о Николае I как об авторитарном самодержце.
Во-вторых, поистине поражает масштабность замысла псковского губернатора: в 1840-е гг., когда Псков практически полностью умещался (хоть и в некоторой тесноте) в пределах крепостных стен, Фёдор Фёдорович планировал развитие города аж до почтовой станции в Крестах. (В скобках напомним псковичам, что Кресты вошли в городскую черту только в последней четверти ХХ в. – спустя полтора столетия после описываемых собы-тий!)
В-третьих, нельзя не отдать должное основательности проработки предлагаемого плана. В частности, Бартоломей достаточно оригинально собирался решить проблему бы-строго и массового заселения новых городских территорий, предлагая выделять земель-ные участки ямщикам Петровской слободы, застроенной очень плотно и страдающей от нехватки земли. Предполагая, что в небогатом Пскове лишь у немногих найдутся средства для строительства нового дома, губернатор посчитал возможным просить правительство о выделении ссуды суммарным капиталом в 50 тыс. руб., предлагая выдавать деньги за-стройщикам на срок в 15 лет с освобождением от выплаты в течение первых 5 лет.
Проектом Бартоломея было предусмотрено решение и множества других, менее зна-чимых вопросов, начиная от учреждения в городе третьей полицейской части до регла-мента строительства вблизи Полковых штабов и Арестантских рот.
Предложение псковского губернатора в течение нескольких месяцев было тщатель-но и всесторонне изучено всеми ведомствами, деятельность которых оно затрагивало в той или иной степени. Тем временем выяснилось, что ямщики Петровской слободы кате-горически отказались от переселения на предназначенную им территорию за Полковыми штабами, и Государь «повелеть изволили не принуждать их к тому».
Министерство финансов нанесло первый, хотя и не смертельный удар по проекту Бартоломея, отказав ему в запрошенной ссуде. Министр напомнил, «что таковая ссуда не может быть произведена из Заемнаго Банка, так как оный не выдает ссуд без процентов, которые, на вышеизъясненных условиях возврата капитала, составили бы 26200 руб. сер., Государственное же Казначейство, при возложенных на оное огромных расходах, не без затруднения могло бы произвесть помянутую ссуду; притом, в настоящем случае дома, растянутые на большом разстоянии и не со стороны С. Петербурга, едва ли могут пред-ставлять, в случае продажи оных, достаточное обеспечение».
Министр внутренних дел, дав обстоятельный комментарий по ряду второстепенных административных вопросов и так же высказавшись против предоставления ссуды, не вы-разил категорического неприятия предложенного проекта. Впрочем, вопрос об организа-ции третьей полицейской части он счёл преждевременным, предложив рассмотреть его «в то время, когда распространится поселение сего города на вновь назначаемых участках и когда возвысятся городские доходы».
Насколько лояльно (хотя и несколько скептически) звучали доклады министров, на-столько неожиданным для нас и для псковского губернатора был итоговый вердикт этого заседания. Чтобы в полной мере оценить лаконичную ёмкость аргументов, похоронивших планы Бартоломея, процитируем этот приговор почти полностью:
«…Комитет…, не может не заметить…: …жители городов, особенно немноголюд-ных и не торговых, получая в пользование значительные участки и не имея способов и на-добности застроить оных приличными зданиями, оставляют их по большей части впусте, обнося заборами и разводя сады и огороды. Это общий вид большей части городов, от ко-торых нисколько не отличается и город Псков, где, как известно, много еще находится пустопорозжих мест.
…Основываясь на сих соображениях, Комитет убеждается, что без крайней необхо-димости, как например по причине значительнаго увеличения народонаселения, ...не должно допускать распространения пределов городов, и ...полагает: настоящее предполо-жение о сем Начальника Губернии оставить без последствий.»
