Когда я был маленький мальчик, я точно знал — у каждого есть собственная бабушка. Я был ещё счастливее, кроме бабушки у меня была ещё и бабуся. Бабусей называли в нашей семье прабабушку. Маму моей бабушки. Бабушки были у всех, а у меня ещё и бабуся. Наша маленькая бабуся. Милая наша паночка Софа.
София Недзвецкая. Наша милая бабуся была из Польши. Но я тогда был совсем маленький, я не знал что такое Польша. Я просто любил свою бабусю.
Когда подрос, у меня появились друзья, такие же маленькие мальчики как я. Мы играли в футбол, мы играли в "солдатики", мы были просто дети. Такие же как во все времена.
Сотовых телефонов тогда ещё не придумали. Когда начинались мультики или было пора ужинать, мамы и бабушки выглядывали из окон и звали нас домой. Бабушка нашего Артура забиралась на подоконник и кричала из форточки с акцентом, — Артур, домой! С ударением на первую букву. Нас это ужасно смешило.
А ещё было любопытно слышать, как бабушка нашего Артурчика разговаривала с мамой нашего Артурчика на незнакомом языке.
Это я потом узнал, что говорили они на своём родном. На немецком. Бабушка и мама Артура — были немками. А его папа, дядя Миша — белорусом. Но это я уже потом узнал, когда взрослым стал. Кто такие немцы и как они оказались в самой середине нашей страны, на Урале.
Тогда мне это было совершенно безразлично. Это был просто мой друг. Артурчик. То ли немец, то ли белорус? Считаем, что он немец.
Годы шли быстро. Я взрослел. Как и все, я пошёл в школу. Однажды в наш класс перевели мальчика из другой школы. Из школы номер 2 в школу номер 11, они рядом стояли.
Мальчик сказал, — Меня зовут Наиль.
— Наилька-килька, — сказал я.
И мы подрались. Мне тогда имя показалось ужасно смешным. Это татарское имя. Наиль — татарин. И он мой друг. Нам тогда было по 10. Сейчас наши дети гораздо старше. Но мы по-прежнему друзья. Знаете: такие, которые как родственники.
Мы с Наилем жили в соседних дворах и в школу шли вместе. Так было веселее. Мы гоняли собаку Женю, живущую во дворе дома около школы, болтали о том о сём. У детей всегда есть о чём поболтать. И вот однажды мы шли и болтали, а вокруг дома по улице 8 марта, на лыжах катался мальчик.
Я уже не помню почему я наступил на лыжу и та сломалась. Вышла мама мальчика и нас отчитала. Это была тётя Рита, она была подругой тёти Зельмы — мамы Артурчика. Она тоже была немка, а её сына звали Руслан. И он тоже был немец. У нас много немцев в городе. Руслан сейчас стал Русланом Иосифовичем и он по-прежнему мой друг. Такой как родственник. Его дочка звала тётю Риту — ома. Это до слёз трогательно.
И вот нас уже четверо друзей. Уже умерли почти все наши родители, уже наши дети обзавелись семьями, а мы по-прежнему друзья. Русский, татарин и два немца. Интернационал.
Летом на каникулах я уезжал на Украину, где жила моя бабушка и другие родственники. Они и сейчас там живут. Я знакомился с местными мальчишками и девчонками. Хихикал над гуляющим по забору, смешным украинским Кітом. Когда возвращался на Урал, привозил с собой украинское фрикативное "Г", над которым смеялись уже мои друзья. Это оказывается очень прилипчиво.
Потом был институт. В комнате общежития со мной жили разные парни. Разные: немец, еврей, бурят, украинец. Все отличные парни. Мы радовались жизни, вместе ходили на пары, вместе пили пиво и ночи напролёт "писали пульку".
Сейчас мы далеко друг от друга. Друзья и товарищи разъехались по всему миру. Голландия, Канада, Бельгия, Израиль, Германия... Где только не живут мои друзья. У меня много друзей и все они разные. Но все они неизменно — мои друзья.
А теперь ответьте мне на простой вопрос. Почему я должен ненавидеть свою бабусю? Почему я должен ненавидеть Макса в паспорте которого было написано, что он немец, в военном билете — русский, а на самом деле он был евреем? Почему я должен ненавидеть Артурчика, моего соседа по комнате, который приехал из Бурятии и прикидывался японцем? За что я должен не любить моих друзей? Я не хочу их ненавидеть. Никогда и ни за что. Нет!
Потому, когда я слышу. Или вижу. Или читаю. Когда кто-то, где-то говорит или пишет, что-то вроде: "С ним всё понятно, он же их этих... Они все такие, это же не мы...". Или даже "Да, мы такие, это же известно, уж такой мы народ. Не как они". Это для меня звоночек. Пока тихий, но уже отчётливый.
После таких слов, мне всегда хочется спросить,
— Скажи, а что ты лично сделал для того, чтобы родиться правильной национальности? Как ты этого добился? Какие усилия приложил? Отчего ты считаешь, что ты, чей основной вклад в историю человечества, с большой долей вероятности, заключается в обогащении атмосферы углекислым и другими газами, считаешь себя лучше, например Эйнштейна, который так и не смог выбрать правильную национальность?
Ответь мне.
Я понимаю — есть большая вероятность, что через пару-тройку предложений сквозь человеческое лицо проступит уродливая морда. Из кривого рта которой течёт ядовитая вонючая желчь. И человек исчезнет. То, что останется не то, что в приличное общество, это нельзя будет к людям подпускать. Оно недостойно.
Это существо будет убеждать меня в том, что я должен ненавидеть свою бабусю. И моего друга Наиля. И моего друга Руслана. И каждого из Артурчиков.
Так вот что я скажу ему: — А не пройти ли тебе обратно в свой зоопарк? Здесь, среди людей, тебе не рады. А я буду любить бабусю и всех своих друзей. И мне плевать, что написано у них в паспорте. И мне наплевать, что думаете обо мне вы. Вы для меня — не люди и мнение ваше для меня — тьфу.
А говнюки есть в любом народе. Говнюк — интернационален.
Выдохнул и успокоился. Извините за многословность.