Когда-то мы все: я и другие девочки примерно одного возраста- лет этак семи-восьми, заселились со своими семьями в новый многоквартирный дом и только начали дружить. Играя вместе во дворе, периодически видели возвращающихся с работы родителей друг друга. Но отмечали мы одного. Высокого, с выразительными закрученными вверх усами, худосочного, с холодным взглядом и очень серьезным видом папу нашей Оли. Таким мы видели его часто, а первое время, пока не узнали его ближе, даже жутко боялись. С нами он не разговаривал и здоровался кивком. Тогда нам казалось, что голос у него, как гром и дядя Коля может запросто убить нас уже первыми звуками приветствия.
Потом мы с девчонками сдружились ближе и стали ходить к друг другу в гости. И тогда- то увидели, что дядь Коля иногда преображается. Случалось это исключительно по праздникам. Приходил он с работы уже веселым, с широченной улыбкой и с порога начинал жонглировать детьми. В ход шли все попавшиеся на его пути дети, не только свои пять, но и затесавшиеся между ними их друзья. В такие моменты он представлялся, несмотря на свою худобу, этаким цирковым силачом начала 20 века. Перво-наперво дядь Коля разминался малышами: по очереди перекатывал детей по плечам и перебрасывал их с руки на руку под "куполом" своей четырехкомнатной квартиры в панельном доме. Размявшись, поднимал визжащих от восторга малышей уже по двое; крутил вокруг себя на вытянутых руках, как на карусели; иногда малыши вставали на его плечи и демонстрировали свое превосходное равновесие, на веселом и чуть неустойчивом дядь Коле. Мы с подругами хоть и опасались попасть под раздачу, не могли оторвать взгляды от завораживающего зрелища. Поэтому когда дядь Коля подхватывал одну из нас, мы не успевали открыть рот, как окунались в головокружительный мир циркового реквизита. Веселье всегда заканчивалось одинаково: приходила тетя Наташа и уводила мужа ужинать. Мы продолжали скакать по залу и смеяться до колик, в то время как дядь Коля на кухне потихоньку успокаивался, а потом и вовсе уходил спать. Он отдыхал и постепенно возвращался к прежнему себе, а мы еще чуть повеселившись, розовощекие с безумно бьющимися сердцами в груди, расходились по домам.
А далее начинались будни. Встречаясь, мы здоровались - он кивал и уходил, а мы смотрели вслед серьезному дядь Коле с душой веселого силача и сердца наши стучали: "Дядь Коля, возвращайтесь! Мы Вас ждем!".