Около года назад умерла тётя. Она была бездетная, и оставила после себя лишь мужа, которого, как смогла, за последние болезненные год жизни научила справляться с хозяйственными и коммунальными нуждами их однокомнатной квартиры и простенького быта.
Она умирала долго от опухоли в голове, которую ей вырезали. Потом было облучение, реабилитация, но ничего не помогло. До последнего она успокаивала своего мужа, который то срывался на неё, то бессильно пытался помочь. И жизнь свою она закончила, сидя на кровати и гладя его по внешней стороне кисти руки, приговаривая, что всё будет хорошо. До последнего вздоха, уже почти отсутствующим взглядом устремляясь куда-то вдаль.
А он, когда узнал про её болезнь, сильно сдал. Никто не ожидал такого от неё, да ещё в таком возрасте. Она была не молода, уже на пенсии, но этот возраст можно отнести лишь к статистическому возрасту смерти, ведь многие живут и дольше. А она! Каждый день гуляла, вкусно готовила и радовала мужа. Они жили скромно на пенсию, были вдвоём дружны и едины, как и полагается парочке. Она была старше него, но каждый вечер гуляла, следила за собой и всегда носила высокую красивую причёску. Сейчас такие уже не делают.
Когда-то давным-давно они переживали, что у них нет детей. Ходили, как полагается, по врачам, уточняли, спрашивали. Один врач сказал ей, что если бы она изменила мужу с каким-нибудь более сексуально активным (возможно даже кавказцем) мужчиной, то, возможно, всё бы у неё и случилось. Но она так не могла, и осталась до конца верна своему суженому, до последних лет жизни.
Он горевал. Он долго переживал сначала её болезнь, от нервов сам слёг в больницу. Сначала ему поставили сахарный диабет, а потом и вовсе сердечную недостаточность. А когда её не стало, то решил для себя, что жить будет чуть больше года. Поставлю, говорит, памятник, и с жизнью своей распрощаюсь. Мне здесь делать уже нечего. Родственники пугались от таких слов. Как же можно на себя руки накладывать? Нельзя так, никак нельзя.
Его подбадривали, приглашали на дачу, в деревню. Он мало куда ездил, общаться тоже мало с кем хотел. Но заниматься ведь чем-то в жизни нужно. А чем заняться современному пенсионеру? Ему ничего не хотелось без неё, особенно жить. И даже тогда, когда всем казалось, что он забросил свои пагубные разговоры о смерти, в глазах его виднелась печать. И сам он просил, чтобы не мешали ему скорбить.
Прошло чуть больше полугода, и его снова забрали в больницу. Реанимация, запуск сердца один, второй, третий раз... почти каждый день врачи заставляли его жить.
Родственников у них было много. Племянник постоянно справлялся о нём, сёстры жены и их мужья звонили и готовы были оказать свою помощь. Но вряд ли ему что-то было нужно. В этот раз никто не верил, что он встанет. Мотивации для этого не хватает, хотя, если только памятник, который он ещё не успел поставить, ведь год-то не прошёл.
И в тот момент, когда родственники начали делить его имущество и обсуждать в чём будут его хоронить при каждом разговоре, он очнулся. Он вышел из тяжёлого состояния и стал постепенно приходить в себя. Его выписали, правда скорее с тем, чтобы он у них не умер, уж слишком он был слаб.
Каждый день с ним кто-то находился, помогал, следил за ним. Ему стало несколько лучше, хотя доктора сказали, что его организм износился, по медицинским данным он похож на 70-летнего старика, хотя ему 63 года.
Однажды утром он умер. Не дождавшись года, не поставив памятник. И его, как в своё время и её, повезли в другую область на деревенское местное кладбище. Его похоронили рядышком с ней, как он и хотел. Он раньше всегда храбрился здоровьем. Он умер. Но дело не в возрасте, а в обстоятельствах жизни.
Посвящяется тёте Вале и дяде Пете. Пусть земля им будет пухом.