Автор: Катя Дроздова
Иногда Богам становится скучно. Чтобы развеять скуку, они надевают человеческую маску и спускаются к простым смертным, дабы развлечься и понаблюдать за этими маленькими и глупыми, но порой очень забавными существами.
Кто-то остаётся на земле на долгие годы, сживается с людьми и обзаводится друзьями, семьей, быть может, собакой или попугайчиком, и проводит вечность, наблюдая за сменой поколений. Кто-то заглядывает всего на минутку, тешит себя играми с чужими судьбами и исчезает, будто и не было никогда. А кто-то возвращается раз за разом, чтобы развлечься и провести пару десятков лет в смешной ежедневной возне.
Ату жила с людьми вот уже несколько сотен лет и за это время совершенно очеловечилась. Завела себе Пустоту и назвала смешным кошачьим именем, заплела косы, стерла древние письмена с лица и рук, оставив только пару рун на запястьях. Иногда к ней в гости захаживали другие боги, пили чай, передавали вести из дома и исчезали, чтобы вернуться. Но чаще всего они больше никогда не переступали порог дома этой странной богини, ставшей всего лишь девицей двадцати с лишним лет.
Вскоре Ату сменила маленькую городскую квартиру на небольшой домик на окраине города, научилась топить печь в комнате наверху и камин в гостиной, завела Бездну и назвала смешным собачьим именем. Промозглыми серыми вечерами позднего октября троица собиралась возле камина на ворохе одеял, чтобы долго смотреть на огонь, а после уснуть, прижавшись друг к другу, и видеть прекрасные сны.
Когда октябрь готовился покинуть этот мир, уступив место холодному, снежному ноябрю, в дверь дома Ату постучали. Пустота выгнула спину, Бездна разразилась лаем, а Богиня неудач уронила кружку, выпустив её из рук.
– И кого принесло... – она морщилась и вздыхала о десятой за неделю кружке.
За дверью стоял некто в чёрном плаще с огромным капюшоном, скрывающим лицо.
– Ну ты бы еще косу прихватил. Самый подходящий атрибут для Бога смерти, – фыркнула девица, впуская гостя. – В честь чего карнавал?
– Самайн! – торжественно произнес гость, всё еще шурша плащом, с которого сбегали дождевые капли. Ату грустно смотрела, как на ковре растекается лужа из воды и грязи, и мысленно проклинала припозднившегося визитёра.
– Самайн, – она саркастически улыбнулась. – Ты же больше всего не любишь этот праздник. День, когда мёртвым разрешено выходить на поверхность, а тебе необходимо проследить, чтобы все они вернулись назад. Длинная рабочая ночь после шумного яркого праздника.
Гость пожал плечами, скинул плащ и уселся у камина, всем видом своим показывая, что общаться на тему рабочего праздника совсем не намерен. Пустота распушила хвост и терлась о ноги свалившегося Бога, оглушительно мурлыча.
– Предатель, – пробурчала Ату домашнему любимцу и, перешагнув через осколки разбитой кружки, направилась наверх за одеялом и полотенцем для гостя.
Когда хозяйка дома вновь появилась в комнате, осколки исчезли, а Бездна и Пустота увивались вокруг гостя, намереваясь зализать, замурлыкать и заласкать его до безвременной кончины. Если Боги вообще способны безвременно умирать. Сам же гость сидел спиной к Ату и внимательно смотрел на потрескивающий в камине огонь.
Она молчала и слушала, как снаружи льет дождь. Ей казалось, что в мире нет больше ничего, кроме её дома, дождя и низкого-низкого неба цвета расплавленного свинца. Что осталась только вода, на которой круги от падающих капель образуют новые галактики, пути и бесконечные вселенные, где живут другие люди, которые поклоняются другим Богам. А возможно, и нет там никаких Богов. Возможно, все они – только пережитки прошлого, медленно уходящие во тьму времён.
– Эй! – перед носом Ату пролетела подушка. – Ты чего это?
Богиня улыбнулась, стряхнула сонное оцепенение и накрыла гостя одеялом.
– И все же. Почему ты здесь? У тебя не осталось дел? Люди резко перестали умирать, потому что обрели бессмертие и уподобились нам?
Гость хмыкнул, поднял глаза на Ату и покачал головой:
– У меня вы-ход-ной. Больше я тебе ничего не скажу, – и он снова погрузился в созерцание пламени.
Ату оставила его в гостиной и скрылась на кухне. Она хотела приготовить гостю чай или кофе, но не могла найти банок, коробок или чего-то похожего на емкость для хранения заварки. Она рассеянно стучала дверцами шкафчиков, не замечая ничего вокруг. Наконец Ату уселась рядом с Бездной и, глядя ей в глаза, завела разговор:
– Он ведь самый старший из всех нас, понимаешь? Бесконечно загадочный, страшный, внушающий людям трепет. Носитель тысячи и одного имени, – девушка вздохнула. – Я ведь даже не знаю, как называть его сегодня: Хель, Анубис, Аид или Вейовис. Впрочем, какая разница, как ни назови, он навсегда останется Смертью. Тем, кто однажды явится за тобой, чтобы проводить… куда? Он никогда не рассказывал и, думаю, не расскажет. Но почему сегодня он такой загадочно тихий? Ты не знаешь? – Богиня потрепала Бездну по загривку.
Бездна зевала и облизывалась. Ей хотелось есть, а потом лечь спать рядом с большим и загадочным Богом смерти, сидящим в гостиной напротив камина, а не слушать пространные размышления рассеянной хозяйки.
Ату еще раз погладила носителя смешного собачьего имени и отпустила. Какой от него прок, если он не отвечает, а только лукаво смотрит на банку с обломками звёзд и облизывается?
Наконец, через полчаса поисков, чайные принадлежности нашлись на своих местах, что безмерно удивило Богиню неудач. Еще через пятнадцать минут чай был готов и вынесен в гостиную, где в ворохе одеял у камина спал Бог смерти в окружении Пустоты и Бездны.
Ату покачала головой, поставила кружки на стол и улеглась рядом. Всё-таки Богам тоже нужен отдых.