Жили мы тогда в относительно новом районе, с большими дворами, незатейливыми детскими площадками, со школьным двором и разнородным окружением. С одной стороны был вор-город, прибежище для маргиналов, с другой стороны голая степь . Был еще старый район, как нам казалось, район бабушек, а в силу своего возраста, к бабушкам мы приписывали, в том числе и женщин, которые немного младше моего нынешнего возраста. И наконец, еще более молодой район, где все новее и лучше обустроено, в общем, где нас не было.
Летние дни проводили на улице, играя, шумя, бедокуря, как и положено детям. Развлечения находили без труда и во дворе и, на двух стройках за нашим многоквартирным домом. Но в отличие от некоторых моих друзей мне повезло еще больше с рождения, у меня был старший брат. Иногда, конечно, это приносило неудобства в виде поучений, щелбанов и розыгрышей типа «показать Москву?», крапивы или «Подержи подушку, я побоксирую!». Но были и свои плюсы, забавы иногда устраивали вместе и, так сказать, не выходя из дома. Потом родители завели щенка. И мы с братом вырастили себе общего друга, верного, понимающего и веселого Альта, рыжую шотландскую овчарку с длинным белым воротником на шее, прикрывающим большую грудь волкодава с большим и добрым сердцем пастуха. Так втроем, мы и ходили купаться на котлован именуемым «Гробы» в том старом районе бабушек среднего возраста. Вот как раз про эти «Гробы» и хочу рассказать.
Точно не знаю, как образовался котлован, толи это было начатое и замороженное строительство, толи углубление в земле получилось естественным образом, но в итоге водоем получился большой, глубокий, с обрывом с одной стороны, ровным пляжем с другой и высоким островком посредине. Для пацанов это был рай, они прыгали то с обрыва, то с острова и сновали туда сюда, ныряя, плескаясь и гогоча. Кстати, Альт никогда от парней не отставал, разбегаясь с обрыва, плюхался всеми четырьмя лапами в воду и не уставая повторял это раз за разом.
Мы сразу узнали как называют котлован местные. Ходила легенда, что он расположен в аккурат над старым кладбищем и первое время на поверхность воды всплывали гробы, так он и получил свое название. Ребята постарше потешались над младшими, стращая историями об открытых гробах и мертвецах на дне котлована. Поэтому купаясь, я никогда не открывала глаза под водой, мне и так хватало воображения домыслить услышанное и испугаться больше, чем другие. К слову, мне представлялось глубокое пещеристое дно с проглядывающими то тут, то там деревянными, прогнившими и обросшими илом гробами. Из некоторых, через поломанные экскаватором доски, в пробивающихся через толщу воды солнечных лучах тянулись костлявые руки к болтающим в воде ногам юных купальщиков. Было страшно, но от возможности покупаться в жаркий летний день я никогда не отказывалась.
Среди купающихся был один мальчик, знатный ныряльщик Сережа. Соломенные волосы, васильковые задумчивые глаза, стройный и всегда загорелый, нырял глубоко и надолго задерживал дыхание, в общем, у него было все, чтобы стать героем. Однажды он вынырнул с берцовой костью в руках (может это была какая другая кость, но «берцовая» звучит внушительней), восхищению ребят не было предела - удачливый смельчак. После этого случая, при упоминании «Гробов», сразу вспоминался Сережа с костью в руке, который приходил первый, а уходил, говорили, последний.
Как- то во время купания мы услышали, что рядом с «Гробами» снесли старый дом и кто- то предложил сходить на руины. От этого приключения не отказались и мы. Среди разрушенных стен валялись оставленные бывшими владельцами вещи. Осколки фарфора, книги, стопки газет, старые пластинки, тряпье, даже остатки мебели. Я сразу вообразила себя археологом , глаза жадно выискивали какую-нибудь диковинку. Если бы я знала тогда о св.Дамасе, то обязательно помолилась бы ему. Но не знала, не видала, не молилась и не я нашла. Находку сделал наш верный Альт, разрыв камни и куски штукатурки, из-под груды мусора он зубами вытянул потрепанный фотоальбом.
Пролистывая картонные страницы мне поначалу показалось, что это не мы заглядываем в чужую жизнь, а эти люди, со снимков, смотрят в нашу. Потом каменные лица и напряженные позы сменились более живыми фото. С середины альбома люди даже начали улыбаться нам. В основном это были самые обыкновенные карточки, в любой семье такие найдутся. Мой взгляд лично привлекали фотографии с ажурными краями и в траурных рамках. Как раз на одной из таких, в черной оправе, мы остановились. На нас задумчиво смотрел светловолосый знакомец. На обороте было бережно написано «Сереженька П. 1970 г., я буду помнить тебя таким, твоя мама».
Мы позвали остальных «искателей» и поделились открытием, гляньте, мол, какое совпадение. Другие тоже продемонстрировали свои находки. Дружно рассмотрели, обсудили и потихоньку потянулись обратно к «Гробам». Солнце нещадно пекло, а в горле от пыли с развалин першило и хотелось нырнуть с головой в прохладную воду. Подойдя к котловану, Альт вдруг завыл и мы стали молча переглядываться. Все до одного заметили отсутствие Сережи. Может нырнул? Нет. Ушел? Купальщики все в один голос уверяли, что его «вот только что» видели, но Сережа исчез и до конца дня не появился.
«Совпадение!», сказал брат, когда мы возвращались домой, а потом серьезно и тихо добавил «Или нет?!».
Не появился Сережа ни на следующий день, ни через день, ни через год. История забывалась и все больше походила на выдумку, а если кто и верил, то был уверен в совпадении. Но в то время, сидя на берегу «Гробов» и вглядываясь в лица ребят, я могла без труда определить тех, у кого, как и у меня в душе отзывалось тихо «Или нет?!».