Дверь приоткрывается, и в неё осторожно заглядывает девушка.
Словами и жестами убеждаю её зайти полностью. Заходит. Рассказывает о своей проблеме.
Проблема оказалась проста и удивительна.
Девушка пишет стихи, но показывает их только самым близким людям: маме, лучшим подругам. Недавно показала своей тёте, маминой сестре. Та взяла тетрадку со стихами – почитать. А потом позвонила и сказала, что отнесёт тетрадку в редакцию журнала, потому что стихи достойны того, чтобы быть напечатанными.
«Но я не хочу, чтобы их печатали! Я вообще не хочу, чтобы кто-то знал о моих стихах. И очень жалею, что показала их тёте.» Не только в словах, но и во всём облике посетительницы – растерянность и огорчение…
С юридической точки зрения всё просто. Право впервые довести произведение до сведения неограниченного круга лиц называется правом на обнародование. И принадлежит это право только автору и никому другому (во всяком случае, пока автор жив).
И ни один вменяемый редактор не возьмёт для публикации стихи, принесённые родственницей автора, потому что в этой-то части он с авторским правом точно знаком. И знает, что если взять у тёти и опубликовать стихи её племянницы, то потом не оберёшься проблем, в том числе, возможно, материальных.
Я сказала всё это моей посетительнице, только немного пространнее и мягче. На том и расстались.
Если бы она выглядела менее растерянной и чуть более решительной, я бы добавила: «Ты только тётю не убивай».
Если бы она выглядела чуть менее расстроенной, я подсказала бы о возможности опубликовать стихи под псевдонимом…
Но всё было так, как было. Я не стала углублять и расширять тему.