У одного человека, не близкого мне, но с которым я несколько недель надеялась на чудо, неделю назад умер ребёнок.
Если посмотреть на страницу человека в сети, всё кажется не так страшно. Держится. Шутит. С двадцать третьим февраля поздравляет, подписи в петицию собирает. Не сломало.
Я даже боюсь представлять, что скрывается за этим фасадом силы и стойкости. Поэтому не лезу с поддержкой, которая может случайно ранить.
Зато я примерно представляю, как это видится со стороны многим. Сила. Стойкость. Немножечко даже чёрствость. Потому что не принято сохранять даже внешнее спокойствие. Это как-то более нормальным и правильным считается, ведь так окружающие получаю шанс правильно отреагировать, привычно подать платок, подставить плечо, сказать «держись». А тут ни платок, ни плечо — ничего из того, что привык давать, не требуется, вроде бы. И непонятно, что делать.
Почему-то я весь день думаю, о том, что ведь лет через несколько следы этой истории ещё останутся, но сама история забудется. Зато сохранится память о том, что человек сильный, спокойный, и вообще, стойкий оловянный солдатик. И любые проявления не-солдатика будут дикостью. Потому что это тем, кому изначально не довелось родиться солдатиком, им, как бы, можно нытьё, срывы и прочее, а солдатики, они же не такие.
У меня есть истории двух «солдатиков», которыми я не имею права делиться. Эти солдатики отличаются тем, что сами себе никогда не разрешат слабость, обращение за поддержкой, помощью. Даже просто слёзы. Всем помогут, всех поддержат, всем объяснят, что плакать можно и нужно. Но только не себе.
Я агностик и для меня абсурдна следующая просьба. Но если вы во что-то или в кого-то верите, высшее и всемогущее, отправьте, пожалуйста, запрос, чтобы один живой человек смог прожить, то, что проживает сейчас, и остался живым, а не стал солдатиком. Потому что олово, хоть и металл, но очень мягкий.
