Обычно по поводу этих девушек нас спрашивают: «Кто же муж?» А нам кажется, что отцы родные сделали для их появления на страницах «Татлера» не меньше. Разбираем семейные архивы от Воронежа до Барвихи.
Дарья Златопольская
«Папа научил меня доводить каждое дело до конца», – вспоминает телеведущая вклад академика Эрика Галимова в свое воспитание. Сам восьмидесятиоднолетний Эрик Михайлович не так давно довел до конца издание Полного собрания сочинений Вернадского в двадцати четырех томах. До того лауреат Государственной премии, один из крупнейших мировых специалистов по геохимии изотопов углерода (в этой серьезной науке «Татлеру» понятнее и приятнее всего теория образования алмазов) почти четверть века возглавлял Институт геохимии и аналитической химии им. В. И. Вернадского. Из загранкомандировок привозил дочерям не жвачку, а конструкторы и игры. За завтраком объяснял устройство самолета и других вещей, знание которых теперь так помогает Даше говорить в своей «Белой студии» даже с нобелевскими лауреатами на одном языке (умение находить взаимопонимание с мастерами культуры у Златопольской от мамы Галины, театрального критика). Даша с младшей сестрой, бренд-директором нашего журнала Александрой Скамницкой, до сих пор не могут забыть, как общались с папой, подсовывая записочки под дверь его кабинета, когда тот писал свои труды. А написал Эрик Михайлович за свою жизнь более пятисот монографий и статей и останавливаться на достигнутом не собирается, теперь уже подавая пример троим внукам. Сын Даши, шестилетний Левушка, к примеру, уже заболел наукой. Дедушка пригласил его вместе с одногруппниками по детскому саду на экскурсию в свой институт. Больше жидкого азота в лабораториях на улице Косыгина Левушку впечатлили микроскопические ракообразные дафнии, и теперь он любя зовет дафниями даже родных.
Яна Рудковская
Пожилые родители богатых детей обычно стесняются летать бизнес-классом – к чему этот тяжелый люкс? Семидесятичетырехлетний Александр Евгеньевич Рудковский никогда не спорит с секретарем своей дочери и с готовностью соглашается на билет повышенной комфортности: заслужил и он, и Яна. Рудковский был тренером сборной СССР по самолетному спорту, в звании полковника служил на генеральской должности – замначальника летного училища в Барнауле, потом возглавил летную школу. Совершил три с половиной тысячи взлетов и, что еще важнее, столько же посадок. Получал в советские времена солидную зарплату в пятьсот рублей, а за каждый полет – еще и шоколадку, которую исправно нес дочери. У коллег, служивших в Афганистане, покупал чеки в «Березку», а на них для Яночки – вожделенный импортный товар. Выйдя на пенсию, Александр Евгеньевич с женой Светланой с чувством выполненного долга перебрался из Барнаула в Сочи. Дом Рудковских находится в Бочаровом Ручье, в ста метрах от забора резиденции президента (говорят, там ловится президентский вай-фай). Каждый месяц Рудковский-старший навещает Москву. Внукам Андрюше и Коле Батуриным дарит летные шлемы из личной коллекции, а Гном Гномыча возит на каток и контролирует там еще жестче, чем мама – чтобы быстро, без капризов набирал высоту.
Матильда Шнурова
Мама и папа Матильды развелись, когда она была совсем маленькая. С отцом Владимиром Ивановичем Мозговым она по-настоящему познакомилась только в двенадцать лет. При встрече он был строг: «Сначала почитай Ницше и Достоевского, чтобы с тобой было о чем говорить. Тогда и пообщаемся». Она прочла. Владимир Иванович учился на философском факультете Ленинградского университета, но в итоге стал ихтиологом – и всю жизнь в Воронеже изучал пресноводных рыб. Разводил в прудах то, что в этих местах никогда не водилось. И сдавал на продажу. «Коммуницировать с ним можно было в одну сторону: папа часами рассказывал про экосистемы, я слушала», – вспоминает Матильда. Когда дочь оставалась у папы ночевать, он вставал в пять тридцать, в шесть заходил к ней в комнату с вопросом: «Тебе не надоело лежать?» Дочь оказалась не из ленивых. Правда, ее самостоятельных успехов он уже не застал. Пять лет назад Владимир Иванович умер, так и не познакомившись с зятем. Зато когда дочери было четырнадцать, они вместе слушали «Миллион алых роз» из альбома «Маде ин жопа» группы «Ленинград», и папе страшно нравилось. Он бы никогда не запретил своей девочке встречаться с главным питерским хулиганом – столь ценной промысловой рыбой, как Шнур. Владимир Иванович вообще был не про запреты: когда дочь закурила, он курил вместе с ней.
Стелла Аминова
Сколько Стелла помнит своего папу Гарри Львовича Ремпеля, он всегда служил на руководящих должностях. В советские времена был директором базы стройматериалов сначала в Истринском, потом в Мытищинском районе. «Мы жили в Дедовске. Не было большего счастья, чем пойти к папе на работу». На базе обитали бездомные собаки, и девочка Стелла с ними играла, несмотря на крики заботливых родственников. Папин шикарный офис представлял собой вагончик из двух комнат: в первой – касса, во второй – кухня и диван. На двухконфорочной плитке папа готовил Стелле самые вкусные обеды в ее жизни. Лучше даже, чем у мамы (Лариса Михайловна была директором общепита всего Истринского района). Теперь семидесятиоднолетний Гарри Львович строит в Москве торговые центры, у него большой стеклянный офис с секретарями. Дедушка он всем на зависть: мяса не ест, каждый день ходит в спортзал. Когда десять лет назад ему поменяли тазобедренный сустав, через месяц на день рождения внука Натана он пришел сам, с палочкой: «Не буду же я пугать ребенка ходунками!» Еще через три месяца он уже катался с ребенком на санках с горки. Меньше трех-четырех внуков зараз (всего их шесть) дед на руки не берет. Такой же поддержкой Гарри Львович был и для Стеллы. С детства любимой девочке внушалось, что ей незачем дарить внимание не стоящим ее мальчикам: зачем они, если папа рядом? Вот нефтехимический принц Вадим Аминов другое дело – он тестю сразу понравился.
Анастасия Рябцова
Даже в золотой век ЮКОСа папа Анастасии, Георгий Игоревич Воробьёв, генеральный директор «ЮКОС-Петролеум», держался среди топ-менеджеров компании особняком. В прямом смысле: жил не в раю незабвенного поселка «Яблоневый сад» вместе с Ходорковскими, Шахновскими, Лебедевыми, где за высоким забором прятались дом приемов, ресторан и даже подземный тир, а в Успенском-2, где заборов не признавали.
«У папы всегда была внутренняя свобода, он жил простой понятной жизнью», – вспоминает сейчас Настя. Дружил с богемой вроде Стаса Намина, ходил с семьей на Абдулова в «Ленком», привил дочери хорошее отношение к лошадям настолько, что та получила разряд по конкуру. Поддержал, когда Настя захотела учиться теннису, и отправил не в заморскую академию тенниса Боллетьери во Флориду, а в школу олимпийского резерва в Сокольниках. И социологический факультет МГУ дочь окончила добровольно, не то что папа: первое из его высших образований, геологическое, доставило больше радости родителям. Те были геологами, переехали в Москву из Саратова. Отец Георгия Игоревича служил в МГУ профессором. Мама, графиня Шереметьева, укладывая внучку Настю спать, рассказывала вместо сказок оперные либретто, которые та терпеть не могла. Сам Георгий Игоревич в детстве даже специально сломал руку, только бы не сдавать экзамены в ненавистной ему музыкальной школе. Теперь он, почетный пенсионер, житель Испании, внуков балует, вплоть до того, что разрешает запрещенную у Рябцовых кока-колу. Еще шестидесятичетырехлетний Воробьёв все так же обожает Led Zeppelin с Deep Purple и деятельно консультирует строительный сектор Москвы: в ельцинские времена Георгий Игоревич, один из самых многоопытных сотрудников среди юкосовских комсомольцев, побывал даже первым замминистра промышленности РФ.
Ольга Панченко
Владимир Владимирович Алёшин, легендарный директор «Лужников» в их золотые времена, от первых концертов группы «Кино» до начала эры Сергея Собянина, свои мемуары под названием «Больше, чем футбол» уже написал. Так что теперь с полным правом наслаждается жизнью. Семь лет назад, в свои шестьдесят пять, вдруг стал страстно рисовать маслом петухов. Еще больше полюбил своих голубей, которых разводит на даче на Николиной Горе, где на лагман, маковый рулет и преферанс регулярно собираются многочисленные Алёшины–Панченко и Сташевский (сын Даниил от первого брака Ольги с певцом Владом Сташевским; ныне совладелица сети танцевальных клубов GallaDance замужем за бизнесменом Яковом Панченко). В молодости Владимир Алёшин был таким же затейником, как и сейчас. Его дочь вспоминает, например, как на заре перестройки папа с черной икрой и водкой принимал в их квартире в Новых Черемушках Игги Попа, солиста-вокалиста группы The Stooges, включенной в советский перечень зарубежных исполнителей, в чьем репертуаре содержатся идейно вредные произведения. «Однажды папа говорил по телефону с девушкой моего брата, выдавая себя за него, – рассказывает Ольга. – И так убедительно ее разыгрывал, что обнаружилось все лишь через несколько недель, когда девушка случайно спросила брата о чем-то из "их" того разговора». Также почетный пенсионер Алёшин – активный пользователь кроссовок Yeezy и соцсетей. Заметив в инстаграме дочери очередное селфи в облегающем платье, тут же пишет в комментариях: «А Яша это видел?» «Я ему звоню, говорю: "Папа, это не директ, это читают все мои друзья!" – смеется Ольга. Не шутит Владимир Владимирович только на своих лекциях в МГУ: магистрантов тамошней Высшей школы культурной политики и управления в гуманитарной сфере он столь же нежно учит высокому искусству спортивного менеджмента, как когда-то пестовал футболистов московского «Торпедо».
Мария Байбакова
Те, кто хорошо разбирается в Олеге Байбакове и знал его еще до статуса ближайшего сподвижника Михаила Прохорова, говорят, что Маша всегда была человеком номер один в его мире. Сейчас у него новая жена Елена и новая дочь Александра, но Маша все равно и лучший друг, и главная любовь. Все, чего достиг студент МАИ из Баку, случилось ради Маши. Все достижения Маши – ради папы. Она изучала историю искусств в Колумбийском университете, после чего основным клиентом ее Baibakov Art Projects стал сам Байбаков. Маша купила ему Дэмиена Хёрста, Ричарда Принса, Джеффа Кунса... Дочь с отцом очень похожи: с одной стороны, как говорят друзья, «безостановочные люди», с другой – люди умные. Олег Игоревич баловал Машу, но в том, что касалось учебы, был строг: «Ты должна быть отличницей!» Она в детстве ужасно капризничала, но только не в папином присутствии. И вообще, Байбаков носил красный пиджак – это многое объясняет: у Маши всегда все было, лучшее из возможного. Чтобы планку не опускала. Вроде бы сейчас концепция немного изменилась – коллекционер Байбаков пришел к выводу, что лучшее в материальном мире имеет предел, а в области искусства предела нет. Три года назад Олег Игоревич гулял в прованском ресторане L’Oustau de Baumanière на Машиной свадьбе c Адрианом Фором, который за год до этого трудоустроился в канадскую инвестиционную компанию Onex (хочется спутать с «ОНЭКСИМом», но не надо – Onex гораздо старше, существует с 1984 года). Интересы Байбакова сейчас направлены в США, он инвестирует в недвижимость: от квартир в нью-йоркском Time Warner Center до больших территорий в Майами. А Маша, свободно курсирующая между Нью-Йорком, Лондоном и Москвой, теперь феминистка – вместе с принцессой Евгенией продвигает женщин-художников.
Ида Кехман
Супруга Владимира Кехмана, худрука двух балетно-оперных театров – Михайловского и НОВАТ, – издавна славилась тем, что любит спорт в формате физкультуры. Регата, теннис, хоккей, плавание, фигурное катание, серф, вейк, верховая езда – Ида сильна чуть ли не в пятидесяти дисциплинах. Это от папы: никто из ее супругов – ни кинопродюсер Марк Лоло, ни тусовщик Алексей Киселёв – спортом себя не истязал. Отец Иды Марат Валеев – профессиональный хоккеист, в команде «Сибирь» был нападающим, привозил дочке из-за границы джинсы. Он до сих пор играет – в Новосибирске на льду регулярно проходят дружеские встречи деятелей хоккея, бизнеса и мира искусства. Детство Иды выглядело так: летом Марат Мидхатович дрессировал дочь в спортлагере на Обском водохранилище, зимой разгонял ее поклонников. Ида не в претензии: «В мою взрослую личную жизнь он никогда не вмешивался. А до восемнадцати вмешивался: ходить никуда нельзя, приводить никого нельзя. Мама смеялась: "Он тебя блюдет!" Ну и правильно, в пятнадцать можно такие горы свернуть, которые никому не нужны». Потом Иде исполнилось восемнадцать, родители развелись, а она уехала в Москву. Отец был только на самой первой ее свадьбе. Когда ему шепчут всякие глупости о дочери, он игнорирует. «Папа верит только в то, что я ему рассказываю». Идина мама последний год все время рядом с дочкой: летом делила с ней и зятем декретный отпуск в окрестностях Ниццы, сейчас помогает с маленькой Анастасией. А с папой Ида видится примерно раз в месяц: то они в Новосибирске в нулевом ряду партера смотрят «Щелкунчика», то в Михайловском слушают «Волшебную флейту» из царской ложи. Марат Валеев – человек режима и свою девочку приучил ложиться до полуночи, в светской жизни она теперь мучается. Он двадцать пять лет ездил на одних и тех же «жигулях», пока дочь в возрасте тридцати лет не подарила ему настоящую машину. По этому поводу Ида попросила нас сделать финансовое уточнение: «Это был период, когда я ни за кем не была замужем».
Евгения и Ирина Линович
Семен Матвеевич Линович – сподвижник Юрия Лужкова, они вместе даже написали книгу «Народные художественные промыслы России. Расцвет, упадок, перспективы возрождения». Бизнес начал с детективов и романов об Анжелике, потом издавал школьные учебники. Сейчас в городе правит Собянин – но Линович с мэрией не поссорился. Он переключился на производство упаковки, ребрендинг своего спортклуба «Палестра», ЗОЖ и работу над монографией «Здоровее, стройнее, моложе. Основные принципы здорового питания», а главное – возрождение с любовью описанных в его книге художественных промыслов России. Жена Марина Романовна осуществляет оперативное управление всех проектов, которые генерит неунывающий муж, называет его Сенечкой и в перечислении несовершеннолетних членов семьи ставит через запятую с четырьмя (еще немножко – и Женя родит пятого) внуками. Человек-праздник, человек-друг, Линович двадцать лет играет в теннис – со всеми, с кем это делать интересно. Шесть раз в год ездит в клинику Шено: ему нравится, что их с женой там все знают и разрешают под Новый год спеть в большом зале с тапером «Очи черные». Дочери говорят, что о своей запутанной личной жизни рассказывать из Москвы (старшая) и из Лондона (младшая) они бегают к маме в дом на Клязьминском водохранилище, а вот если надо устроить Жениной дочке Агате масштабный пятилетний юбилей, то это, конечно, к отцу.
Лиза, Татиана и Тамара Мамиашвили
«Голову не оторвет, но все зависит от ситуации. Будет серьезный мужской разговор в его кабинете». У дебютантки «Татлера» 2016 года семнадцатилетней красавицы Лизы Мамиашвили официального жениха пока нет. Она выбирает очень аккуратно, потому что Михаил Геразиевич – президент Федерации спортивной борьбы России, олимпийский чемпион, трехкратный чемпион мира. «Он примет, наверное, даже хипстера творческой направленности, но я буду искать похожего на папу. Надо, чтобы бойфренд нравился родителям. Это важнее, чем даже то, что он будет нравиться мне. Постараюсь угодить», – смеется Лиза, младшая из обожаемых отцом дочерей. Когда Сергей Бондарчук захотел встречаться с подругой детства, средней дочерью Мамиашвили Татой, разрешения у специалиста по греко-римской борьбе он пришел просить вместе с отцом, Федором Бондарчуком. Знаете, что Мамиашвили, кандидат педагогических наук, ответил? Что зятем его называть пока рано, но он приятный молодой человек. Лиза говорит, что все не так страшно: «Папа только выглядит грозно, но не надо судить по фото. У него есть правило: проблемы на работе в дом не приносить. В семье он добрый, очень любит детей, щекочется, всех своих девочек зовет Кутюмбчик. Строг только с пятилетним сыном Вовой – он так долго воспитывал только девочек (старшую дочь Тамару Маргарита Владимировна родила в двадцать два года, а Вову – в сорок девять, в тот же год, когда Тата подарила ей внучку Маргариту), что теперь жаждет научить сына быть мужчиной». Утром второго января Михаил Мамиашвили повез весь свой прекрасный выводок в Куршевель – последние десять лет он празднует Рождество там, с друзьями. Сам ставил дочек на лыжи, катается с ними наперегонки и до сих пор обгоняет. Летом Лиза будет очень рассчитывать на папину – да и всей семьи – поддержку. Она окончит экстернат и будет поступать в ГИТИС, на режиссерское отделение. Это не опасно – в сторону неприлично красивых юношей с актерского факультета она пообещала не смотреть.
Лаура Джугелия
Папа бывшего светского хроникера «Татлера», основательницы сайта peopletalk.ru окончил с красным дипломом мехмат Харьковского университета и до сих пор безошибочно складывает в уме самые страшные цифры. В Абхазии Анзор Шамильевич курировал в правительстве туристический сектор. Имел две «Волги» – черную и белую, и вообще дом был полная чаша. Когда в 1992-м случилась война, семья оставила все в Сухуми. В Москве начали с нуля, но и здесь арифметика сложилась. Глава семьи занимался всем, чем занимались пассионарные люди в девяностых. Торговал машинами, стройматериалами, но особенно преуспел в строительстве дорог. И в финансовой поддержке команды КВН «Нарты из Абхазии». «Хватит работать», – говорят папе сегодня Лаура и ее старшая сестра Инара. С недавних пор шестидесятишестилетний Джугелия с нежностью инвестирует в стартапы дочерей. У Инары с мамой Лианой – салоны красоты «Махаш» в Москве и Барселоне, а также компания Beautystory, которая привозит в российскую столицу продвинутые косметические марки и кабины для медитации, крайне популярные в Кремниевой долине. Еще дважды дедушка готовится к рождению третьего внука, первенца Лауры. Он вообще человек семейный, обожает воскресные застолья в Барвихе – с хашем, чуреками и баклавой, хотя жена и дочери пытаются наставить его на праведный путь детокса. Единственная женщина, на которую отвлекается Анзор Шамильевич, – София Ротару, ее он любит с юности.
Муся Тотибадзе
Константин Тотибадзе, отец Муси Тотибадзе, – художник. И брат Муси Антон – тоже художник. И сестра Нана. И дядя Георгий, он же – Гоги, брат Константина. Художниками были дедушка, ректор Тбилисской художественной академии. И прадед, основатель и первый ректор все той же академии. А еще Ира Тотибадзе, жена Георгия. И возможно, кто-то еще из пяти родных и трех двоюродных братьев и сестер – будущий художник. Так у них в семье принято: если не художником становится кто-то из Тотибадзе, так актером. Как Муся. Или как ее кузина Манана. Отец Муси пишет огромные картины. На картинах – столы, покрытые красивыми скатертями. На скатертях – бутылки, рюмки, закуски. Константин – он такой грузинский Снейдерс, только в его натюрмортах почти нет мертвых животных, разве что курица какая-нибудь, а есть живая вода, фрукты, головки сыра и прочие радости жизни. Потому как и сам Константин – воплощенная радость жизни: отец шестерых детей, затейливый повар, искусный мастер карате, голосистый балагур. В день рождения отца Муся написала в инстаграме под своей с Константином фотографией: «Папа мой. Папа – это свет. Папа – это разум. Папа – это совесть. Папа – это мудрость. Папа – это вера, надежда и любовь». Что тут добавить?
София Киперман
По маминой линии у дебютантки «Татлера» 2015 года все прозрачно: София – дочь Веры Брежневой, ее тетя Виктория замужем за Александром Цекало. С папой сложнее. Родного отца Сони зовут Виталий Войченко, Вера в семнадцать лет переехала к нему в город Энергодар. Войченко – тренер по дзюдо. Одно время был заместителем мэра Ялты, но к Вере и Софии это уже не имело отношения – в 2002 году любимая женщина с годовалой дочерью оставила ему записку и ушла. Он переживал, жил на Севере, дал интервью со словами «такое не возвращается» и «у Веры фраер в голове». Сейчас Брежнева замужем за создателем прославившей ее группы «ВиаГра» Константином Меладзе, в Киеве они живут с Войченко рядом, и Соня с папой даже немножко общалась, пока не уехала учиться в Калифорнию. Фамилия у девочки – от второго маминого мужа, потомственного украинского нефтяного магната, хозяина горнолыжного курорта Буковель Михаила Кипермана, близкого к группе «Приват» Игоря Коломойского. С 2012-го Брежнева и Киперман не то чтобы лучшие друзья, на Бал «Татлера» Софию вообще привела бабушка. Но шестнадцатилетняя школьница, которой повезло получить маленькую роль в «Дневниках вампира», все равно пишет Михаилу Юрьевичу у себя в инстаграме «Happy Father’s Day to the best dad I could ever ask for» и нежно раскрашивает бородатое лицо отчима масками.
Если вам понравился этот материал, подписывайтесь на канал Tatler
Вам может быть интересно узнать:
Видео: Стелла Аминова — об идеальной детской гардеробной
Королева эфира: Дарья Златопольская — о муже, детях и новом проекте