Автор: Натали Смит
Пламя.
Моя постель горит. Стена разноцветного потустороннего огня без звука, без запаха, без дыма, без просвета. Липкий пот стекает с висков, прокладывая мокрые дорожки в волосах, скользя по коже между волосками, мерзко щекоча, прежде чем пропасть в растрепанном хвостике. Его нельзя смахнуть – руки не двигаются.
Я смотрю в потолок: в натянутом глянце размытое отражение языков бездымного холодного сине-зелено-красного пламени, очертания моего застывшего тела в дурацкой пижаме с розовыми сердечками и лицо с остекленевшими глазами.
Страшно красиво.
Огонь перекатывается по телу, подмигивая переливами северного сияния, я закрываю глаза и пытаюсь успокоить оставшуюся часть меня в уже не совсем моём теле. Всё ещё надеюсь, что это дурной сон, именно поэтому кожа не покрыта красными лопающимися волдырями, не слезает жидкими лохмотьями – и одновременно с этим знаю: лампа меня наказывает, пугает за то, что до сих пор не получила желаемое.
Меня угнали. Угнали, как дорогую машину, вырвав проводочки и лихо чиркнув ими друг о друга, создали искру и, закинув меня в багажник, захлопнули крышку – погнали в неизвестность.
Я больше не принадлежу себе, глупо отрицать, делать вид, что это небольшой сбой в системе.
В какую-то наносекунду бесконечного ступора накатила волна. Жар ударил в голову, прокатился по спине, оставляя выжженный след, и засел в животе кусками угля. Кожу на ладонях покалывало, будто долгое онемение отступало прочь. С трудом приоткрываю веки: маленькие очаги сине-чёрного пламени, похожие на далёкие галактики, заискрились на кончиках пальцев. Тело оживает, мышцы дрожат, я медленно сажусь посреди огня, вглядываясь в ладони, завороженная красотой первобытной магии, что была до появления людей. Когда-то давно, после того, как за Катей захлопнулась дверь, я спрятала лампу и засела за книги.
Про джиннов очень мало написано, большей частью выдумки и сказки, но есть Коран, а в нём сказано, что джинны были созданы раньше людей.
«Мы сотворили человека из сухой звонкой глины, полученной из видоизменённой грязи. А еще раньше Мы сотворили джиннов из палящего пламени». (1)
Множество мифов, сказок и легенд, но обо мне – ни слова. Нет пособия для чайников «Как управлять силами, если ты стал джинном». Я и не умею – сложно разобраться с чем-то, что не даёт о себе знать. Я просто старалась жить и забыть тот день – и временами даже посмеивалась, пока не приходила в банк и не открывала свою ячейку. Там в деревянной шкатулке на бархатной подложке хранилась лампа.
Я надеялась, что однажды открою дверцу, подниму крышку – и её не будет... Но она всегда была. И была я: существо с силами, к которым нет инструкции, – и теперь они мной завладели.
Огонь вокруг меня немного угас, ладони приобрели нормальный вид, но сполохи пламени прямо на уровне глаз сложились в арабскую вязь и бегущей строкой транслировали мне информацию:
هذا مستذئبنا، خذوه
Что? Ещё и ещё раз, пока я не поняла: «Наш оборотень, возьми его».
Я же не знаю арабский... Поправка – отныне знаю.
Пламя исчезло, комната погрузилась во мрак.
Мне нужна помощь.
***
Существа поглядывают, здороваются, улыбаются, при этом деликатно избегая находиться рядом со мной более минуты – их чутьё вопит об опасности. Что со мной теперь делать, им непонятно: я не вампир, не оборотень, не перевертыш, не ведьма. После первой демонстрации сил в вечер годовщины клуба мы с Максом не сталкивались в одном помещении и вообще не виделись – он игнорировал встречи, но я приходила и изменения во мне были очевидны.
Я перестала прятаться в углах за крайними столиками, моя зона комфорта разорвана в клочки изнутри, уже всё равно.
Дожидаюсь, когда Виктор ритуально натрет стойку, и выхожу самой первой:
– Привет! Меня зовут Наташа, и я джинн.
– Привет, Наташа!
Нестройный хор голосов с одной общей нотой – тревогой. Они не знают, чего в данный момент ожидать от меня, но готовы выслушать. К. А. С. – семья, где тебя принимают таким, каков ты есть. Семья, какой у меня и в человеческой жизни не было.
Помню, Макс едва не обернулся в этом зале, встретив Олафа, и ничего, всё нормально, пережили. Смею надеяться, что и сейчас переживут... Внутри меня нарастает опасный жар, растекаясь от груди к рукам.
Пальцы, сжимающие край стойки, побелели от напряжения, отрешённо смотрю на выпирающие костяшки: мелькнула мысль, что за последние две недели я почти не ела и сильно похудела. Интересно, если лампа сведёт меня в могилу, Виктор поднимет меня как нежить или просто будет вызывать на посиделки в виде духа?
Зал терпеливо ждёт, напряжение можно черпать ложкой и раскладывать по баночкам. Все знают о противостоянии между мной и старательно избегающим встреч Максом, но не понимают сути. Олаф тоже куда-то пропал...
Во рту пересохло, сердце стучит в ушах, я едва слышу свой голос:
– Где оборотень?
Стоп! Я не это хотела сказать!
Язык, губы, голос не подчиняются мне.
Существа переглянулись. Что-то не так...
– По... Где наша... мо... добыча? ...гите? – произносит мой рот разными голосами.
Жар бьёт в голову, руки покалывает – фантастически красивый огонь перескакивает с ладоней, охватывая барную стойку. Я стою в этом огненном коконе, безвольная марионетка древних сил. Цепляюсь взглядом в Виктора – его удивлённое лицо медленно расплывается, я беззвучно складываю губами: «Помоги» – и не знаю, не вижу, понял ли он.
Пол уходит из-под ног, темнеет, а потом – рывок, как будто автомобиль резко затормозил, и ты повис на ремнях безопасности.
Зрение проясняется, а вот происходящее – нет: я стою посреди собственной комнаты, и в моём доме, на моём диване сидит Макс, задумчиво поглаживая... МОЮ лампу!
Как? Каким образом он её нашёл и как смог выкрасть из банковской ячейки?
Моё сердце на секунду сжалось от удивления и радости, я была счастлива видеть его спустя несколько недель, и эти чувства затмили остальные. На секунду. А потом сердце успокоилось, губы растянулись в улыбке, и я произнесла:
– Сам пришёл! – тихий змеиный шёпот. – Лампа у тебя, так даже лучше. Ты мой. Мы связаны.
Нет, нет, нет, я вовсе не то хочу сказать. Беги отсюда, волк!!! Беги как можно дальше!
Нити энергии, быстрые, как бросок кобры, и похожие на солнечный ветер, протянулись от меня к лампе и устремились к замершей добыче. Мягким свечением обняли руки нового владельца и растворились без следа в его теле. Макс слегка вздрогнул, но даже не моргнул – он не пытался спастись.
Из-за широкой спины оборотня выплыла полупрозрачная фигура Алёны. Во мне немедленно вскипел гнев, щёлкая по нервам обжигающими каплями. Я не приглашала таких гостей, и радость изображать не стану. Какого дьявола она за ним таскается? Он – мой!
– Наташа, ты здесь? – тихо произнес Макс, опередив мои нелестные высказывания в сторону незваной гостьи и проигнорировав мои – не мои слова. Такой спокойный, будто не вокруг него захлопнулась золотая клетка…
– Да, – удивлённо говорю я. – Стою перед тобой.
– Что бы ни произошло, помни – я хочу тебе помочь.
Я хотела сказать, что не понимаю, о чём речь, но со стороны выглядела как рыбка в аквариуме, хватающая воздух. Без звука. Мне опять отрубили доступ. Почему? Ведь я же рядом с ним, как лампа и требовала.
– Ты рассказывала про день, когда стала джинном, но я уверен – Катя никуда не уходила. Она просто поселилась в тебе и внушила совершенно другое. Ты не джинн – ты одержима джинном.
Алёна выглядывала из-за плеча своей стёртой половиной, добавляя в невозможно странную ситуацию изрядную долю сюрреализма.
Печальная растёкшаяся клякса.
«Какой умный волк, неожиданно», – пропел в моей голове довольный голос Кати. Знаете, с каким звуком обрывается последняя нить надежды? Пожалуй, у каждого человека на этот случай свой звук. Моя последняя ниточка надежды на лучший исход издала печальный треск. Наверное, я это знала, где-то в подсознании знала, но не хотела об этом думать. Не было в древних книгах и легендах эстафетной палочки – «твоя очередь быть джинном», а вот одержимость была…
Смотреть на Макса стало невыносимо. Понимание обрушилось мгновенно, мысли из разных уголков сознания слиплись в один огромный ком: я даже не существо, я не часть его мира, я – никто. Среди людей не выделяюсь и к нелюдям не принадлежу. Горькая злая слеза стекла по щеке и зависла на подбородке. Никто и звать меня никак. Джинн сидит в моем теле тихим ядом, и только небо знает, на что она способна.
Жёлтый взгляд прожигал меня насквозь, желваки натянули кожу, большие руки сжимали лампу так сильно, что на металле должны остаться вмятины. Он ждал.
– Итак, в чёрном ящике – джинн! Выигрывает команда знатоков. Что будем делать, рейнджер?
Я задыхалась, сжатая тисками существа, не могла управлять речью, и мои связки издавали совершенно не мой голос, в горле саднило.
Макс сильно зажмурился, его черты искривила злость, Алена переместилась на подлокотник и прижала ладони к лицу. В её нормальной половине угадывалось сочувствие и печаль.
«Бесит эта прозрачная».
В моих руках появились шары из зелёного огня и незамедлительно полетели в фантома. Не знаю, на что рассчитывала джинн, но они пролетели насквозь, оставили мгновенно затянувшиеся разрывы и искрами рассыпались об стену, не оставив ни следа. Алёна спряталась за Макса и показала неприличный жест.
«Вот дрянь! Ничего, я с тобой разберусь».
– Хватит! – от рыка Макса заложило уши. Прожекторы глаз зажглись ярче, клыки удлинились. Страшно. Я бы помолилась, да не знаю ни строчки. Катя примолкла, даже как-то дышать легче стало. – Моё первое желание – не мешай Наташе управлять своим телом, будь то речь или движения.
Меня тряхнуло, как тряпичную куклу, ноги подкосились, и я рухнула на пол. Катя с шипением отпустила меня, если можно так сказать – отошла подальше, не покидая.
– У тебя осталось ещё два желания, – я даже не пыталась встать с пола, сидеть казалось надёжнее. Я могу говорить! Кто бы мог подумать, какое это счастье – иметь возможность шевелить губами по собственной инициативе.
– Да, осталось. Не волнуйся, они могут и не понадобиться.
Вервольф словно прирос к треклятому дивану, даже позу не сменил с момента моего появления.
– Как ты нашёл лампу?
– Немного проследил за тобой. Алёна проникла в банк следом, всё разузнала: какая ячейка и что в ней. В этом городе существ пруд пруди, так уж получилось, что один из работников банка был мне должен и вернул долг, вынеся шкатулку. Вот вкратце история. Подробности знать не стоит.
Ситуация отвратительная – моё фиаско видит не только Макс, но и посторонний наблюдатель. Ну и компания подобралась: двое во плоти, двое не имеют тел. Нас слишком много на двадцати квадратных метрах комнаты. Пространство сжалось до размеров коробки.
– Что теперь, Макс? Ты отныне мой… хозяин.
– Не твой, Наташ… – он наконец поднялся, закрыв от меня обтянутыми кожанкой плечами окно, навис надо мной и сделал нечто невероятное: поднял на ноги и сгреб в охапку. Аромат кожаной куртки, парфюм, запах мотоцикла и животная нотка в этой взрывной смеси.
– Останься сегодня, поговорим, – пробурчала я в свитер, обнимая его. Руки едва сошлись за широкой спиной, дикая мощь тела под ладонями источала энергию.
Волк вдохнул полной грудью и хмыкнул:
– Я не только сегодня останусь. Я совсем останусь. Теперь у меня нет воли уйти, я раб лампы, пока не освобожу тебя и не разрушу эту связь.
В своем несчастье одному я рад,
Что ты – мой грех и ты – мой вечный ад. (2)
«Шекспир! А я его знала!» – как ни в чём не бывало защебетала Катя в моей голове и тут же использовала голос:
– Максимилиан, тебе не избавиться от меня. Ты мой, я – твоя на веки вечные.
Ну и что дальше, скоро моя голова начнёт поворачиваться на триста шестьдесят градусов? Позовите экзорциста!
Макс отстранил меня от себя, продолжая крепко держать за плечи, слегка присел до уровня моих глаз и, не отрывая злого взгляда, негромко пообещал:
– Я узнаю твоё имя, джинн, и изгоню.
– Держи карман шире, злобный волчице! Мне тысячи лет, нет у тебя возможности такое провернуть. Узнать имя, ха! Лучше поцелуй меня, и будем счастливы.
Бывает такое, что кто-то позорится, а стыдно тебе. Чувствую, как лицо заалело вместе с ушами... Тысячи лет ей, магическое существо, а ведёт себя, как... Как... Не знаю кто.
– Меня не прельщает флакон два-в-одном – целовать я буду одну и не тебя, паразит-приживалка, – отрезал рейнджер.
Катя в моей голове разразилась тирадой на арабском.
Чувствую, ночь будет длинная.
_______________
(1) Коран, 15:26-27
(2) Шекспир, сонет 141