Оказаться в компании пары тысяч ядовитых змей – удовольствие с мурашками по коже не для каждого. В Новосибирске располагается единственный на постсоветском пространстве серпентарий, поставляющий змеиный яд для медицины и науки. Редакция Dokukin.info побывала в уникальном для нашей страны месте и посмотрела, как получают драгоценные капли яда.
Среди гадов
Сибирский серпентарий – место неприметное. Расположено в левобережье Новосибирска на территории бывшей колонии в одном из корпусов. Вокруг серые здания с решётками на окнах и артефакты, напоминающие о существовании когда-то на этом месте исправительного учреждения.
Серпентарию удалось пережить суровые 90-е, а сотрудники в надежде на востребованность яда на рынке, по несколько лет работали без зарплаты на чистом энтузиазме. В этом году змеинцу исполняется 30.
Персонала мало. Всего несколько человек – руководство, лаборанты, сотрудник лаборатории контроля качества и, конечно, герпетологи, отвечающие за добычу яда. Герпетологов в серпентарии всего двое – Александр Писарев и Василий Кокенко. Между собой специалисты по змеям шутят: «Нас меньше, чем космонавтов».
Здесь важна роль каждого, ведь подопечным нужны особенные условия содержания – постоянная температура, влажность, свет. Вдоль длинного коридора 6 комнат с клетками. В них-то и живут змеи. В основном – гадюки, щитомордники и пара кобр. Запах специфический, но не отталкивающий. Мысль о том, что рядом с тобой опасность присутствует постоянно. Сотрудники предупреждают о том, что по клетке стучать нельзя.
Ноу-хау новосибирских герпетологов является методика содержания змей, которая в определённых условиях позволяет производить максимальное количество яда.
Доить гада
Главная задача серпентария – добыча и производство «чистейшего» в фармацевтическом понимании змеиного яда.
Одно из рабочих мест герпетолога – специально оборудованный «стол» с раковиной. Герпетолог-ядодобытчик Василий Кокенко доит по 300 пресмыкающихся за смену.
Перед началом добычи яда герпетолог надевает фартук и подготавливает рабочее пространство.
На «стол» устанавливает рюмку, обтянутую полиэтиленовой плёнкой, перед рабочим местом ставит два высоких деревянных ящика – один для змей-доноров, второй – для тех, у кого забрали яд.
Процесс отлажен. Василий берёт в руки длинный пинцет, защищённый резиновым мячиком, опускает его в ящик со змеями, вытаскивает из него гадюку, прижимает голову, обматывает змею вокруг руки и ловким движением прислоняет голову донора к рюмке. Змея делает естественный надкус и жёлтая жидкость стекает в рюмку.
Дойка змеи занимает считанные секунды, но ради эффектного кадра герпетолог может замедлить или ускорить добычу яда. После добычи яда ещё одна обязательная процедура. Рот гадюки промывают специальным раствором.
Даже после дойки у змеи остаётся порядка 20 процентов яда. После дойки пресмыкающееся отправляется на отдых и восстановление. Для каждой гадюки здесь свой график дойки.
Каждую змею доят примерно раз в неделю, так что работы герпетологам здесь хватает.
Наедине с коброй
Помимо гадюк подопечные серпентария две кобры – Шейла и Шелест. Размер этих гадов внушительнее, чем у сибирских собратьев – гадюк.
Проверенным движением герпетолог открывает клетку и демонстрирует Шейлу. Кобра явно не рада. Расправляет капюшон и начинает шипеть.
Осознание того, что в метре от тебя змеюка, укус которой смертелен, нагнетает страх. В такой момент хочется закричать «я очкую» и выбежать из помещения.
Дайте яду!
Нативный яд, который получили в процессе дойки, должен пройти очистку. Полученный в процессе дойки яд перерабатывают для фармакологии. В новосибирском серпентарии есть соответствующая лицензия.
Чистота змеиного яда, полученного в Новосибирске, 99,9. Сотрудники уверяют, что полученного здесь яда хватило бы на закрытие потребностей в этом веществе всего земного шара.
Следующий этап работы с ядом – очистка. Полученный за смену яд (с 300 змей это чуть больше 17 грамм) разливают из рюмки в ёмкость и отправляют в центрифугу.
Через 15 минут очищенную субстанцию распределяют в чаши. После просушки яд помещают в холодильник над препаратом, который вытягивает влагу. Через несколько дней образуются красивые кристаллы яда.
Чистейший яд отправляют в лабораторию для исследования на соответствие международным стандартам и наличие примесей. Последние здесь – редкое исключение.
Ловля ползающих
Специфика учреждения такова, что в комфортных условиях серпентария срок жизни обитателей меньше, чем на воле. В серпентарии змеи не впадают в спячку и стареют быстрее. Год жизни в серпентарии приравнивается к трём годам жизни на воле. Здесь змеи, «работая» на благо человека, живут и размножаются. Детёнышей гадюки выпускают на волю, в ареал обитания, сохраняя таким образом биологическое равновесие.
В серпентарий змеи попадают взрослыми, в возрасте 5 лет. Сюда их привозят змееловы (в серпентарии это слово не любят и называют ловцами) из разных районов Новосибирской области. Серпентарий получает от областного Департамента по охране животного мира разрешение на отлов и заключает договор с ловцами договор. За здоровую особь, соответствующую критериям, ловцы получают 400 рублей. Без предварительного договора у человека «с улицы» змею не примут. Да и яд тоже. Оборот этого весьма специфического медицинского препарата строго контролируется законодательством и отсутствие разрешительной документации может привести к реальному сроку.