Именно так назвалась статья на сайте www.octogon.hu, рассказывающая о двух домах, стоящих рядышком на той части Большого бульвара, что носит имя короля Иштвана. Дома прекрасны, кто б спорил.
Но эстетическое удовольствие отступает перед экономическим любопытством, когда понимаешь, что дома на Большом бульваре построены, что называется, за раз: в 1888 – тринадцать штук, в 1889-м – двадцать, в 1890-и – двадцать три, в 1891-м – двадцать четыре… Эти два дома построены уже на спаде, после праздника, в 1898-м. В тот год на Большом бульваре появилось только шесть новых домов – эти два, и еще четыре.
Как ни крути, два последних десятилетия XIX века – это был строительный взрыв, бум, фейерверк.
Откуда деньги?
(Честно говоря, именно этот вопрос задают все туристы, поняв, что весь город – это подарок страны самой себе на день рождения, на праздник Тысячелетия. Обычно его задают через час прогулки. Но бывает, что и через полчаса. А то и через пять минут после начала экскурсии).
Ответят ли нам на этот вопрос два дома на бульваре св. Иштвана?
История этих двух домов начинается в 1850-х, когда никаких, столь привычных нам имперских доходных домов на бульваре еще не было, и театра Vígszínház, на который смотрят фасады домов № 15 и 13, тоже.
Жил да был в это время один швейцарский мельник. Потомственный мельник! Звали его Henrik Haggenmacher, Хенрик Хагенмахер. Девятнадцатилетним юношей покинул он город Винтертур, что рядом с Цюрихом, и отправился сначала в Прагу, затем в городе Райхенберг открыл свою мельницу, потом перебрался в Пешт.
Освоился, съездил домой, там женился, привез в Пешт жену, Марию Магдалену; в Венгрии у них родится шесть сыновей и четыре дочери.
На деньги из приданого жены построил мельницу. Располагалась она в окрестностях нынешнего бульвара, как ни трудно это сейчас представить. Называлась Ördögmalom, Чёртова мельница. Однажды купил старый пароход, снял с него паровой двигатель, приспособил к мельнице. Производительность выросла.
В 1861 году построил собственную мельницу с паровым двигателем. Тоже в Пеште: видимо, понимал, что в смысле бизнеса перспективы – именно у Пешта.
– Так, значит, Пешт становится центром светской жизни, судя по тому, что у тебя здесь квартира. И что же вы поделываете тут?
– Цивилизацию насаждаем. Поскучнее, конечно, чем сезон в Париже, но несколько венгерских магнатов вбили себе в голову, что в Пеште будут жить, вот ради них и всех прочих и пришлось осесть в симпатичном этом городе, где туманы не хуже лондонских, – достаточные, чтобы глаза застилать. (Мор Йокаи. Венгерский набоб).
Купил участок почти в две тысячи квадратных метров по внутренней стороне как раз тогда застраивавшегося Большого бульвара. Тот самый, где сейчас эти дома стоят. Но построил пока не их, пока – мельницу. К пятидесяти годам разбогател. Решил, что все яйца не кладут в одну корзину, и занялся параллельно недвижимостью и пивоварением.
Угадал. В 1882 году до Венгрии добралась филлоксера.
Паровой двигатель опять же виноват. Пока корабли из Нового Света шли в Европу под парусами, маленькая эта мушка в пути успевала сдохнуть. А как только время путешествия сократилось до десяти дней – встречайте, кого не ждали. В 1860-х филлоксера съела виноградники в Провансе, в 1870-х дошла до Бургундии, в 1880-х взялась за Венгрию.
«… Полагаю, никому не требуется показывать, что такое филлоксера? Те, кто не видел ее в природе, могут с ней познакомиться по популярными буклетам, в которых она описана и нарисована в увеличенном виде. У меня каждый виноградарь получает увеличительное стекло, чтобы посмотреть на подозрительное желтое пятно на корне винограда». (Мор Йокаи. Садовые заметки).
Виноделие впало в кризис, но пить-то население меньше не собиралось. Народ перешел с вина на пиво, а Хенрик Хагенмахер – с мукомольного дела на пивоварение. Основал пивоварню, вторую прикупил в Буде, продолжая торговать мукой и инвестировать в недвижимость.
Стал, как пишут, одним из a főváros legfőbb adófizetőinek, одним из ведущих, важнейших налогоплательщиков столицы (какая правильная похвала: не лидер, не акула бизнеса, не олигарх, даже не меценат – важнейший налогоплательщик; хорошо звучит!).
И, имея в голове всё тот же вопрос «откуда деньги?», надо вспомнить следующее:
«…Правительство принимает в 1881 году специальный закон, предоставивший значительные льготы вновь возникавшим промышленным предприятиям. Они освобождались до 1895 года от промыслового налога, налога с доходов, штемпельного сбора с регистрации сделок. Кроме этого, для них уменьшались железнодорожные тарифы на перевозку промышленных товаров и других грузов, имевших важное значение для народного хозяйства Венгрии. /… /
В 1890 году срок действия законов о льготах промышленным предприятиям был продлен еще на 14 лет. Причем под действие этого закона попало более 780 предприятий».
Не знаю, относятся ли пивоварни и паровые мельницы и промышленным предприятиям (полагаю, да) и коснулись ли эти законы бизнеса Хенрика Хагенмахера (почему бы и нет?). Но что дела в стране шли бодро – видно везде в городе.
В год Тысячелетия, в 1896-м, на бульваре появляется здание Театра комедии, Vígszínház. И через два года прямо напротив вырастают два дома, построенные по заказу Хенрика Хагенмахера архитектором Берталаном Галом.
Самое время их рассмотреть.
На аттике дома №13 – рельеф, сцена которого напоминает о главном источнике любого богатства – о земледелии.
У дома, рядом стоящего, аттик иной. Из-за этой разницы не сразу видно, что дома не просто похожие, а одинаковые. Дом №15 утратил аттик во время осады Будапешта зимой 1944-45.
На фотографиях 1958 года видно, что крыша там, похоже, была сметена полностью.
Аттик с окном вместо рельефа появился, похоже, совсем недавно. Если правда, что это фото – четырехлетней давности… Три года назад я попала в этот дом, когда там шел ремонт. Полюбовалась. Прекрасный дом, прекрасный двор.
А что же Хенрик Хагенмахер, швейцарский мельник, будапештский предприниматель? Он прожил ни много ни мало девяносто лет. Оставил детям дома и фабрики. Умер в 1917-м.
Название статьи, откуда взята информация и большая часть фотографий, отсылает к роману классика венгерской литературы XIX века Мора Йокаи. Слово «золото, золотой» встречается в этом произведении – я не поленилась уточнить – 182 раза, примерно раз на каждую тысячу слов.
Так и закончу, цитатой:
«Золотой человек! Таких людей ценить надобно». (Мор Йокаи. Золотой человек).
