Алексей Петрович, выслушав все здравицы в свой адрес, встал, обвёл взглядом сидящих за столом:
– Спасибо всем за поздравления, за подарки! Ещё раз всех с Новым годом! Гуляйте, а я спать. Мне, в отличие от некоторых, – он посмотрел на брата, – с утра на смену.
Мужчина замахнул соточку, крякнул, закусил солёным огурчиком.
– Пап, посиди ещё немного, – попросила Вика.
Он помотал головой: «Нет».
Маша тоже поднялась.
– Празднуй, – коротко бросил Алексей жене и отправился на свою половину дома.
За столом повисло молчание. Все отводили в сторону глаза, как будто были виноваты в том, что произошло.
Обычно, если в новогоднюю ночь мужчины старшего поколения семьи были не на работе, за стол садились ближе к одиннадцати. Без пятнадцати двенадцать поздравляли с днём рождения Александра, старшего из братьев-близнецов, потом под бой курантов поднимали бокалы за Новый год, и десять минут первого чествовали младшего, Алексея.
Если же братья работали во вторую и домой возвращались уже после полуночи, то ритуал, оставаясь неизменным, сдвигался на два часа. Поздравлять друг друга по московскому времени братья начали в армии, а когда пошли работать по сменному графику, то решили, что так будет правильно.
Массовое же застолье по поводу дней рождения братьев, с друзьями и многочисленными родственниками, устраивали позже, в первый выходной именинников в новом году.
Тишина становилась невыносимой. Маша, сдерживая рыдания, кинулась на кухню;
– Я за горячим.
Вслед за ней вышла Маргарита.
Мария стояла у окна, плечи вздрагивали.
– Маш, да не переживай ты так, образуется всё, – Рита обняла ятровку*.
– Когда?
Рита только вздохнула. Она и сама не знала, когда наступит это «когда».
Всё началось два месяца назад. Тогда братья отправились в отдел кадров за документами для оформления пенсии. Александру выдали полный пакет сразу, а Алексея завернули:
– Приходите через полгода.
– Почему?
– По новому закону, – инспектор сунула в руки Алексея небольшую брошюру.
– Вы не понимаете, – кипятились братья. – Мы близнецы. Вместе в школу пошли, потом училище, армия, техникум вечерний. И на заводе в одном цехе с семьдесят восьмого. У нас стаж одинаковый.
– Вы когда родились? – обратилась кадровичка к Алексею.
– Первого января тысяча девятьсот пятьдесят девятого.
– Вот! А ваш брат тридцать первого декабря тысяча девятьсот пятьдесят восьмого. Вам по новому закону ещё полгода нужно отработать до пенсии.
– Да у нас разница всего двадцать пять минут, – не отступали братья.
– Но годы рождения у вас разные. Разные, понимаете?
Братья не понимали. Они распланировали ближайшее будущее, а теперь всё летело к чёртовой бабушке.
– Это же не справедливо! Мы же в один день на завод устроились. И не летали с места на место. На Доске почёта до сих пор рядышком висим.
– Мальчики, – устало сказала женщина, – я сама так попала. Вместо февраля в августе на пенсию пойду. Не знаю, как эти полгода продержаться. Работать желания нет. Не потому, что силы кончились, а потому, что стыдно людям в глаза смотреть.
Братья притихли.
– Ты, сестрёнка, не раскисай. Мы же понимаем, не ты виновата. Только обидно, – Алексей махнул рукой и первым вышел из кабинета.
Дома, в красках и с комментариями, пересказали разговор. Жёны только вздыхали и успокаивали мужей.
– Всё будет хорошо!
Но с каждым днём становилось хуже. Братья отдалялись друг от друга, отгораживались от жён. Они редко выходили в общую гостиную. А последние две недели даже на работу ездили каждый на своей машине.
Женщины возлагали большие надежды на последний день года. Как-никак, общий праздник. И подарки близнецы друг другу приготовили давно. Но всё прошло не так, как хотелось бы. Поздравления были, хорошие слова в адрес друг друга, а потом такой выпад младшего в адрес старшего.
Маша, вытерев слёзы, подхватила поднос с большим куском запечённого мяса. Маргарита, распахнув дверь гостиной, произнесла наиграно весело:
– Новый год шагает по планете, кушайте и взрослые, и дети!
Она сразу увидела пустой стул мужа.
– Давно папа ушёл? – тихонько спросила она дочку, ставя перед ней тарелку.
– Минут пять. Сходить за ним?
– Я сама.
Поднялась на второй этаж. Муж сидел перед телевизором, на экране которого эстрадные дивы беззвучно открывали рот.
– Саш, пойдем за стол. Все тебя ждут. Маша такое мясо приготовила…
Он только махнул рукой:
– Я тут посижу. Ты иди, а то дети расстроятся.
«Куда уж больше?! Вот наделали делов, – горестно подумала она, – братья чужими друг другу стали. И когда только эти слуги народа о народе думать начнут?»
В гостиной было тихо. К еде никто не притронулся. Маши не было.
– Мам Рит, маму успокой, – попросил Слава, – нас она слушать не хочет. И, это, – он неуклюже топтался перед тёткой, – мы, пожалуй, к нам пойдём.
Маргарита развела руками:
– Столько наготовили всего…
– А мы с собой заберём, – Лера подскочила к матери. – Ты только не обижайся.
– Да нет, что ты! Жизнь никто не отменял.
– Мам, держись. Если что, звони, – Володя чмокнул в щёчку.
Она перекрестила детей, племянников, снох, зятьёв:
– Счастья вам в Новом году! – и заперла за ними дверь.
Дом опустел. Рита ещё раз поднялась наверх, Саша даже не повернул головы в её сторону. Заглянула в спальню к внучкам. Спят ангелочки маленькие. А старшие на Машину половину ушли сразу, как деда Лёшу с днём рождения поздравили. Наверное, в интернете сидят да чипсы лопают.
Небо за окном озарялось яркими брызгами салютов. Соседи пускали фейерверки.
«У нас тоже приготовлены. Нужно было детям отдать», – она поправила одеяла внучкам и спустилась вниз.
– Спит? – спросила Маша.
– Нет, сидит, вздыхает.
– Что за характеры! И мой вздыхает, только лёжа. Ребята что сказали?
– К себе пошли. Я им всего дала. Пусть празднуют…
– Ну и правильно.
Женщины молча сидели рядышком. Они без слов понимали друг друга, пятьдесят лет дружат, с первого класса. И фамилию одну носят уже почти сорок лет.
– А помнишь, – начали они одновременно и рассмеялись.
Вспоминали, как встречали первый Новый год в статусе жён в трёхкомнатной квартире свёкров, где жили все вместе после двух свадеб в один год, как обеих накрыл токсикоз перед вторым Новым годом, и обе лежали с зелёными лицами, когда свекровь начала жарить, добытую невесть где, камбалу.
Как принесли в эту квартиру первенцев-сыновей – Славика и Володеньку, а через восемь лет, не сговариваясь, родили по дочке.
Маша чуть перехаживала. Рита, которой до срока оставалось больше месяца, смеялась:
– Меня дождаться хочешь?
А потом, когда повезла подругу в роддом, сама начала по дороге рожать. Лера и Вика появились на свет в один день.
Детей не делили на своих и чужих. Они были общие. Мама Рита, мама Маша, папа Саша, папа Лёша… Школьные учителя не понимали, почему у детей из этой семьи по два папы и по две мамы.
Сколько всего было за эти годы! Все радости и беды общие. И большой общий дом.
Когда на заводе выделяли участки под строительство, братья взяли в числе первых. При выборе проекта, решили, что вместо двух отдельных, поставят один двухэтажный двухквартирный дом с большой общей гостиной внизу. Долго убеждали архитекторов убрать перегородку на первом этаже и укрепить несущие конструкции.
Их не понимали.
– Неужели не надоело вместе жить? В народе как говорят? Чем дальше, тем роднее.
Говорить можно многое. Рита и Маша знали, братьям нужно чувствовать присутствие друг друга постоянно, иначе начнут болеть. Обе проверили это лично.
Однажды Рита, устав от жизни табором в квартире свекрови, уговорила Сашу снять комнату. Переезд приурочили к началу отпуска. Саша затосковал на третий день. Пропал аппетит, температура упала ниже тридцати пяти, здоровый мужик терял силы и таял на глазах. Врач только руками разводила и не могла поставить диагноз:
– Анализы в порядке, отклонений нет.
С кровати поднялся, услышав голос брата. Потом они долго сидели плечо в плечо и молчали. На другой день, Саша выписался из больницы, и с женой и детьми вернулся в родительскую квартиру.
А Маша решила как-то свозить мужа к своей тётке на Украину. Лёша сопротивлялся, как мог: «Пусть к нам приезжает!» С поезда его выносили на носилках. Всё было точь в точь, как с братом. Тогда Саша самолётом вылетел в Харьков, спасать младшего.
– Рит, что делать будем?
Если бы Рита знала, что сделать, она бы сделала давно.
– Давай споём, – неожиданно предложила она.
Мария сначала растерялась от такого предложения, а потом махнула рукой:
– А давай!
Ой, цветёт калина в поле у ручья,
– затянула она.
Парня молодого полюбила я,
– подхватила Маргарита.
Парня полюбила на свою беду,
Не могу открыться, слов я не найду,
– выводили женщины на два голоса.
Они не слышали, как скрипнула ступенька на лестнице, и в проёме гостиной появился Саша.
– Рита, собери мне обед, – попросил он, когда женщины замолчали. – Пропуск я не сдал, на работу пойду. Не сможет Лешка без меня.
– Это я-то не смогу? – Алексей вынырнул из тёмного коридорчика со своей стороны. – Это ты боишься остаться дома один. Рит, Маш, на двоих собирайте, вместе поедем.
Женщины. Переглянувшись. отправились выполнять просьбу.
«Неужели?..» – глазами спросила Маша. «Похоже», – прочитала она молчаливый ответ Риты.
Два мужика из разных концов гостиной, глядя друг на друга, одновременно двинулись навстречу, сошлись в центре комнаты, уперлись лбами. «Вы, как бычки», – говорила им мама.
Потом, как в детстве, резко вывернувшись, встали, соприкасаясь спинами, сцепили ладони, сжали до боли. Два сердца бились в унисон.
*Ятровки – жёны братьев по отношению друг к другу.
Н.Литвишко
Делитесь своим мнением о прочитанном в комментариях. Не забудьте подписаться на мой канал, чтобы не пропустить ничего интересного. И, если нетрудно, ставьте пальчик вверх. Вам, дорогие читатели, сделать это несложно, а мне будет приятно.