В году примерно 1987 стало туго с молочными продуктами. Резко сократился ассортимент в магазинах. Исчезла ряженка, канули в Лету напитки "Южный" и "Снежок", насколько я помню их вкус, это было что-то вроде нынешних питьевых йогуртов. Продавались оба продукта в широкогорлых молочных бутылках с крышками из толстой фольги.
У "Южного" крышка была серебристая с желтой полосой, а у "Снежка" бирюзовая. Или наоборот. Или вообще не так. Не помню, я молочку никогда не любил. А вот мама любила и покупала постоянно, а тут вдруг они враз исчезли. Потом исчезло сливочное масло. Вот это уже была трагедь, потому что вкуснее бутерброда с маслом и сахаром был только бутерброд с маслом и нарезанной пластинками конфетой "Каракум". Это был любимый бутерброд отца. "Каракум", кстати, тоже исчез, как и весь шоколад.
У мамы на заводе ввели карточки и по ним трудящиеся получали одну пачку масла в месяц на работающего человека. Благо, по соседству в квартире напротив жили две сердобольные бабушки, которые свое масло получали через пресловутый "Ветеран". Обе они страдали диабетом, и потому свое масло безвозмездно отдавали нам.
Пацаны, гадом буду, но ведь вся эта акробатика началась до Горбачева, э? То ли андроповские недореформы дали такой оглушительый эффект, то ли Черненко так врубил заднюю, что все двигатели пошли в раздрай — не знаю, но со жратвой стало туго. Не так туго, как в 90-91, но возникла ощутимая нехватка всего. До сих пор недоумеваю, какие титанические усилия предприняли старые козлы из Политбюро, чтобы получить такие блестящие результаты.
И знаете, сдается мне, что про нищету я вчера погорячился. Были периоды, когда советский человек становился самым настоящим нищебродом. Этот период назывался "дети подросли". Пока нас можно было одевать в детском мире и ЦУМе, проблем не было. Но вот сестре четырнадцать, а потом, о боже! — шестнадцать. Она юная девушка, ей джинсы хочется. И блузку. А джинсы сто пятьдесят на толчке.
И блузка сто двадцать. Хуяк и нет маминой зарплаты. Набор косметики PupaKit еще 80 рублей. Туфельки, сапожки, джинсовая курточка. Вот с этого примерно времени настал кирдык нашему семейному бюджету. С той поры мама не выбиралась из долгов и постоянно искала где б перезанять, чтоб переотдать. Со мной было проще, я у девушек успеха не имел по причине инфантильности, застенчивости и прочих очевидных достоинств. И меньше всего связывал эту печаль с одеждой.
Носил что есть, а куда деваться. Когда мне было четырнадцать, сестра привезла из Ленинграда офигительные вельветовые "бананы" (кстати, настоящие тоже привезла, и это был случай, когда я впервые попробовал бананы) и батничек вьетнамский. От Кардена. Со звездочками. Я все это великолепие быстренько ушатал и снова влез в несносное отечественное шмотье.
Кстати, судя по состоянию советской легкой промышленности Новосельцев таки вылежал себе должность начальника отдела — подстилка Калугинская.
Дальше перестройка, Горбачев, томатный сок на прилавках, и я ушел в армию, потому что там кормили трижды в день. В 1993 году я вернулся из армии в другую страну. Об этом потом отдельным концертом.