Он не боялся выступать против Сталина, он угрожал ботинком Америке, и даже жители собственного государства не были ему помехой. Хрущев был против всех. А в итоге стал героем многочисленных анекдотов. И мемов.
Хрущев против Сталина
Главное противостояние Никиты Сергеевича Хрущева было не с живым человеком, а с политическим наследием уже мертвого Сталина. Хрущёв стал локомотивом десталинизации. И ее символом.
Сталин умер в 1953 году. Посмотреть на похороны пришло так много людей, что началась давка. По воспоминаниям советской переводчицы Лилианны Лунгиной, в ней растоптали более 400 человек. Невероятно, но многие любили Сталина: он не был в глазах людей человеком из плоти и крови. Он был символической фигурой, олицетворяя собой Победу 1945 года.
Даже после смерти имя и образ Сталина не покидали жизнь обывателей. Были музеи Сталина, партия именовалась обоими именами («Ленина-Сталина»), а мавзолей Ленина превратился в мавзолей «Ленина–Сталина». Иногда в газетах проскакивала мягкая критика культа личности, но без привязки к этой самой конкретной личности.
А потом был XX съезд ЦК КПСС — в феврале 1956 года. Критиковать Сталина публично вышли только два человека: Анастас Микоян и Никита Хрущев. Первый упомянул в негативном ключе имя Сталина всего раз, однако этого было достаточно для разгрома Микояна депутатами. Хрущев же критиковал усопшего вождя чуть больше, но делал это тайно: выступал на закрытом заседании, а текст доклада разрешил распространять только по приказу.
Уже через пять лет, в 1961 году, десталинизация шла полным ходом. Многие города, районы, станции метро, если их название было связано с вождем народов, переименовали. Памятники сносили. Тело Сталина перезахоронили, и в мавзолее теперь опять лежал один Ленин. Иосифа Виссарионовича почти не упоминали в официальном поле.
Хрущев против колхозников
Наверное, не со зла, но выходило так, что руководитель СССР иногда мешал жить некоторым его жителям.
Как-то совсем не сложились дела у Хрущева с колхозниками. В 1959 году он расформировывает МТС (машинно-тракторные станции) — организации, которые владели сельхозтехникой, обслуживали и выдавали ее для работы в колхозах. После хрущевской реформы колхозы вынуждены были выкупить трактора и комбайны у расформированных МТС по завышенным ценам.
Это усугубило их и без того тяжелое положение: из села старались уехать всеми правдами и неправдами. Те, кто оставались, работали за зарплату, вдвое меньшую, чем у других трудящихся. Кстати, гарантированной зарплаты у специалистов сельского хозяйства при Хрущеве тоже не осталось.
Усугубила ситуацию «несистемная» сельхозполитика Хрущева. Его упрекали за то, что он создал в колхозах непонятную карусель: сначала велел везде сеять кукурузу, потом дал отбой, запрещал сеять кормовые травы, потом опять разрешал. Все это вкупе с неурожаем довело СССР до того, что зерна в стране в какой-то момент просто не оказалось. Пришлось закупать у капиталистов.
Хрущев против Америки
У Никиты Сергеевича не складывались дела и с Америкой. С идеологическими врагами разговор у него был простой. И запоминающийся.
«Мы вас похороним», — фраза, которую глава нашей ядерной державы говорил сначала западным послам в 1956 году, а затем — в 1959 — уже американским журналистам. Убивать Хрущёв никого не хотел, этой фразой он хотел сказать о неизбежном триумфе социализма над капитализмом. Но уж сказал как сказал.
Уже с 1956 года над СССР регулярно пролетал американский самолёт-разведчик U-20. Он был способен летать невероятно высоко (на высоте 21336 метров) — достать его просто не могли. Советский Союз очень сильно хотел его сбить и в строжайшей секретности к 1959 году разработал зенитно-ракетный комплекс С-75.
1 мая 1960 года, в праздничный день, U-20 вновь пересек границу СССР. Тут же выявились недочеты новой системы: самолет засекли ещё в Афганистане, но никто его не мог сбить вплоть до Урала. Техника была не готова, а летчиков с самолетами попросту не было рядом. Может быть, сыграл свою роль праздник.
Сбивать самолет-разведчик послали летчика Игоря Ментюкова на Су-9. Игорь переводил свой самолет с завода на военную часть, когда ему пришел приказ. На машину даже оружие не успели поставить — он должен был идти на самоубийственный таран. Ментюков поднялся на высоту, но из-за неразберихи со скоростями не смог поймать американский самолет: сначала не догнал, потом перегнал, потом кончилось горючее. Игорю пришлось посадить свой самолет.
По U-20 начали пускать ракеты. Из трёх ракет взлетела только одна, но она попала в цель — задели хвостовую часть самолета-разведчика. Пилот успел катапультироваться, а пустой U-20 падал, разваливаясь в воздухе на части.
Командование посчитало, что таким образом разведчик пытается совершить противозенитный маневр. На перехват выслали два истребителя, а по самолёту пустили еще один залп ракет.
Но и после этого никто не был уверен, что врага сбили. Поэтому отправили контрольный залп. Правда, из-за спешки система, которая показывала операторам, где свои, а где чужие, начала сбоить. В результате ракеты выпустили по собственным истребителям: один из них успел выйти из зоны поражения, а другого подбили в воздухе. Пилот погиб.
Впрочем, после этого случая самолеты-разведчики не вели себя так нагло на территории СССР. Это была тяжелая, странная, но справедливая победа Союза.
