Итак, вот мы и перешли от практически «мелкой хулиганки» к крупной, сочной «уголовке».
Читая труды российских историков, касающихся вопроса крещения, у 99% людей возникает ложная, абсурдная, но духовноскрепная иллюзия о том, что смена такого фундаментального в древнем мире понятия, как религия, фактически, коренная смена мировоззрения населения практически всей Северо-Восточной Европы, была совершено бескровной, добровольной, да и завершилась чуть ли ни в три дня. Естественно, миф о радостных славянах, побежавших с песнями и плясками, как на перевыборы Путина, в речки креститься – плод фантазий классических русских протопропагандистов. Такой вывод можно сделать, основываясь хотя бы на элементарной логике, которая просто вопиет об абсурдности подобного расклада, даже при самом поверхностном знании истории.
Начать разбор этой темы стоит с того, что христианизация племён, проживающих на границах Византийской Империи, была стандартной практикой тех времён. Методом христианизации Византийские Императоры расширяли границы своего влияния. В своё время, а именно с 864 по 920 годы длилось крещение Болгарии, инициированное болгарским ханом Борисом после страшного голода 863 года и вторжения на территорию Болгарского Царства византийской армии под командованием цезаря Варды. Бедственное положение государственных дел и византийский меч стали решающими факторами для Бориса и, в 864 году патриарх Константинопольский Фотий крестил болгарских бояр, а сам правитель сменил титул с «хана» на «Царя». Надо сказать, что аристократия Болгарии встретила новость о том, что отныне их Богом будет Иисус весьма канонично – антихристианским и антивизантийским мятежом, в результате которого Борис казнил членов 52 боярских семей. Крещение же простых болгар длилось более полувека. С учётом площади и населения Болгарии в IX-X веках, трудно представить, что византийские священники всё это время просто мирно ездили по сёлам и кадили в своё удовольствие. При том, что всякая литургия в то время совершалась на греческом языке, ибо переводов на «варварские» языки в IX веке ещё не существовало, болгары были, мягко говоря, несколько дезориентированы в вопросах христианского самоопределения.
С таким же замыслом – путём христианизации «обезвредить» приграничных «варваров» - было проведено так называемое «Малое крещение Руси» в 860 году, когда, после нападения русов на Константинополь, патриарх Фотий отправил миссионеров в Киев. По некоторым данным, князья Аскольд и Дир, убитые Олегом Вещим, приняли христианство в 860 году, крестив также некоторых киевлян. Факт раннего распространения христианства в Киеве объясняет во многом то, что киевляне были единственными из восточных славян, крестившимися без особых репрессий.
Крещение Руси при Владимире же имело несколько иной подтекст, ибо желания христианизации в данном случае, исходило от самого правителя «варваров». Принятие Владимиром греческого христианства в 988 году (по ПВЛ), означало для него, прежде всего централизацию власти и сосредоточение всей её полноты в своих руках – то, чего он так и не добился своей реформой язычества. К верховной власти, как мы помним, Владимир стремился с юношеских лет, показывая особую одарённость в делах братоубийств. Романтично-беллетристический «выбор веры», описанный в ПВЛ едва ли имел место в действительности, а скорее был выдуман Нестором для придания князю черты какой-то раннехристианской непорочности, что по отношению к данной фигуре является весьма спорным эпитетом. Принятие римского христианства (только с 1054 года христианство официально разделилось на католичество и православие) было крайне маловероятным, с учётом того, что греческое христианство присутствовало в Киеве ещё до Рюрика, а благодаря княгине Ольге и князю Ярополку, нахождение в богатом торговом городе греков продолжалось в течение 118 лет. В то же время посланники Папы Римского были изгнаны из Киева Ольгой в 962 году и больше туда не возвращались. Вероятное же принятие Владимиром ислама вообще выглядит крайне анекдотично.
Среди видимых плюсов греческого христианства для Владимира можно выделить догму «Божьего помазанника» - принцип, согласно которому Царь есть наместник Бога на Земле и воля его есть воля Бога. Какими же методами Владимир доказывал восточным славянам свою богоизбранность? Весьма традиционными.
Если Киев, с его торговыми связями и более чем вековым опытом культурного обмена с Византией, вполне мог отделаться в вопросе коренной смены мировоззрений «малой кровью», то более отдалённые уголки Древнерусского государства вовсе не спешили предавать свою устоявшуюся, древнюю, привычную веру. «Никоновская» и «Иоакимовская» летописи повествуют о «Малом крещении Новгорода» в 990 году. Это крещение, проводимое, по первому источнику, митрополитом Киевским Михаилом, а по второму – епископом Новгородским Иоакимом, проводилось под чутким руководством посадника Новгородского Добрыни Малковича. Археологические данные свидетельствуют о том, что именно тогда начали проводить антиязычнические репрессии, к примеру – сжигать дома тех, кто не хотел креститься. Однако «Малое крещение» завершилось незначительным успехом, и большая часть новгородцев осталась верна старым Богам.
В 991 году Добрыня вернулся в Новгород с «проверенной» христианской дружиной. На территории города развернулась настоящая гражданская война. Со стороны язычников командующими были новгородский тысяцкий Угоняй и верховный волхв Богумил. Припомнив первый, не самый дружелюбный визит христиан в Новгород, язычники первыми перешли к активным действиям, «дом Добрыни разориша, имение разграбиша, жену и неких от сродник его избиша», разрушили мост через реку Волхов и поставили на берегу два камнемёта. Помимо того, на стороне новгородцев-язычников было численное превосходство. Таким образом, шансы на победу христианской дружины Добрыни Малковича были крайне малы. И тут посадник решает использовать столь излюбленную им и его дражайшим племянником стратегию – обман. С наступлением ночи 500 ростовцев воеводы Путяты, соратника Добрыни, переправились вниз по Волхову, высадились на левом берегу, немного севернее города, и вступили в Новгород со стороны Перыни – холма, на котором располагалось установленное самим же Добрыней каких-то 10 лет назад языческое капище. Дружинники-язычники не тронули ратников Путяты, так как те прошли через Перыню, не тронув идолов, вследствие чего были приняты за своих. Пройдя ко двору воеводы Угоняя, где располагалось командование восставших язычников, Путята пленил всех, оставив таким образом новгородцев без предводителей. Узнав об этом, новгородцы предприняли осаду двора Угоняя, имея в расположении около 5000 человек. Когда победа язычников уже была близка, Добрыня переправил свою часть дружины на помощь Путяте и поджёг деревянные дома новгородцев. Пламя быстро распространялось, оставляя после себя пепелища и обгоревшие тела новгородских женщин и детей. Осаждавшие занятый Путятой двор Угоняя, язычники бросились спасать свои семьи, таким образом, сдав все свои позиции и проиграв в этой недолгой гражданской войне.
После того, как новгородцы сдались, Добрыня разрешил им тушить их дома. Когда же пожары удалось затушить, началась тотальная, насильственная христианизация, естественно, не без применения дружинников: «идоша мнози (креститься), а не хотясчих креститися воини влачаху и кресчаху, мужи выше моста, а жены ниже моста». В знак победы новой веры, вчерашний язычник Добрыня приказал разрушить Новгородское капище Перыню и сбросить все идолы в Волхов. Вот как пишет об этом В.Н. Татищев:
«Мужи и жёны, видевшие то, с воплем великим и слезами просили за них, как за настоящих их богов. Добрыня же, насмехаясь, им вещал:
- Что, безумные, сожалеете о тех, которые себя оборонить не могут, какую пользу вы от них можете надеяться получить?».
Что-то до боли знакомое есть в методике навязывания своей идеологии посадником Добрыней, не находите?
На примере Новгорода мы можем наглядно просмотреть, как проходило крещение Руси в местах, боле отдалённых от торгово-экономического влияния Византии, нежели Киев. Согласно археологическим исследованиям, запущенная Владимиром машина централизации путём смены религии, на более удобную для управления, функционировала вплоть до XII века, подчиняя своей воле всё больше восточнославянских городов. Именно в XII веке прекращается использование языческих курганных могильников в Суздале и Изборске, что свидетельствует о переходе на христианский погребальный обряд, а, следовательно – крещении местного населения. Князь Владимир Святославич, исходя из текстов летописей, из безвольного орудия в руках своего властолюбивого и жестокого дяди Добрыни, превращается в ещё более деспотичного и жестокого правителя. Уже в 18 лет он насилует девушку на глазах её родителей, а к 20 годам, избавившись от влияния дяди, имея чуть ли не тысячу наложниц, начинает собственный путь, закладывая фундамент российского самодержавия – государственного устройства, единственного в мировой истории провозгласившего титульный народ страны рабами богачей. Владимирские методы насаждения своей идеологии крайне напоминают известные примеры иных «реформаторов» в российской истории, таких как Ленин или Сталин. А следовал ли сам Владимир канонам христианства, соблюдения которых огнём и мечом добивался от своих подданных? Ответ – нет, ибо уже состоя в своём знаменитом христианском браке с сестрой Императора Византии а Василия II Болгаробойцы, Анной Византийской, согласно «Киевской летописи», от Владимира рожает будущих святых мучеников Бориса и Глеба некая «болгарская княжна Милолика», в то же время от неизвестной матери у него появляются сын Позвизд и дочь Добронега-Мария.
Подводя итог, на основе вышеизложенного, я думаю, что Владимир Святославич – совсем не тот государственный деятель, который достоин всех оказанных ему посмертных почестей, и точно не тот, чей памятник должен стоять в сердце столицы России. Влияние, которое оказало «владимирское» православие на дальнейшую историю России, трудно переоценить. Мутировав из изначально действительно доброй и хорошей христианской идеи в самую простую государственную идеологию, русское православие стало своеобразным оправданием нахождению русского народа в рабстве у помещиков, тотальной безграмотности, отсутствию высшего образования, медицины и науки в России вплоть до середины XVIII века и прочих прелестей, вытекающих из этой артезианской скважины святости нашего «Красного Солнышка».