Интервью со шведским романтиком — мастером кавер-версий и обладателем мягкого волшебного тенора. В мае он выступает в Москве
Текст: Александр Голиков
Джей-Джей Йохансон — шведский романтик, чья проникновенная музыка представляет собой смесь трип-хопа, джаза и электроклэша. Мы созвонились с музыкантом и поговорили о предстоящем альбома, форматах издания материала и нелегкой судьбе гастролера. Новая музыка Джей-Джея уже в «Сапсане»
На твоем новом сингле Heard Somebody Whistle есть интересный бисайд — Suicide is Painless. Песня была в репертуаре Мэрилина Мэнсона и Manic Street Preachers, например. Расскажи, как ты до нее добрался.
Изначально песня была написана Джонни Мэнделллом для в сериала «Военно-полевой госпиталь М.Э.Ш.». Мой отец смотрел этот сериал в семидесятых, поэтому у меня осталось много воспоминаний о музыке оттуда. Позже, на моем альбоме Spellbound мы записали кавер на эту песню. Не знаю, когда выходила версия Мэрилина Мэнсона, а версию Manic Street Preachers я вообще не слышал, но в любом случае, я знаю, что эту песню много раз переигрывали.
Недавно режиссеры фильма, в котором я принял участие, будучи также фанатами песни, связались со мной и предложили сыграть в фильме музыканта, который играет Suicide is Painless в баре. И все из-за того, что они услышали мой кавер с альбома Spellbound. Для фильма я записал версию, в которой есть только голос и фортепьяно. Вот и вся история.
Концерт музыканта состоится 16 мая в ГлавClub Green Concert
Забавно, что уже потом, на финальной стадии монтажа они не могли найти подходящий трек для заключительных титров, поэтому они связались с моим менеджером и мной, и спросили, могут ли они послушать мой новый альбом, который на тот момент уже был готов. Я показал им сингл Heard Somebody Whistle, и они тут же влюбились в него, и попросили разрешения использовать песню в конце фильма.
В итоге, обе песни попали в фильм, притом, что одна была сделана специально для него, а Heard Somebody Whistle — для альбома. Клип на эту песню состоит из кадров из фильма.
Есть еще какие-то песни, версии которых ты хотел бы сделать в обозримом будущем?
У меня вообще довольно много каверов, особенно среди би-сайдов на синглы с альбома Opium. Несколько было и на альбоме Bury the Hatchet. Поскольку я сам пишу песни, то не чувствую особой потребности заниматься каверами, но иногда мне хочется показать своей аудитории песни, которые меня вдохновили, музыку, которая мне нравится. На альбоме Opium я освоил Лану Дель Рей, Джейми XX, Bat For Lashes и Брайана Ино. Уже довольно много, так что на новом диске каверов нет.
Но, конечно же, в будущем я такую возможность не исключаю — я обожаю музыку и множество треков легко могу представить в своем исполнении.
В России ты был, наверное, десятки раз. Причем иногда выступал в довольно необычных местах. Какое из них было самое нестандартное?
В первый раз мы играли в пивном ресторане Тинькофф, а потом несколько раз играли в клубе «Икра», который был действительно крутым — мне там очень нравилось. С «Икры» все и началось — там моя фанатская база в России начала расти. Однажды я выступал на премии Russian Fashion Awards — это было довольно странно. Куда страннее было в Санкт-Петербурге, где нас в совсем дикие помещения заносило. В Москве в этом отношении все обстояло куда более прилично — мне у вас хорошо.
Назови самого талантливого музыканта, с которым тебе доводилось работать.
С одним из моих идолов — Робином Гатри из Cocteau Twins. Мы работаем вместе уже больше 20 лет. Он участвовал в записи моего альбома Tattoo, и играл на гитаре в одной из песен с альбома Poison. Мы поддерживаем контакт с 1997 года, и он участвовал в создании моих трех последних альбомов. Робин — один с людей, с которыми я просто обожаю работать.
Для меня Робин является героем детства — тогда я покупал все альбомы Cocteau Twins. Я также всегда восхищался Velvet Underground и хотел бы познакомиться с Лу Ридом, но не получилось. Зато я встретился с Джоном Кейлом. Мы встречались на гастролях, а когда он приехал в Стокгольм, я показывал ему город. Мы не играли вместе, но я был бы рад это сделать. Еще мне всегда нравилось работать с The Knife — они не то чтобы мои идолы, скорее хорошие друзья. В нашем творчестве много параллелей.
Что тебя вдохновляет в последнее время? За последние лет 10 что-то изменилось?
Когда я пишу — будь то музыка, или тексты — я всегда стараюсь оградиться от каких бы то ни было влияний. Мне нужно уединиться и сосредоточиться на своем собственном творчестве. Но когда дело доходит до аранжировок и записи песен — все обстоит иначе.
В основном, меня вдохновляет джаз и старые саундтреки, а также замедленные хип-хоп-биты. По сути, с этого и начался трип-хоп, они же являются основными ингредиентами моей музыки.
Компоненты на протяжении карьеры оставались практически неизменными — за исключением диска Antenna, который был плодом воображения моих продюсеров.
Если говорить о саундтреках, то там можно найти столько всего. Я люблю итальянские саундтреки, а с тех пор, как я начал проводить много времени во Франции, я обнаружил много великолепных местных композиторов.
До этого я слушал много саундтреков американских сериалов вроде Twilight Zone и фильмов Хичкока. Есть столько музыки, в которой можно найти что-то интересное, которой можно вдохновляться. Еще меня вдохновляют новые музыканты вроде Burial и Aphex Twin и даже рэперы – например, Фрэнк Оушен и Кендрик Ламар.
Мой ребенок слушает много молодых рэперов из Майами — и некоторые из них звучат действительно круто.
С самого начала карьеры ты наверняка сталкивался со стереотипом, что тебя принимают за меланхолика. Тебя подобный стереотип беспокоит?
Конечно нет, люди могут говорить что угодно. Люди, которые знакомы со мной, знают, что я не меланхоличный или грустный человек — по крайней мере, не больше, чем другие. У каждого есть свои грустные моменты. В моем случае единственное отличие в том, что в такие моменты я больше всего пишу, поэтому я дорожу этими моментами и стараюсь превратить их во что-то творческое и положительное. Часто я о подобных моментах и пишу, и поэтому люди думают, что я всегда грустный. Наверное, просто потому, что радостные моменты в жизни меня не особенно вдохновляют.
В поп-музыке трудится много шведов. Считается, что они мастера по части мелодии. Что ты об этом думаешь?
Я думаю для такой маленькой страны как Швеция, дела у нас идут неплохо. Думаю, все началось с ABBA. Именно благодаря этой группе журналисты по всему миру начали обращаться внимание на то, что происходит у нас в стране. И мы стали стараться соответствовать ожиданиям.
Еще интереснее наблюдать за феноменом музыки в Исландии — одной из самых маленьких стран в мире. В последнее время там очень много крутых музыкантов композиторов вроде Йохана Йохансона (хотя он и недавно умер), Бьорк, Sigur Ros. Столько всего с этого северного островка.
Я думаю, что мировая пресса начала следить за исландской музыкой после Бьорк. И они, как и шведы, начали стараться куда больше. То же самое можно увидеть и здесь, в Стокгольме. Здешние творческие люди в основном не отсюда родом — практически все мы приехали из каких-то маленьких городков по всей Швеции. Потому что когда ты из небольшого города, тебе приходится упираться сильнее
Чтобы быть услышанным, необходимо рисковать. Я думаю, в этом заключаются плюсы того, чтобы быть родом из маленького города или маленькой страны — это заставляет все время повышать себе планку.
Тебе никогда не предлагали написать песню анонимно — за кого-нибудь?
Стокгольм — в принципе небольшой город. Люди, которые так или иначе связаны с музыкой, встречаются в одних и тех же барах и ресторанах, ходят на одни и те же концерты. Мы часто работаем вместе, общаемся. Разумеется, мы все участвуем в каком-то коллективном процессе. Правда, как мне кажется, то, чем я занимаюсь, не очень-то круто конвертируется. Это очень личная музыка: как запись в дневнике, ее сложно отдать другому. Поэтому для меня странным было бы услышать, как кто-то исполняет припев, написанный мной. Кавер на мою песню, конечно, может сделать кто угодно, но вот сам я едва ли смогу писать для других. Хотя пару раз предлагали — это были американские и французские музыканты.
Впрочем, едва ли стоит зарекаться. Если поступит привлекательное предложение, то почему бы и нет? Но это очень странный для меня вариант. Лучше уж для себя что-нибудь действительно крутое записать.
Ты много путешествуешь и наверняка видишь много вокруг не только радости, но и боль. О какой проблеме и в какой стране тебе хотелось бы написать песню?
Я никогда особо не писал на политические темы. Есть авторы, которые делают это гораздо лучше. Я думаю, что моя сильная сторона заключается в том, чтобы быть чувственным, петь о личном.
Но это не значит, что политические темы меня не беспокоят. Я всегда отстаивал права человека, я вегетарианец уже 25 лет. Так что, конечно, мне есть, о чем писать, но, как я уже сказал, найдутся те, у кого это получится лучше, так что мне достаточно того, что я говорю об этом в интервью, когда меня спрашивают об этом.
Я не политик, я не разбрасываюсь словами, я не Моррисси. Я предпочитаю говорить о вещах более интимных, личных и чувственных.
Ты часто ездишь на поездах?
Да, часто. Конечно, как правило в другие страны мы летаем на самолетах, но когда речь идет о путешествиях внутри стран — например из Санкт-Петербурга в Москву — мы едем на поезде. Так же и во Франции — например, из Парижа в Марсель. Прежде всего, в поезде гораздо проще расслабиться. В самолете надо пройти все эти многочисленные пункты контроля, там едва ли можно чувствовать себя также спокойно, как в поезде. Так что да, стараемся ездить на поездах как можно чаще, хотя экологии мы этим, конечно, особо не помогаем.
Часто приходят идеи для песен в дороге?
Мне приходят идеи и в поездах, и в самолетах, и в аэропортах, и в отелях. Например, мой последний сингл — Heard Somebody Whistle — был написан в отеле в Румынии, когда мы гастролировали там в прошлом году. И так было не раз. Если не ошибаюсь, песня On The Other Side, была написана во время тура по Португалии.
В России ты слышал классные песни на русском?
Признаться, нет. Я иногда просил людей показать мне интересную русскую музыку – будь то современная электроника или старый джаз. Иногда люди присылают мне ссылки на какие-то видео, которые мне стоит посмотреть. Мне интересно, но пока жемчужин я не находил. При этом я уверен, что есть много русской музыки, которая может мне понравиться. Например, я большой фанат психоделики шестидесятых-семидесятых, и я уверен, что в России тоже что-то должно было быть. То же самое и с ранней электроникой. Пока никто не ничего подобного не показывал, так что если у кого-то есть идеи, я всегда буду рад послушать.
У гастролирующего музыканта может быть много друзей? Ты стараешься поддерживать контакт со своими знакомыми из прошлого или ты смотришь только вперед?
Большую часть своего времени я провожу в компании нашего пианиста, с которым мы друзья уже больше 30 лет. С барабанщиком — 35. Мы чаще всего гастролируем втроем. Друзей у нас немного, и с самими лучшими мы работаем, так получилось. Мы все семейные люди — когда возвращаемся с гастролей, то в основном пребываем в компании близких. А на гастролях лучше всего быть с проверенными старыми друзьями — мне кажется, что это единственно правильный путь в музыке.
В России ты прославился еще во времена кассет. У нас например была твоя кассета Whiskey. Как ты относишься к этому формату и что у тебя сохранилось из тех времен?
Я давно не покупал кассет. Забавно наблюдать, как этот формат возвращается. Наш басист, который также занимается электроникой, большой фанат кассет, и активно ими затоваривается. У него в студии стоят все эти интересные винтажные проигрыватели, на которых можно все послушать. Но я не большой поклонник кассет, хотя у этого формата есть свой шарм. Не уверен, что мой лейбл будет выпускать предстоящий альбом на кассетах — но на виниле он точно выйдет. Сейчас мы продаем практически столько же винила, сколько компакт-дисков.
Мой новый альбом Kings Cross, который выходит в апреле, впервые появится на двойном виниле, потому что на одну пластинку он не помещается. У меня самого большая коллекция винила, я всегда был поклонником именно этого формата, с его большим размером, крутыми обложками. Когда появились CD-диски, в них тоже были свои плюсы. Музыка, которая длится дольше получаса, — как например большинство эмбиента, который я слушаю — могла восприниматься так, как задумано. Например, часовые композиции Брайана Ино.
С появлением CD можно было слушать это, не делая паузы, чтобы перевернуть пластинку. То же самое и с классической музыкой. Так что некоторую музыку казалось правильным слушать именно на компакт-дисках. Но сам формат не был мне особо близок из-за своего размера и маленьких обложек.
Судя по «Грэмми», сейчас миром поп-музыки опять правят женщины. Кто тебе интересен из див последних лет?
Если бы ты спросил меня то же самое пять-шесть лет назад, я бы назвал кого-нибудь вроде Граймс или Мисси Эллиотт. Но в последнее время меня все в основном все разочаровывает. Но есть и исключения.
Я никогда особенно не был фанатом Ланы Дель Рей, но я очень жду ее нового альбома — три сингла с него, которые она уже выпустила, звучат невероятно. Так что сейчас могу назвать ее. Моя главная героиня последних двадцати лет — Бет Гиббонс из Portishead. Она гений, когда речь идет о рок-н-ролльном настрое. Она и Пи-Джей Харви — самые крутые женщины из Британии. Но их сложно назвать дивами, конечно.
Какой совет ты мог бы дать себе времен Whiskey? Ты бы сделал что-то по-другому?
Нет, я думаю, я всегда делал то, что хотел. Довольно легко сейчас сожалеть о чем-то, что я сделал тогда, но тогда я делал именно то, что хотел. Кому-то это, возможно, не нравилось, но мне было необходимо сделать это именно так и не иначе.
Мне кажется, что пару лет я тратил уж слишком много денег на запись альбомов, так что мне нужно было научиться расслабляться.
Но тогда меня транжирство не беспокоило, потому что деньги после успеха пластинок у меня были. Интереснее было бы дать совет себе в возрасте 10-15 лет, когда я наблюдал за всеми проблемами в мире, и, как и все тинэйджеры, очень волновался по поводу своего будущего и настоящего. Я думаю, мне нужно было услышать от людей, которым я доверяю, что куда лучше найти того, кем ты являешься, чем пытаться влиться в какую-то струю и быть похожим на остальных.
На кого вообще стоит быть похожим? Стоит ли это того? Каждый ведь думает о том же самом. Нужно всего лишь попытаться быть собой!