FUROR TEUTONICUS (ТЕВТОНСКАЯ ЯРОСТЬ)
С древних времен считалось, что военное дело – наиболее почетное занятие для любого мужчины, который был не обделен силой и умом. Войной можно было заработать намного больше денег, нежели трудом в сельском хозяйстве. Поэтому первые государственные образования с военной организацией достигли небывалых высот на поприще захватнических войн. Однако в будущем древние империи сталкивались с тем, что огромные завоеванные территории было невозможно удержать под контролем. Постоянно назревали восстания подвластных племен и рабов. На закате своего существования Римская империя набирала в число своих воинов варваров-федератов (от лат. foedus – договор, союз), что привело к постепенной варваризации армии и римских провинций. Контингент истинных сынов Марса в провинциях с годами все уменьшался. Всем было ясно, что Римская империя потеряла ту доблесть, что некогда была сосредоточена в Риме в эпоху республики. Она стала старым, жалким стервятником, глаза которого в припадке голодного бешенства разбегаются в разные стороны от обилия живности, но сил схватить эту живность уже нет. Так немощная Западная Римская империя пала под ударами судьбы, уступив дорогу новым воинственным державам. Lustum enim est bellum quibus necessarium, et pia arma ibi nulla nisi in armis spes est (Ибо война справедлива для тех, кто не может без нее обойтись, и священно оружие, в котором заключена вся надежда). Падение нравов, трусость, отступничество от идеалов прошлого передали это оружие из рук Рима в руки франков и англосаксов.
Думаю, нет смысла продолжать дальнейшую цепочку событий, связанных со сменой государств в средневековье, т.к. на уже разобранном примере античности мы можем видеть основу мироустройства. Когда одно некогда великое государство приходит в упадок, находится более сильный претендент на господство в ослабшем регионе. Данная ситуация равноценна отношениям между двумя людьми разного возраста и разных эпох. Когда старый консерватор пытается собрать по крупицам то, что уже безвозвратно разрушено, молодой революционер, подобно скульптору, на прахе старого мира ваяет фигуру нового. Извечная проблема отцов и детей. Однако не будем отдаляться от главного вопроса. Вернемся к теме милитаризма и пацифизма.
Можно ли сказать, что милитаризм существовал в древние времена? Отчасти да, но сам термин не стоит использовать по отношению к государствам той эпохи, он появился лишь в середине XIX века. Милитаризм – это государственная идеология, которая ставит на главенствующее место наращивание военной силы государства с целью проведения политики экспансионизма. Первая половина XX века прошла под знаменем милитаризма, но две мировые войны доказали человечеству на примере стран «оси» (Германии, Италии и Японии), что милитаристы – самые настоящие фанатики.
А как сказал немецкий генерал Штирлицу в фильме «Семнадцать мгновений весны»: «Фанатики могут победить лишь на первых порах, но они никогда не удержат победы, потому что устанут от самих себя». Он же произнес такую фразу: «Государства как люди, им претит статика, их душат границы, им нужно движение. Движение это война…». Таким образом, мы можем прийти к мнению, что война исполняет роль двигателя общественного прогресса. Это похоже на то, как человек, проходя через невзгоды жизни, обретает бесценный опыт. Еще одна платоновская аналогия между государством и человеком. В таком случае можно ли считать противников войны, то бишь пацифистов, врагами прогресса, а значит и врагами естественного хода вещей?
Очень спорный момент, однако автор антиутопического романа «1984» Джордж Оруэлл в своей статье «Pacifism and the War» писал, что пацифизм выступает на стороне фашизма, т.к. препятствуя военным действиям одной стороны, пацифисты тем самым помогают другой их вести.
Как «моральное явление» пацифизм автора не интересовал. Он считал, что немецкую армию во Второй мировой войне нельзя было победить, лежа на спине. «Как бывший государственный служащий Индии, я смеюсь, когда Ганди приводят в качестве успешного примера идеи ненасилия. Двадцать лет назад в англо-индийской кругах цинично признавали, что Ганди был весьма полезен для британского правительства. Он будет полезен и японцам, окажись они там», – утверждал Оруэлл. С его мнением можно не согласиться из-за нескольких противоречивых моментов, но в чем-то писатель прав. В условиях Второй мировой войны любое проявление антивоенных настроений в странах антигитлеровской коалиции можно было приравнять к подрывной деятельности. В такое тяжелое время нельзя было опускать руки и бросать винтовку на землю. Речь шла о том, будешь ли ты жить, обретя свободу в борьбе, или умрешь, потеряв надежду на светлое будущее. К счастью, перед нами выбор подобного рода не стоит, ибо люди нашли ту золотую середину, что удерживает мир от раскола, а прогресс может идти своим чередом и в мирное время. Но скоро ли мир станет очередным полигоном для испытаний новых видов вооружения? Нам этого предугадать не дано…