Недавно проезжал мимо книжного магазина, как раз раздумывал над тем, что же почитать, зашел и после некоторых размышлений приобрел Эрнеста Хэмингуэя.
Прочитать захотел не обласканный кем только можно "Старик и море", а неизвестную мне повесть "Зеленые холмы Африки", благодаря которой вспомнил еще и пасхалки из World of Warcraft (был там персонаж Хэминг Эрнестуэй, тоже охотник, с цепочкой квестов, схожей с названием повести; характерами, кстати, весьма непохожи), в который возвращаюсь наездами.
Произведение разделяется на три части, первую одолел с трудом, как-то не зацепило, потом уже заставил себя сесть и читать в один присест, как положено, с ручкой и блокнотом, пришлось это аккурат на середину повести, и вот тут автор разворачивается на полную мощь.
Прекрасные описания пейзажей, размышления автора на различные темы, от литературы и погружения в искусство до ценности собственных творений, от детального разбора охоты к разрушительному влиянию человека на природу - и все это изложено великолепным длинным слогом, напоминающим Толстого, которого и сам автор читает в данной повести.
В итоге, вместо нескольких предложений мне пришлось выписывать цитаты целыми абзацами, настолько сильно зацепили размышления и писателя, и уже мои собственные.
Стало немного обидно за данное произведение, после того как полистал отзывы и оценки в интернете, редко встречается выше тройки, мол, скучно, охота не интересна, зверей жалко и прочие оценочные суждения, которые мало относятся к сути повести, которая являет собой размышления автора на различные темы, в которые он мягко втягивает и читателя. Так что всем советую уделить немного времени книге, ведь как сказал автор:
«Я думал о том, как реальна для меня Россия времен нашей Гражданской войны, реальна, как любое другое место, как Мичиган или прерии к северу от нашего города и леса вокруг птичьего питомника Эванса, и я думал, что благодаря Тургеневу я сам жил в России, так же как жил у Будденброков и в «Красном и черном» лазил к ней в окно, а еще было то утро, когда мы вошли в Париж через городские ворота и увидели, как Сальседа привязали к лошадям и четвертовали на Гревской площади... Потому что мы были там и в книгах, и не в книгах, – а там, где бываем мы, если только мы чего-нибудь стоим, там вслед за нами удается побывать и вам."