Здравствуйте, дорогие читатели. Когда-то очень давно, я проходил офицерскую службу в Советской Армии, мне пришлось поработать военным корреспондентом в армейском издании "На боевом посту". Хочу представить вам статьи, которые были написаны мною во время работы в этой газете.
Рядовой М. Ятин снял головной убор, расправил складки под ремнем и вошел в ленинскую комнату. Выбрав место, сел, стал заполнять анкету вступающего в комсомол. Не спеша, ровным почерком заполнял графы, а сам вспоминал. В этой же комнате, у этой вот трибуны стоял он когда - то понурый, обозленный на всех. Сколько времени было потрачено впустую, без пользы!
У старшины подразделения опускались руки, когда Ятин выкидывал «коленца» одно хлеще другого. То в строй опоздает, то сослуживцам надерзит, то в пререкания со старшим по званию вступит. Будто снежный ком росло число его проступков. Наказывали его, и не раз, но не помогло.
Однажды на вечерней поверке зачитали письмо строго наказанного в прошлом бывшего воина этого коллектива рядового Л. Козлова, полное горечи и раскаяния, поучений тем, кому «неймется».
Ятину в какой-то момент стала не по себе — столь велико было сходство его поведения с тем, с чего началось падение Козлова. Но уже через минуту он, словно спохватившись, небрежно бросил: «На испуг берут». Обернулся в ожидании одобрительных смешков. Но увидев серьезные лица сослуживцев, сник: «Может быть, и правда все это? Нет, со мной такого не случится». Давно прозвучала команда «Отбой», а он не спал, все думал о том, что сказал ему командир отделения.
— Думайте Ятин. Зла вам никто не желает. С вашими замашками оказаться в положении Козлова не трудно.
Прошло время. Позабылись притормозившие, было лихость Ятина сомнения. Он снова стал нарушать воинскую дисциплину. Логическим продолжением мелких проступков стало грубое нарушение дисциплины — употребление спиртных напитков. Осунувшийся, опустошенный, стоял Ятин перед замполитом старшим лейтенантом А. Синельниковым и секретарем бюро ВЛКСМ лейтенантом А. Ещенко.
Политработник вспомнил все, что знал о солдате из разговоров с ним, его сослуживцами. Ятин до армии был хорошим трактористом, заводилой молодежи в своей деревне.
— А ведь вы другой, Михаил, — сказал Синельников, дав солдату выговориться, и замолчал, подыскивая нужные слова. Но не нашел, заволновался, бросил в сердцах:
— Позорите коллектив, земляков своих, родителей. Да что там говорить!
О многом они тогда говорили. О смысле жизни и своем месте в ней, о долге и чести о разном. И понял тогда Михаил, что поступки его были как бы ступеньками лестницы, ведущей вниз.
— Боюсь, что ребята перестали мне верить, — ответил Ятин секретарю комсомольской организации, когда тот предложил ему на открытом собрании дать товарищам слово исправиться.
— А ты попробуй, — посоветовал секретарь.
Надолго запомнил солдат лица сослуживцев. Салават Гореев — его земляк, выражая общее мнение, сказал:
— Слабак ты, Ятин. Тянет тебя в сторону от прямой дороги. Трудно поверить, что твое обещание — не пустые слова. Ненадежный ты...
«Да, неужели я на самом деле такой! — переживал Михаил. — Даже земляки отворачиваются. Нет, я докажу, что Ятин — солдат».
Не все получалось сразу. Но он искренне стремился завоевать доверие товарищей. Его похождения забылись не скоро. Пришлось проявить силу воли, незаурядную выдержку, чтобы не сорваться, не нагрубить, не скатиться в прошлое.
Однажды Ятина назначили старшим по кухонному наряду — вспоминает комсгрупорг взвода ефрейтор С. Акалелов.
— Он так старался, что сделал замечание сослуживцам, работающим с ленцой. Те не преминув уколоть его, напомнили о его прошлом. Конечно, Михаил обиделся. Но не подал виду и с еще большей энергией взялся за работу. К тому времени он уже понял — авторитет завоевывается в труде.
С особым усердием стал он осваивать воинскую специальность. Многое по халатности пропустил, а подготовка требовалась серьезная. Трудно было поначалу наверстывать упущенное. Но помогли товарищи, благодаря которым Михаил почувствовал истинную силу настоящей дружбы, солдатской сплоченности, взаимовыручки. Как же она отличалась от знакомой ему прежде круговой поруки, когда вроде бы все вместе, но каждый за себя.
Сдав зачеты, он впервые заступил на боевое дежурство. Работа на технике увлекла. Особенно ему нравилось обслуживать аппаратуру, нести боевое дежурство с прапорщиком Н. Шамаевым. Тот без лишних слов, без суеты добросовестно делал свое дело, и от подчиненных требовал того же. И вскоре Михаил стал уверенно чувствовать себя за пультом, разбираться в сложных схемах.
Так, шаг за шагом, словно поднимаясь по крутым ступеням невидимой лестницы, Михаил завоевывал доверие командиров и товарищей, завоевывал авторитет. «А не пора ли, Михаил, в комсомол вступать» — спросил его как-то секретарь бюро ВЛКСМ лейтенант А. Ещенко. Ятин удивленно вскинул брови, не веря тому, что услышал. Опросил робко:
—А достоин ли я, товарищ лейтенант?
—Думаю, достоин, — ответил Ещенко.— а там собрание решит. Одним словом, не робейте, пишите заявление...
Газета «На боевом посту», рубрика «Коллектив воспитывает»
Капитан А. КАРАСЕВ, 13 сентября 1984