Наше село очень тихое и спокойное. Зимой жизнь замирает и становится все интереснее и веселее по мере приближения садово-огородного сезона.
Все у нас хорошо и спокойно, но видно название села показалось подозрительным – Коноплёвка… И полицейские из наркоконтроля решили, что нужно провести небольшой рейд.
Мой вечерний отдых прервали истошные вопли живущей на нашей улице бабы Вали. Она с такой силой лупила в окна и кричала, что я, метнувшись было к окну, невольно подскочил к шкафу и схватил карабин.
Увидев меня, бабуля кинулась мне в ноги, завывая: «Шурку, Шурку взяли! Увезут, посодююют!». Шурка – Валин супруг, безобидный дед, пьяница и единственный на все село тракторист. Я побежал к их дому, а Валентина – дальше по улице с криками: «Люди! Посодют!».
Около Валиного дома в беседке под душистыми яблонями сидели двое молодых людей и шустро писали, периодически спрашивая что-то у сидящего в наручниках деда. Последний глупо хлопал глазами, мычал в стороны как будто обращаясь к невидимому собеседнику.
Дед был пьян в стельку. Собравшиеся сельчане наперебой рассказывали мне, как Шурка сейчас сотрудникам наркоконтроля три мешка дикого мака с огорода тети Маниного дома накосил за бутылку водки и теперь будет сидеть за это в тюрьме.
С другого конца деревни бежали мужички с вилами. Соседка Тамара несла за спиной топор. Церковный сторож, почуяв неладное, ударил в колокола…
Приехал с поля местный фермер Семен. Он был в бешенстве, матерился: «У меня завтра три поля сена тюковать надо, кто работать будет?
Преступление? Человек выпить хотел, он с четырех утра в поле! Дожди передают! Сено лежит у всей деревни!». Шуркин сосед Митрич, вытирая пот со лба, прошептал: «Отбивать будем…». Шум нарастал, сельчане плотно обступили беседку. Полицейские вызвали подкрепление.
Но на подмогу приехал один участковый. Он быстро разогнал толпу, немного поспорил с коллегами, что-то объяснял, показывая на огороды и заливные луга. Шурка так и уснул в беседке.
Кстати, после произошедшего он больше не пьет.
___________________