Обзор журнала New Yorker (номера от 2019-02-18, 2019-02-11, 2019-02-04)
Журнал New Yorker всегда выделялся проверкой фактов. Отдел фактчекинга журнала считался образцовым. Идеальный образ дал в свое время несколько трещин: оказалось, например, что Трумэну Капоте с его «Хладнокровным убийством» поверили на слово, тогда как несколько «фактов» своего расследования он выдумал. Сторонники журнала это потом оправдывали тем, что за «своими» авторами не всегда доглядывали, доверяя им.
Вряд ли найдется кто-то, кто бы выступил против фактов и их верификации. Это один из краеугольных камней журналистики. Ненадежная или – хуже того – поддельная «фактура» немедленно вызовет подозрения в подлинности истории в частности и всего издания целиком. Тот, кто прокалывается в мелочах, теряет наше доверие вообще. Но бывает и обратное: возникает культ фактов и фактчекинга, за которыми, как за отдельными деревьями, не видно леса – той самой пресловутой «правды», которую мы хотим получить от медиа.
При чтении больших материалов-расследований (нас интересуют четыре из указанных выше номеров) ни минуты не сомневаешься, что с фактами в них все в порядке. Даты, имена, события, явления – все обставлено с такой тщательностью, что даже самый строгий скептик не сможет упрекнуть журнал в том, что статьи писались абы как и без обращения к подтверждаемым источникам. Очень легко быть ослепленным таким количеством детализированной информации, которая гладко вписывается в описываемый нарратив. Когда факты поданы с такой четкостью, вряд ли кто-то даже заподозрит, что такой массив фактов можно выстроить в защиту неправдоподобной истории.
Но здесь-то и происходит подмена понятий. Факты подменяют собой ту «объективную реальность» (которая или не существует, или не может быть объективной), которую они призваны подкрепить. Еще Ноам Чомски в «Manufacturing Consent» описывал этот феномен. Журналисты, трудолюбивый и честный в массе своей народ, доносят до читателя верные факты и в нужном объеме, но только в той степени, насколько позволяет заданная изданием «повестка дня». Факты могут лишь подтверждать то, что известно, а известно потому, что уже задано.
Ситуации с «фактами» и «реальностью» можно подобрать аналогию с плоской Землей. Если за аксиому принять, что Земля плоская и стоит на трех китах, а те в свою очередь на черепахе, то издание может завалить нас фактами о китовой коже, о радиусе плоской земли, о здоровье черепахи, и все эти факты будут абсолютно подтверждаемыми и доказуемыми. Однако не будет ни разу подставлена под сомнение сама аксиома о том, что Земля плоская. На повестке дня будет стоять лишь тот вопрос, как верифицируемо описать устройство плоской Земли. Любой, кто заикнется о круглой Земле, будет или осужден, или объявлен сумасшедшим.
Два из четырех рассматриваемых материала описывают «вмешательство» в выборы 2016 года – один на федеральном уровне, другой на местном. В «Deception, Inc.» Адам Энтус и Ронан Фэрроу расследуют деятельность фирмы Psy-Group, которая предположительно занималась сомнительными махинациями, которые вели к перевесу голосов в выборах в пользу клиента фирмы. В «Time in the Barrel» Джеффри Тубин пишет про очередную главу в саге «Расследование Мюллера», в который главные герои – злодеи из круга Трампа, предположительно помогли ему повлиять на результаты выборов, используя интернет-механизмы вмешательства в пространство электората.
Вот уже два года демократы безуспешно пытаются убедить себя и весь мир, что вмешательство все же было.
Обе статьи – словно выдержки из «секулярной библии» Демократической партии. Обе строятся на аксиоме о связи Трампа и России, вмешательстве русских ботов в американские выборы президента и нелегальных делах Трампа, которые – опять же – помогли ему одержать победу на выборах. Надо было такому случиться, что из всех теорий противники Трампа выбрали самую безумную. Вот уже два года демократы безуспешно пытаются убедить себя и весь мир, что вмешательство все же было. Расследование Мюллера до сих пор ничего не дало (и Тубин в своей статье мимоходом хотя бы признает, что скорее всего ничего и не даст), но не принять аксиому уже нельзя. Симптоматично, что Тубин Роджера Стоуна и Джерома Корси, двух правых сторонниках теорий заговоров, (вполне справедливо) считает сумасшедшими. Однако сам Тубин, как и Фэрроу с Энтусом, создают для читателей New Yorker свою теорию заговора с тем лишь отличием, что Корси в своих книгах и статьях факты прогибает или искажает, а авторы New Yorker нет. Симптоматично и то, что даже фанатику Корси доверяешь больше, чем Тубину. В финале статьи Тубин цитирует Корси: «My particular Kafkaesque nightmare is nothing more than punishment for the crime of being a vocal supporter of Donald Trump and for having worked with Roger Stone to promote Trump’s 2016 presidential campaign». Практически любой сторонник Трампа для демократов должен быть причастен к вмешательству в выборы. Другой повестки дня не существует.
Аксиоматичена для Фэрроу, Энтуса и Тубина не только идея русского вмешательства в выборы, но и вообще возможность вмешательства. Любая компания, чья деятельность связана с интернет-технологиями, созданием фэйк-аккаунтов в соцсетях, обработке данных, вызывает подозрение в незаконном вмешательстве. Фэрроу и Энтус создают детализированный профайл такой компании в своей статье. Отсутствие зависимости между фактами и «реальностью» состоит в том, что прямая связь между темной деятельностью компании и результатом выборов под действием механизмов, якобы запущенных этой компанией, никак не доказывается.
В статье Шилы Колаткар «The Whistle-blowers» берется за основу другая аксиома. Осведомители, берущие на себя тяжелое и ответственное задание – разоблачать изнутри махинации больших организаций, занимаются неблагодарной работой, жертвуют собой, иногда из чувства справедливости, а не ради вознаграждения. Государство же, хотя и заинтересовано в мошенничестве и других преступлениях организаций (иногда и являющихся частью государства), не слишком-то и помогает осведомителям. Аксиома здесь в том, что быть осведомителем можно только с ведома государства и в сотрудничестве с ним же. Вольный же осведомитель, раскрывающий секреты государства (и его частей), немедленно из героя превращается в преступника. Стоит вспомнить, что при Обаме, кумире демократов, было осуждено больше осведомителей, чем при любом другом президенте. Своим читателям New Yorker об этом не расскажет, просто потому, что это не на «повестке».
Стоит вспомнить, что при Обаме, кумире демократов, было осуждено больше осведомителей, чем при любом другом президенте. Своим читателям New Yorker об этом не расскажет, просто потому, что это не на «повестке».
Несколько по-другому устроено расследование Иэна Паркера «Unreliable Narrator». В нем нет как таковой аксиомы, которую должны принять все демократы, поскольку статья проходит по ведомству культуры, а не политики. И вновь: Паркер настолько детален в описании жизни писателя Дэна Мэллори (скрывшегося за псевдонимом Эй Джей Финн) с его детских дней и до текущего момента, что факты просто вытесняют «жизнь» писателя. Из «фактов» складывается портрет шарлатана, литературного мошенника, обманщика, плагиатора, манипулятора и хладнокровного лжеца. После этой публикации в журнале последовали и другие «фактические» статьи, указывающие на сомнительный характер творчества Мэллори. Между строк у Паркера читается вопрос: как этот мошенник добился успеха и почему уже после «разоблачения» Мэллори не покаялся публично, а его издатель не снял книги с продажи?
Вопросы эти актуальны только для уже заданной журналом повестки дня. Если немного отойти от повестки, то под вопрос можно поставить мотивы самого расследования: почему New Yorker решил «разоблачить» именно Мэллори? Из-за того, что тот белый успешный мужчина? Из-за слишком громкого успеха? Из-за идеологических разногласий? Потому что, проанализировав факты из статьи, сложно понять, почему Мэллори должен быть наказан и чем он заслужил публичную травлю.
У расследования Паркера как минимум четыре слабые обвинительные позиции. Мэллори обманывал окружающих его людей, выдумал себе и своим близким несколько тяжелых болезней, тем самым привлекал к себе внимание. Увы для расследователя, но Мэллори не какой-то экстраординарный случай. Во-первых, привлекать к себе внимание и вызывать к себе жалость не запрещено. Даже выдумывая себе болезни. Во-вторых, Мэллори не единственный лжец на свете. Ложь может быть морально осуждена, но в данном случае не может быть юридически наказуема.
Паркер пишет, что Мэллори выдумал себе ученые степени, строчки в резюме etc. Опять же, он далеко не единственный, кто когда-либо это делал. Его работодатели не проверяли его данные, хотя могли это предотвратить. Это может осуждаться морально, но вряд ли достойно публичного порицания.
Обвинения Мэллори в плагиате беспочвенны. Мало того что нет никаких прямых подтверждений, даже косвенные выглядят притянутыми. Мэллори пишет в том жанре, где 80% книг создается под копирку. Если обвинять его в сюжетном плагиате, тогда нужно обвинять еще четыре пятых писателей, работающих в той же нише.
Зыбкой стороной расследования Паркера становятся его источники. Все они дают ретроспективные показания: заранее зная характер обвинений, выдвинутых против Мэллори, они лишь подтверждают высказанную гипотезу. Такая работа памяти может любую деталь из прошлого интерпретировать как подозрительную, хотя в тот момент в прошлом она таковой не казалась. По сути Паркер подстегивает факты под уже готовую теорию. Даже если не делать скидок на психологические проблемы Мэллори, его нельзя обвинить ни в чем криминальном. Его возможные «преступления» – морального толка.
Но всю зыбкость профайла Мэллори можно не разглядеть за тем количеством собранных и верифицируемых фактов. Заголовок уже задает повестку дня.
Прочитанные номера культового журнала либеральной читающей публики вызывают не в последнюю очередь недоумение. Нагруженный теория заговорами, сомнительными разоблачениями и правыми идеями, журнал едва ли отличается от московской газеты «Metro». Если только фактчекингом.
Ray Garraty