На новый год мы с девочками в книжном клубе дарим друг другу… книги (никакой оригинальности, хотя мы пытаемся каждый раз эту оригинальность раздобыть всеми возможными способами, но все гениальные идеи заканчиваются неутешительным "опять по роману"). В этом году мне от Светы досталась “Петровы в гриппе и вокруг него” Сальникова.
Света книгу очень хвалила.
Я Свете обычно верю.
“Книга очень смешная,” - подмигнула мне Света.
“Класс!” - подмигнула Свете я. - "Не хватало еще только Достоевского для усиления эффекта московской зимы."
Пришла домой, села на синий диван, налила себе чай и открыла Петровых.
Сначала заболевающий гриппом Петров ехал в троллейбусе. В обыкновенном таком троллейбусе, котором каждый из нас постоянно ездит.
"Хм, хм," - закряхтела мысленно я.
Потом Петров, услышав, как я кряхчу, пересел в катафалк с трупом и начал ехать в катафалке.
"Так, начало многообещающее," - вспомнила я Свету, списав ее буйное чувство юмора на тяжелый развод, из которого она уже полгода пытается выбраться.
Потом Петров с другом Игорем пришли к еще одному другу, бросив катафалк и несчастный труп, который они так и не довезли до родственников и начали пить, ведя высокоинтеллектуальные русские разговоры о судьбах демократии и механизмах голосования.
“Безнадега!” - подумала я, подмигнула мысленно Свете, открыла инстаграм и задала читать книгу своему онлайн книжному клубу, что мне одной мучиться? Так нечестно.
Потом у Петрова появилась жена, с которой он разведен, но иногда живет вместе. Петрова - библиотекарь, и у нее все тоже безнадежно.
“Так,” - подумала я и купила себе для подмоги большую шоколадку с орехами.
Потом появился еще и Петров младший, которого потащили на новогоднюю елку. И это было самое смешное, что я читала за долгое время.
“Гениально,” - подумала я.
А потом я не смогла остановиться, пока не дочитала до конца.
Даже шоколадку не успела доесть.
Сальников своим романом сделал то, что до него не получилось ни у кого: он взял и рассказал все, как есть. Все эти старушки с кошельками а пакетиках, которые еще в одних пакетиках, а те еще в одних пакетиках, аспирин, который лежит двадцать лет с ободранными краями бумажной пачки и отстань-он-мне-всю-жизнь-помогает, и дача, на которой ребенку нельзя залезать на крышу, потому что упадешь, а ходить на пруд, потому что утонешь, а бабушка пытается напялить на тебя свою шляпу из пластиковой соломки. Все это так. Хочется написать было. Но, что-то ноющее внутри подсказывает, что так и есть.
И нет тут никаких трехступенчатых метафор и аллитераций, тут все так, как в жизни. В жизни все вот так. Метафоры, если и появляются, то только вот от такого неизбывного гриппа, в котором все мы вместе с Петровыми.
И вот от этого-то я и не знаю, плакать мне или смеяться, потому что это так смешно, что ты начинаешь плакать и так сильно плачешь, что начинаешь смеяться.