...Незаметно пролетел 1982 год. Наступил дембельский - 1983. Я все так же служил в штабе, все так же набирал в батальон молодое пополнение, по прежнему "сидел" на сухих пайках, которые стали своего рода валютой, и ими можно было расчитываться за разного рода услуги. В начале 1983 года на плацу дивизии построили новый "чипок" - кафе, в которое в первые же дни негласно завезли бутылочное пиво! Это было событие для дивизии, причем это не афишировалось совсем, но при этом знали это все - от матроса до командира дивизии. Я попробовал заняться бартером. Взял пять коробок сухого пайка, и предложил за каждую коробку по 2 бутылки. Сошлись на шести бутылках пива. Я поместил их в железный чемоданчик для переноски секретной документации, опечатал его и спокойно принес к себе в кабинет, где под вечер под красную рыбку в компании ЗАСовцев, благополучно расправился с ним.
В конце весны 1983 года командир батальона подполковник Липовцев предложил мне на выбор - звание младшего сержанта или краткосрочный отпуск с выездом на родину. Не смотря на то, что до дембеля оставалось всего шесть месяцев, я конечно же выбрал отпуск.
Бравым морпехом прилетел я в Свердловск, и все отметили, что я заметно вырос и возмужал. Первые дни я красовался в ПэШа (полушерстяной форме) и в черном берете, отражая завистливые взгляды молодежи и восторженные - девченок. Встречался с друзьями, пил пиво в больших количествах, а однажды смог и нарваться...
Мы с двумя лрузьями выходили из уралмашевского ресторана "Яшма". В "Волге" стоящей у ресторана я увидел прекрасную незнакомку, курившую тонкую сигарету на заднем сидении машины. Я стал довольно развязно к ней приставать, а когда оглянулся на чьи то шаги за спиной, успел только "сфотографировать" кулак у своего носа. Потом помню крик моего друга - "Ааааа! Морпеха убили!!!" и темнота... Пришел в себя, когда не было ни машины ни незнакомки, а друзья вытирали мне кровь на лице. Как выяснилось позже, я пытался "склеить" подружку одного из уралмашевских авторитетов, но они, немного зная о моих похождениях и знакомствах до армии, не стали требовать дальнейших разборок, а просто забыли про меня.
10 дней отпуска пролетели незаметно, и я вернулся в часть. "Гражданка" немного расслабила меня, и результат не заставил себя долго ждать. В батальоне у нас был Серега Ж., который периодически где то доставал "колеса", пил их и "шаял". Как то раз мы с друзьями подступили к нему и потребовали поделиться. Он дал десяток таблеток "Тардила". (Тардил — комбинированый снотворный препарат барбамила, ноксирона и дипразина.). Я выпил сразу же четыре. Через час я уже "летал" по плацу не чувствуя под собой ног на вечерней прогулке. Потом провалился в глубокий сон. Когда утром очнулся, передо моими глазами была мутная пелена, и круглое окошко, в которое я старался заглянуть, чтобы увидеть что то. Как раз мне надо было сдавать на подпись начальнику штаба секретное донесение по личному составу. Я пытаясь что нибудь разглядеть в окошке передо мной, что то написал, и отнес начальнику штаба. Тот не глядя подписал его, я поставил секретную печать части, и передал его секретчику... Потом ушел в кабинет и погрузился в небытие, проспав таким образом почти 16 часов...
Утром я уже бежал в штаб на крик начальника штаба. Оказалось в донесении появилось вдруг 30 лишних мичманов, а количество личного состава части уменьшилось на половину... Меня отымели по полной программе, и мне пришлось забыть про эксперименты с Серегой Ж.
Мы еже были "дедушками". По утрам на наше "Как служба, сынок?", нам отвечали "Я счастлив, мой любимый дедок!", шконарь за нами заправляли и "отбивали" по струнке молодые бойцы, они же бегали ночью на камбуз - жарить нам картошку, если нам этого хотелось. Все это проделывали и мы в свое время, и "традиции" не нарушали. Полюбил утренние кроссы. Но бегал их в спортивной форме и в кроссовках, которые достались от молодого пополнения. Периодически выезжали на командно-штабные учения, где я рисовал секретные карты в бункере, а по ночам мы тырили чистый медицинский спирт из вещмешков офицеров. В общем ничего из ряда вон выходящего не было. Служба шла к концу.
Под конец службы нужно было готовить сменщика в строевую часть. Я долго выбирал среди вновь призванной молодежи, пока не наткнулся на одного неповоротливого москвича, главной особенностью которого был прекрасный почерк. Кое как обучив его премудростям строевой части я доложил о том, что смена готова. Примерно за месяц до окончания службы в часть пришел вызов из Свердловского КГБ, куда мне советовали явиться после прохождения службы.
26 октября 1983 года, ровно через два года, утром, командир части зачитал приказ о моем увольнении в запас. Попрощавшись с Владивостоком я сел в поезд и поехал домой...
Дома, на второй день после моего приезда я пошел в КГБ. Пожилой кадровик, выйдя, сообщил мне, что меня зачислили в списки на обучение в Москве. Но с учетом того, что учебный год начался в сентябре, мне надо потусоваться где нибудь год, а в июне следующего года поехать в Москву в академию Дзержинского. Чтобы не терять время даром, я устроился в горячий чугунолитейный цех № 34 УЗТМ, но через год я уже и не помнил о вызове в Москву, так как началась другая, полная разных историй жизнь... В ней была свадьба, рождение сына и развод. И многое другое, но это уже совершенно другие истории...