Вий бездушное без эмоциональное существо он не имеет вообще ни каких чувств: злость, ненависть, гнев. В отличии от Панночки, когда она в своей ярости, злости и ненависти к Хоме крикнула: - позовите, Вийя! Все сущности, которых она вызвала, ужаснулись, как можно будить древнего Бога ?! Но приказ панночки был исполнен – Вий пришел, что бы снять оберег, защит, где прятался Хома, указать путь.
Вий сам не передвигается, не может сам себе открыть веки, вместо рук и ног-корни, засыпанные землей. Его тащили вурдалаки, и поставили, возле круга и открыли ему "веки". Перст Вия указал на бедного Хому.
Так откуда же появился в славянской мифологии и фольклоре столь странный образ Вия?
Найти ответ помогают основные признаки нашего персонажа: волосатость, обладание стадами быков и причастность к подземному миру. Эти признаки заставляют вспомнить одного из древнейших и к тому же главных восточнославянских богов времен язычества - Велеса (Волоса). Вплоть до начала XX века сохранялся обычай после жатвы оставлять в поле пучок несжатых колосьев - "Велесу на бородку"В восточно-славянском фольклоре существуют и другие персонажи, обладающие сходными с Вием признаками.
Так, например, в Cказке про Ивана Быковича, записанной известным собирателем и исследователем славянского фольклора Aлександром Николаевичем Афанасьевым (1826 — 1871), рассказывается, что после того, как герой победил на реке Смородине трёх многоголовых чудищ (змеев), их мать-ведьма смогла обмануть Ивана и
«утащила его в подземелье, привела к своему мужу — старому старику.
— На тебе, — говорит, — нашего погубителя.
Старик лежит на железной кровати, ничего не видит: длинные ресницы и густые брови совсем глаза закрывают. Позвал он тогда двенадцать могучих богатырей и стал им приказывать:
— Возьмитека вилы железные, поднимите мои брови и ресницы черные, я погляжу, что он за птица, что убил моих сыновей. Богатыри подняли ему брови и ресницы вилами: старик взглянул...»
Мотив век, поднимаемых вилами лопатой, крючками, широко распространён в восточно-славянских сказках. Так, например, на Волыни часто упоминается чародей Шелудивый Буняка, или Шелудивый Боняк; веки его столь длинны, что их поднимают вилами.
Иногда он является в образе страшного истребителя, взглядом убивающего человека и превращающего в пепел целые города, счастье только то, что этот убийственный взгляд закрывают прильнувшие веки и густые брови. В поверьях Подолии он известен как Солодивий Бунио, взглядом уничтоживший целый город его веки также поднимаются вилами.
Но, вероятно, наиболее важным для Гоголя прототипом Вия стал все же Иуда Искариот, облик которого угадывается за фигурой гоголевского демона при обращении к некоторым апокрифическим текстам. В этих не вошедших в канон сочинениях о внешности Иуды незадолго до его смерти сообщается, что его веки стали огромными, разрослись до невероятных размеров, не позволяя ему видеть, а тело чудовищно распухло и отяжелело.
Этот апокрифический облик Иуды (гигантские веки и тяжелое, неповоротливое тело) определил и главные черты Вия. Гоголь, заставляя взглянуть на Вия Хому Брута, пребывающего в душевной лености и не уповающего на Бога, показывает нерадивому бурсаку его евангельского двойника.