К счастью, в детский сад родители меня отдали непосредственно перед школой. С целью привыкания к социуму. И мне там сразу не понравилось.
Почему-то никто не играл в карты. И вообще карт там не было.
Никто не пёк блинчики и не давал овсяные печенья со сливками. Вся детсадовская еда мне показалась отвратительной. Скользкая овсянка, похожая на рвоту больной собаки, яйца с синеватыми желтками и компот неприятного вида, вызывали только одно желание – бежать оттуда.
К тому же, многие дети неправильно держали ложку, чавкали во время пережёвывания пищи и ковыряли в носу. При всех. Для меня это было шоком. Но, возможно, я и сама так делала, просто не видела этого со стороны.
В первый день пребывания в детском саду, я заявила воспитательнице, что солдат моего папы кормят лучше, чем нас. Хотя наверняка еда была нормальная и, возможно, даже вкусная, просто я была избалованным ребёнком.
Ещё меня не устраивало, что дети всё время кричали и мешали размышлениям. А дома я могла сесть на стульчик, уставиться в стену и представлять разные картинки. Фантазии приводили меня в восторг. К сожалению, вспомнить я их сейчас не могу. В голове всплывает только сочная зелёная трава и серое небо. И всё.
Один раз бабушка зашла в комнату в такой момент «заглядывания внутрь» и окликнула меня. Я ей ответила: «Ба, не мешай, я думаю». Бабушка была удивлена, но мешать не стала.
Более - менее мне нравился тихий час. Там можно было спокойно лежать и тихонько переговариваться с соседкой, ковыряя заграждения для батарей отопления.
Свою соседку по детсадовской спальне я встретила спустя много лет, мы учились в одном университете. Только она очень удивилась, что я помню её имя и фамилию. Стали выяснять, оказалось и правда, мы были соседками. Но она не помнила ни меня, ни того, что вообще было в детском саду.
Но почему-то в памяти осталась одна девочка с грустными глазами. Когда мы играли в дочки-матери, она взяла стебелёк одуванчика, засунула себе в рот и сказала: «А давай я буду курящей». Я не помню, что на это ответила, но была изумлена. Я не знала, что женщины могут быть курящими. Курящими могут быть чужие дяденьки на улице, которые пьют пиво, и норовят сломать стол костяшками домино.
Помню темноволосого мальчика, который рисовал дождь. И каждая тёмно-синяя, почти чёрная капля была размером с копеечную монету. Его работа была такой безрадостной, что самой хотелось плакать. Я подумала, что это, наверное, потому, что на него жаловались воспитательницы. Мне его было очень жалко. И я сама не знала почему.
А ещё был этот запах. Запах чужого и общего одновременно. Хотелось домой.
Дома были шест, канат, кольца и трапеция. Яичко всмяточку с колбаской, мои рисунки, книги, сестра и бабушка с картами.
Я помню, пока сестра проводила время в пионерском лагере, а родители работали, мы с бабушкой жили всё лето на даче. Помню, как летними вечерами, засиживались за игрой в «дурака» допоздна. Вешали друг другу шестёрки и тузы.
Когда я была совсем маленькой, мы играли в «пьяницу». Жуткой неудачей считалось потерять туза. А моя бабушка умела тролить. Помню, у меня остался последний туз, и, выкладывая перед собой шестёрку, бабуля говорила: «Ну-ка, где твой тузик? Давай-ка его сюда!». Вот страх-то какой.
Прелесть игры в карты была ещё и в том, что бабушка не только не поддавалась, играя в «дурака», но включала лихой азарт. А когда проигрывала, говорила, всплеснув руками: «Вот тебе и всё. Бабку в «дураках» оставила. Это не внучка, а жучка!» . А выиграв, выкидывала последние карты, с победным кличем: «Э!». Так говорить «Э!» не умеет никто.
Конечно, моим досугом были не только карты. Ещё мы обожали «Лото». До сих пор люблю запах деревянных бочонков. А как здорово бабушка называла некоторые числа: «семён семёныч», «гуси», «дед», «бабка», «кочерга»!
Помню это спокойное детское время. Когда ты живёшь и не знаешь, что такое курящая мама, но при этом заядлый картёжник. Когда есть странности в поведении, но ты о них не в курсе.
А потом был год «нулёвки», и социум поглотил меня. Я почти перестала заглядывать в себя и смотреть на «стену с картинками». Не знаю, хорошо это или плохо.
Прошло много лет. Моему сыну только-только исполнилось 2 года, а бабушка, дочь той самой моей бабушки, уже научила его отличать туза от короля и вольта от дамы. Только вот королей и вольтов пока путает. Но ничего, к 5 годам, как и я, будет играть в «дурака». А когда пойдёт в школу, то повесит всем тузов.
Интересно, понравится ли ему российский детский сад? Или он тоже почувствует, что бывают «другие» семьи. Где мамы курят и возможно пьют. Может быть, увидит самого себя со стороны. Или изменится. Посмотрим. Время покажет.