Где находится усадьба Ростовых, с кого Лев Толстой писал Анну Каренину, из какого окна "площадь Красная видна", где жил Александр Ширвиндт и в каком доме гостил Александр Дюма-отец - вы узнаете из нашей прогулки по Поварской. Гуляем по "Москве вместо Рима".
Если встать к Кремлю задом, к «Праге» передом, то по правую руку мы увидим - через Новый Арбат — белоснежную церковь и улицу. Кажется, что «Прага» стоит на продолжении этой улицы, на одной с ней прямой? Так вот — вам не кажется!
Перед нами — Поварская улица, главная улица Поварской — «съедобной» — слободы. Раньше, до прокладки Нового Арбата в 60-х годах XX-го века, ресторан «Прага» числился первым домом по Поварской. Сейчас к Поварской улице он не относится.
Дому номер три по Поварской повезло гораздо меньше: во время строительства Нового Арбата (Калининского проспекта) его и вовсе снесли. А между тем, в нем в конце XIX — начале XX-го века находилась легендарная 5-я Московская мужская классическая гимназия, среди выпускников которой были, к примеру, Владимир Маяковский и Борис Пастернак. После революции в стенах гимназии размещалась средняя школа №23, а потом математическая школа №91 — для нее позднее было выстроено собственное здание по адресу Поварская, 14, там она остается и сейчас.
Находилось здание гимназии на углу современного большого зеленого газона перед храмом и выглядело вот так:
Слева его огибала Большая Молчановка, справа — Поварская. Сейчас, как мы видим, на этом месте газон, Поварская на прежнем месте, а часть Большой Молчановки была снесена.
Перейдем на ту сторону Нового Арбата, к Поварской.
Поварская улица — одна из старейших в Москве. Ее линия очерчена древней Волоцкой дорогой, которая вела из Кремля к Великому Новгороду. В 1471 году по ней, к примеру, возвращался из Великого Новгорода Иван III, а в 1572 - Иван IV Грозный. Не удивительно ли, что теперь, спустя столько лет, по ней запросто ходим мы?..
До XVI века заселение вокруг Волоцкой дороги было почти неизвестно. Предполагается, что первые поселения возникли после того, как Иван Грозный определил территорию вдоль левой части современной Поварской улицы в опричнину, пожаловав ее дворянам и князьям. А по правую сторону сформировалась обширная Поварская слобода: обслуживанием царского стола занималось, по данным 1573 года, около 477 человек, составлявших штат Сытного двора. Соседние с Поварской улицей переулки получили названия по специализациям обитавших в них кухонных работников: Скатертный, Хлебный, Столовый, Ножовый и исчезнувший ныне Чашников — он находился как раз на месте школы №91.
После переноса столицы в Санкт-Петербург Поварская слобода была упразднена. И хотя «съедобное» название за этой местностью осталось, она вместе с прилегающими переулочками постепенно стала превращаться в район аристократов. Маленькие дворы стали сменяться большими усадьбами, некоторые были даже каменные. Чуть дальше, на пересечении с Борисоглебским переулком находился двор Натальи Алексеевны — сестры Петра I. В соседях были сплошь знатные фамилии: Борятинские, Гагарины, Голицыны, Волконские, Шаховские, Милославские, Грибоедовы и другие. Пожар 1812 года уничтожил почти все деревянные постройки улицы, она стала отстраиваться в камне. К рубежу XIX и XX веков на Поварской появилось много особняков и домов, построенных знаменитыми архитекторами того времени. Перед Первой мировой войной на улице было 54 дома, 6 из них принадлежали церквям, 4 — различным учреждениям, 16 — князьям, графам и дворянам, а 28 — купцам и почетным гражданам. Наступило время буржуазии - правда, ненадолго. В революционном 1917 году здесь велись ожесточенные бои большевиков с юнкерами и анархистами. В советское время Поварской дали имя Вацлава Воровского — революционера и одного из первых советских дипломатов, хотя на Поварской он никогда не жил. Также мы уже знаем, что улицу сократили в результате строительства Нового Арбата.
Теперь официальным нечетным началом улицы считается дом номер 5 — церковь Симеона Столпника, первое упоминание о которой относится к 1625 году. Но есть предположение, что она была освящена ко дню венчания на царство Бориса Годунова — то есть существовала на этом месте с начала 1598 года. В камне церковь возвели лишь спустя еще двести лет - в стиле московского узорочья, характеризующегося «затейливыми формами, обилием декора, сложностью композиции и живописностью силуэта». Нарядно и ярко!
Самым известным прихожанином церкви был живший неподалеку Николай Васильевич Гоголь. Запись о его смерти тоже сделана в метрической книге церкви Симеона Столпника, и отпевал его священник из этой церкви, хотя и в другом храме.
После революции церковь некоторое время оставалась действующей, но затем ее постигла общая участь: ее разорили, устроили в ней мастерские глухонемых, работавших во время войны для фронта, одно время здесь даже находилась керосиновая лавка. При строительстве проспекта Калинина церковь решено было снести, тем более, что к тому времени от ее праздничного вида почти ничего не осталось. Но не снесли. На сайте храма рассказывается такая история: «Не последнюю роль в спасении храма Симеона Столпника как исторического памятника сыграл архитектор-реставратор Леонид Иванович Антропов, друг и соратник выдающегося деятеля отечественной культуры Петра Дмитриевича Барановского, спасшего и вернувшего к жизни многие архитектурные памятники прошлого.
Владимир Александрович Десятников, работавший с Леонидом Антроповым в Научно-методическом совете по охране памятников, рассказывает в своей книге «С Крестом и без Креста»:
«Когда мощный экскаватор прибыл, чтобы развалить обезображенное перестройками древнее сооружение, Леонид Иванович Антропов залез в ковш экскаватора и не дал возможности работать до тех пор, пока Г. В. Алферова и П. Д. Барановский не принесли приказ из Министерства культуры СССР о постановке памятника на государственную охрану».
В 1965-1966 годах церковь реставрируют и… устраивают в ней Выставочный зал Всероссийского общества охраны природы. Фактически, это был мини-зоопарк. Позднее здесь устраивались выставки живописи и народного искусства. Богослужения возобновились в храме в 1992 году.
Пойдем дальше. По правую руку от нас школа №91, та самая наследница мужской гимназии,
а прямо перед нами — усадебный дом текстильного фабриканта Грачева, последнего владельца особняка. Построенный в 1816 году, дом несколько раз достраивался и перестраивался.
С 1944 года здесь находится посольство Норвегии, представители которого очень трепетно относятся к сохранению здания: на их средства дом был отремонтирован и было восстановлено первоначальное оформление внутренних интерьеров. Послу Норвегии приписываются слова о том, что если бы это здание находилось в Норвегии, то «оно могло бы соперничать с королевским дворцом», вот так!
Следующий, дом №9 — ровесник своего соседа.
Он тоже сменил несколько владельцев, в последние годы перед революцией здесь было даже нечто вроде литературного салона: сын хозяев, Михаил Цетлин, был поэтом, и у него часто бывали Максимилиан Волошин, Марина Цветаева, Осип Мандельштам, Владимир Маяковский и другие известные поэты того времени. Осенью 1917 года особняк захватили анархисты - и были выбиты оттуда лишь в апреле 1918 года при штурме, сопровождавшемся даже взрывами, пострадал и особняк Грачева. Сейчас в доме №9 находится посольство Кипра.
А теперь посмотрим на дом напротив, через дорогу - №20. Это доходный дом, построенный незадолго до революции для известного адвоката и общественного деятеля Иосифа Семеновича Кальмеера. Заказчик здания задумал его как «дом Искусства», и в оформлении смешались самые разные художественные стили.
В мансардном этаже дома жили Белла Ахмадулина и ее муж, театральный художник Борис Мессерер, здесь же находилась его мастерская, сюда часто приходили в гости Владимир Высоцкий с Мариной Влади, Василий Аксенов, Венедикт Ерофеев и многие другие деятели искусства — мечта заказчика дома таким образом сбылась вдвойне.
Кстати, хочу обратить ваше внимание на некоторые интересные детали. Например, попробуйте прочитать число, вылепленное римскими цифрами и латинскими буквами над подъездом дома. Как вы думаете, что они означают?
А знаете ли вы, что у Беллы (полное имя которой, оказывается, - Изабелла!) Ахмадулиной были итальянские корни по матери (помните, мы гуляем с итальянкой?!). После смерти поэтессы по инициативе ее мужа была учреждена российско-итальянская премия для молодых поэтов.
А еще говорят, что в 1990-х годах в доме проживал Борис Березовский, но за точность информации не ручаюсь.
Дальше по четной стороне Поварской — сплошь интересные истории в камне. Доходный дом №22 был построен в 1912 году графиней Александрой Милорадович (герб их рода расположен до сих пор на втором этаже над входом в здание) и княгиней Екатериной Мещерской. После революции дом был национализирован. Графиня, пережив расстрел трех сыновей, уехала за границу. Дочь княгини Мещерской, княжна Екатерина Мещерская жила в этом доме в бывшей дворницкой (до революции их семья жила в квартире №5). После революции их с матерью выселили из Москвы, но уже в 1920 году разрешили вернуться — тогда же и уплотнили в квартиру их бывшего доходного дома. Работала она педагогом-вокалистом и прожила 93 года. Особой популярностью пользуются ее воспоминания, правда, они давно не переиздавались: «Жизнь некрасивой женщины». Говорят, в них много неточностей с точки зрения истории, но книга и ее героиня пользуются огромной любовью и восхищением читателей.
На месте следующего дома - №24 — в начале XIX века стоял небольшой дом, снимала его Елизавета Алексеевна Арсеньева, бабушка Михаила Юрьевича Лермонтова. Здесь 14-летний поэт написал поэму «Индианка» и начал издавать рукописный журнал «Утренняя звезда». Когда из-за новых жильцов дом стал тесен, они переехали в соседний особняк - №26.
Дом Лаузиной был снесен, а в 1899-1900 годах на его месте было построено здание, которое стоит там до сих пор. С 1920-х годов оно так или иначе связано с Литвой — сначала там было ее посольство, затем — представительство уже Литовской ССР, сейчас - Культурный центр посольства Литвы «Дом Юргиса Балтрушайтиса» (поэт Балтрушайтис был послом Литвы с 1922 по 1939гг и жил в этом доме).
Дом №26 связан не только с именем молодого Лермонтова. Этот дом, правда, в ином — отстроенном в 1914 году — виде является еще и последним российским адресом Ивана Алексеевича Бунина.
Именно отсюда, из квартиры на первом этаже, где он жил и работал в самый разгар революционных событий — с 26 октября 1917 по 21 мая 1918 — Бунин уезжает в эмиграцию: сначала в Одессу, а оттуда в Константинополь и Париж. Дневник, который он вел в это время, лег в основу его книги «Окаянные дни». Со времени тех событий прошло как раз сто лет, а произведение это кажется очень современным. И действующие лица как будто все те же. В общем, рекомендую ознакомиться или освежить в памяти.
А теперь прошу снова обратить внимание на нечетную сторону. Дома 13 и 15 — это комплекс зданий Верховного Суда — сначала СССР, потом России. Дом №13, заново отстроенный в 1990-х, сменил несколько владельцев. Усадьба, стоявшая на его месте, восходила к середине XVIII века и изначально принадлежала владельцу крепостного театра Ивану Яковлевичу Блудову, у которого одно время жил именитый родственник Гавриил Романович Державин. А на месте дома №15 стояла церковь Ржевской иконы Божьей матери, возведенная по указу Ивана Грозного по поводу встречи на этом месте в 1540 году икон, принесенных из Ржева. Именно сюда ходил с бабушкой на службу Михаил Лермонтов, живший, как мы только что узнали, по соседству. В конце 30-х годов церковь начали сносить, но вмешалась война, и окончательно ее разрушили в начале 50-х, когда начали строительство здания для Верховного Суда СССР. Память о храме осталась в названиях соседних переулков — Большом и Малом Ржевских.
Подойдите к зданию Верховного Суда со стороны сквера, по Большому Ржевскому переулку.
Это статуя Фемиды — богини правосудия. Традиционно она изображается с повязкой на лице, закрывающей глаза, - это символ беспристрастности. Российская Фемида небеспристрастна:) Впрочем, по замыслу авторов, отсутствие повязки говорит о том, что она не подвержена слепой ярости и не жестока. Новейшие мифы новейшей истории, что и говорить. Возможно, время Фемиды в нашей стране пока просто не пришло. Пока она стоит и смотрит.
И смотрит Фемида в том числе и на Бунинский сквер, раскинувшийся у ее ног. Раньше здесь стояли особняки, в том числе в XVIII веке — усадьба капитана Федора Ржевского (по одной из версий, именно его фамилия дала названия переулкам), а в начале XX-го века — мастерская архитектора Эрихсона. В 1960-х годах здания были снесены, а на их месте устроен сквер, получивший имя Бунина, - правда, только в 2012 году (а памятник был установлен в 2007).
Уникальным природным памятником сквера долгое время был старый вяз: по некоторым данным, ему было более двухсот лет! К сожалению, он погиб летом 2010-го года, не пережив сильную жару. Но его пень остался! В окружении ежегодной свежей зелени он бывает почти невидим, такой милый старичок! Переживет ли он эту зиму?...
Из сквера мы выходим в Борисоглебский переулок. Если пойти по нему налево, то мы придем к Дому-музею Марины Цветаевой — считается, что здесь прошел самый счастливый и плодотворный период жизни поэтессы. Но это целая отдельная история, так что пока вернемся в нашу «съедобную историю» - на Поварскую.
Владение на углу Борисоглебского и Поварской известно еще с XVII века. В 1807 году один из домов усадьбы снимал Сергей Львович Пушкин — отец поэта. Здание современного вида было отстроено здесь в конце XIX века. В советское время здесь находилось сначала посольство Венгрии, а теперь — Венгерский культурный центр.
Кстати, может быть, вы уже заметили, что вокруг вас звучит музыка — с противоположной, четной стороны?.. Постарайтесь пока туда не смотреть — и попробуйте просто наслаждаться музыкой и той чудесной атмосферой, которую она создает для нашей прогулки! Сюда мы еще вернемся!
Удивительная история у дома №25а. Перед ним стоит памятник Максиму Горькому, и действительно, с 1937 года в этом здании находится Литературный музей имени А. М. Горького (и его музей-квартира), а в левой части здания — ИМЛИ: Институт мировой литературы имени Горького (памятник работы В. Мухиной и А. Заварзина был установлен в 1956 году).
Появление здесь Горького достаточно случайно, ведь вообще-то практически с самого начала этот дом был связан с лошадьми! Представьте!
История дома — до сих пор известного как Усадьба Гагариных - восходит к 1818 году, когда это владение приобрел директор императорских театров, конезаводчик князь Сергей Сергеевич Гагарин.
Несмотря на то, что заказчик вкладывал в строительство усадьбы много сил, ему пришлось ее продать еще до завершения работ из-за денежных затруднений. Усадьбу выкупил пензенский конезаводчик и меценат Охотников, подаривший ее в 1840-х годах Управлению Московского государственного конезаводства. Конезаводство находилось здесь более сорока лет, устраивало здесь выставки с продажей лошадей (в глубине участка и по сегодняшний день сохранился одноэтажный конный манеж). На первом этаже дома находились квартиры служащих: так, например, в 1875 году здесь поселился заведующий Московским отделением конезаводства генерал-майор Леонид Николаевич Гартунг с супругой — старшей дочерью А. С. Пушкина Марией Александровной (я не знала, а, оказывается, ее внешность Лев Толстой подарил своей Анне Карениной!). Судьба Леонида Гартунга была трагична и печальна. Его несправедливо обвинили в хищениях, и на суде он застрелился. В оставленной записке он написал: «Я … ничего не похитил и врагам моим прощаю». Но его жена, для которой гибель мужа стала тяжелейшим потрясением, врагов его не простила: «Я была с самого начала процесса убеждена в невиновности в тех ужасах, в которых обвиняли моего мужа. Я прожила с ним 17 лет и знала все его недостатки; у него их было много, но он всегда был безупречной честности и с добрейшим сердцем. Умирая, он простил своих врагов, но я, я им не прощаю», - писала она в письме родственникам.
Марию Александровну Гартунг, урожденную Пушкину, мы еще вспомним, говоря об ее отце: в нескольких эпизодах нашей прогулки они ещё будут рядом, как, впрочем, и сейчас: в соседнем особняке, доме Шереметевых (№ 27), в одной из комнат второго этажа в декабре 1828 года впервые читал свою поэму «Полтава» А.С.Пушкин.
Детей у великого поэта тогда еще не было, и, конечно, он вряд ли мог и подумать о том, что спустя пятьдесят лет в соседнем доме будет жить его дочь. Факт чтения здесь «Полтавы» отмечен памятной доской. А в сам особняк свободного доступа нет. Но можно посмотреть на дом со двора и ради любопытства зайти в центральный вход. Интересно!..
Дом №31 принадлежал во второй половине XIX-го века Александру Ивановичу Кошелеву — русскому публицисту, издателю, общественному деятелю, славянофилу, члену «Общества любомудрия» и одному из «архивных юношей». Здесь, в его литературном салоне часто бывали Гоголь и Чаадаев.
А следующее здание, построенное для Клуба Общества политкаторжан и ссыльнопоселенцев в начале 30-х годов, находится на месте старой церкви Рождества Христова в Кудрине (здесь, кстати, отпевали Кошелева, а вообще уничтоженному храму было около трёхсот лет). «Клуб...» был задуман как место изучения царской тюрьмы, каторги и ссылки, одним из инициаторов этого проекта был Феликс Эдмундович Дзержинский. Впрочем, реализовать идею не удалось, и конструктивистское здание, спроектированное братьями Весниными, было отдано кинотеатру «Первый», потом Театру киноактера, а потом Дому кино. Все крупнейшие кинособытия того времени проходили именно там.
Это место известно еще и тем, что именно здесь 31 октября 1958 года состоялось общее собрание московских писателей, исключивших из Союза писателей СССР Бориса Пастернака. Среди тех немногих, кто отказался принимать участие в травле поэта, была и Белла Ахмадулина, за что ее позднее отчислили из Литературного института.
Последний дом по этой стороне Поварской улицы можно до некоторой степени считать вотчиной небезызвестного семейства Михалковых: уже на подходе к нему мы видим в небольшом скверике памятник Сергею Михалкову, который долгое время жил в доме № 35 вместе с сыновьями Андреем и Никитой.
Если вы не живете в подобном месте и не ограничены во времени, рекомендую обойти и рассмотреть этот дом со всех сторон, он очень необычный (нам даже удалось побывать в незапертом подъезде, так что не пренебрегайте:))!
На Новинском бульваре рядом с домом Михалкова есть памятник другому поэту:
Я не смогла узнать, где именно находилась квартира Михалковых, но у одного из подъездов есть мемориальная доска:
Предполагаю, что теоретически из окон верхних этажей как раз этого подъезда «площадь Красная» вполне могла бы быть видна. И совершенно точно из окон этого подъезда видна настоящая усадьба, расположенная напротив, на четной стороне Поварской.
Её главное здание было построено в середине XVIII-го века во владении, принадлежавшем старинному дворянскому роду Воронцовых-Вельяминовых, и числился этот дом по Большой Никитской улице. Спустя двадцать лет, в 1770-х годах, это владение перешло представителям не менее знатного рода Долгоруковых, при которых усадебное владение было расширено до Поварской улицы,а по боковым границам усадьбы были достроены симметричные закругленные служебные корпуса. С середины XIX-го века усадьбой владеет один из потомков баронского рода Боде, Михаил Львович Боде-Колычёв, чьи предки эмигрировали из Франции в период Французской революции и приняли гражданство Российской империи. Он уже наполовину русский: его мать, Наталья Колычёва, была последней представительницей боярского рода Колычёвых, поэтому Боде, как единственному наследнику, позволили взять и вторую фамилию, и герб семьи.
Однако известно это место больше как «усадьба Соллогуба»: дочь Боде-Колычёва Наталья вышла замуж за художника Фёдора Соллогуба. Именно они владели усадьбой вплоть до революции, именно при них усадьба приняла тот вид, в котором мы ее находим сейчас.
После революции в усадьбе сначала расположилась ВЧК (Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем, прародительница нынешней ФСБ), но здесь не прижилась и вскоре переехала на Лубянку. Усадьбу же отдали творческим людям: в 1920 году здесь открылся «Дворец искусств», а в 1921-м - Высший литературно-художественный институт. В годы НЭПа усадьба находилась в частных руках, сдававших квартиры внаем, но уже в 1932 году она перешла к Союзу писателей СССР. Так или иначе это место связано с именами Блока, Есенина, Пастернака, Цветаевой, Эренбурга, Брюсова, Горького, Фадеева, Булгакова: в 1940-м году прощание с Михаилом Афанасьевичем проходило именно здесь.
Однако в центре усадьбы стоит памятник совсем другому писателю:
По легенде, усадьба Соллогубов послужила прообразом усадьбы Ростовых в «Войне и мире». Не все литературоведы поддерживают эту теорию, однако некоторые основания для возникновения этой идеи все же есть. Как бы то ни было, на главном доме усадьбы легко найти табличку соответствующего содержания:
Если встать спиной к главному дому и лицом к выходу с усадебного участка и посмотреть налево, то откроется несколько неожиданный для Москвы вид: между стенами старинной московской усадьбы и привычными домами стандартной городской застройки обнаруживается вполне себе средневековый замок!
С улицы, впрочем, он выглядит несколько иначе, более привычным глазу особняком (подойдем убедиться):
Этот особняк был построен в 1887 году для князя Бориса Владимировича Святополк-Четвертинского в духе французских замков. Некоторые исследователи архитектуры причисляют его к шедеврам стилизаций XIX-го века. После смерти князя особняком владело семейство Олсуфьевых, в связи с чем и сам «замок» часто называют их именем. Существует легенда, что в гостях у Олсуфьевых бывал император Александр III.
После революции здесь некоторое время проходили заседания Академии вольной духовной культуры, возглавляемой известным философом Николаем Бердяевым, затем тут разместили городскую бедноту (?!), а в начале тридцатых, по просьбе Горького, Центральный дом литераторов. Писательская тема сохранилась в особняке до наших дней: сейчас в нем находится клуб-ресторан «ЦДЛ».
На сайте ресторана с большим уважением рассказывается история здания: «В 1897 году усадьба переходит во владение семьи графа Олсуфьева, генерала от кавалерии и любителя филологии, – он переводил древнеримских поэтов, а его жена графиня Александра Андреевна Олсуфьева держала аристократический салон и устраивала грандиозные банкеты для столичной знати: с тех давних времен этому дому была уготована судьба стать храмом литературы, искусства и гастрономии». В 2016 году здесь, оказывается, побывал внук первых Олсуфьевых — Паоло Олсуфьев, живущий сейчас в Италии: «он преподнес музею ресторана генеалогическое древо рода Олсуфьевых». Вообще, для меня сайт ресторана «ЦДЛ» стал личным открытием, и я все мечтала попасть туда на экскурсию. Что ж, мечты сбываются!:)
Следующий дом, №48, с мезонином, привлекает внимание своей непохожестью на окружающих. Еще бы! На фоне окружающих его особняков он кажется маленьким и неказистым, а между тем, он тоже выдающийся: во-первых, уже тем, что это единственный сохранившийся на Поварской деревянный дом, а во-вторых, тем, что здесь, в гостях у владельцев, братьев Нарышкиных, в 1858 году бывал в гостях Александр Дюма-отец, путешествовавший в то время по России. В своих воспоминаниях «Из Парижа в Астрахань», на страницах, посвященных Москве, Дюма не раз благодарно отзывается об их гостеприимстве.
Следом за этим домом идут четыре красавца-особняка. Их бывшие владельцы — купец Шлоссберг, фабриканты Миндовский и Понизовский, князь Голицын.
Во всех этих прекрасных зданиях сейчас находятся посольства разных стран. А особняк князя Голицына (№40) для нас особенно примечателен тем, что именно в этом здании 2 октября 1901 года была открыта Медведниковская гимназия, спустя три года переехавшая по знакомому нам адресу в Староконюшенном переулке.
Вот мы и подошли к тому месту, откуда на всю Поварскую разносится музыка. Перед нами целый комплекс зданий Российской академии музыки имени Гнесиных.
Основанное в 1895 году старшими сестрами Гнесиными: Евгенией, Еленой и Марией — частное музыкальное училище стало спустя полвека одним из самых знаменитых музыкальных вузов мира, а 15 февраля, в день появления в их училище первой ученицы, гнесинцы отмечают день основания их учебного заведения.
Возглавляла академию Елена Гнесина, и при строительстве помещения вуза в плане специально была предусмотрена квартира для нее, после ее смерти в 1967 году ставшая мемориальным музеем.
Проходя мимо территории училища обратим внимание на то место, где в Поварскую упирается Борисоглебский переулок. Оказывается, называется он так неспроста: вел он к церкви Бориса и Глеба, стоявшей как раз на территории Гнесинки и разрушенной в 1936 году.
Свернем в Малый Ржевский переулок. Здесь еще продолжается территория академии Гнесиных. Напротив ворот у входа в Большой концертный зал находится памятник Елене Гнесиной.
Если не переходя улицу мы повернем налево, то на одном из зданий Гнесинки увидим памятный знак в честь церкви Бориса и Глеба.
А прямо перед нами на перекрестке через Хлебный (еще одна «съедобная» улица!) переулок снова возникают два прекрасных особняка (в обоих сейчас посольства). Слева — особняк золотопромышленника Ивана Игнатьевича Некрасова, справа — собственный дом архитектора Сергея Устиновича Соловьева.
Если быть очень внимательным, то здесь можно встретить пантеру, летучую мышь и сову.
На перекрестке свернем в Хлебный переулок направо. Почти сразу за домом Соловьева можно встретить тонконогого олененка, а чуть дальше по правой стороне — в еще одном посольском, а когда-то купеческом особняке — львов. Этот дом и известен в Москве под названием «дом со львами».
У дома со львами перейдем обратно на четную сторону Хлебного переулка и через детскую площадку и арку выйдем в Скатертный переулок — еще один переулок Поварской слободы, где когда-то жили люди, отвечавшие за «скатерти и другое столовое белье». В XIX веке переулок был застроен доходными и частными домами — все их после революции постигла общая участь: превращение в коммуналки. Дойдем по переулку до дома номер 5 и снова свернем в арку. В этом доме родился и вырос Александр Ширвиндт, прошло детство его сына Михаила Ширвиндта, который не раз вспоминал в интервью, что в Скатертном переулке их семья жила «вместе с восемью семьями в "роскошной" десятикомнатной коммуналке» - и воспоминания эти очень теплые.
Пройдя двором, выйдем снова в Хлебный переулок: мы как раз на месте не сохранившегося дома №4, в котором в 1809 году снимал квартиру Сергей Львович Пушкин, отец поэта.
Напротив нас — та самая школа №91, которую мы уже видели со стороны Поварской.
Если стоя лицом к школе мы повернем налево и пойдем по четной стороне Хлебного переулка, то окажемся на территории бывшей усадьбы. Сейчас там находится институт США и Канады РАН, а вообще все эти строения уже не первый век сдаются внаем. Рекомендую здесь побродить, доступ на территорию свободный — а потом выходите в Мерзляковский переулок.
Интересна история его названия, о нем трудно догадаться: оказывается, оно происходит от искаженного отчества князя Дмитрия Мамстрюковича Черкасского, кабардинца по происхождению, владевшего здесь двором в первой половине XVII века. Как только не именовали эту улочку: от Мастрюкиной улицы и Маструковки до Местрикова и Мерлюковского переулка, пока, наконец, в начале XIX века за ним не закрепилось название Мерзляковского.
Справа в переулок выходят ворота Дома-музея Гоголя, во дворе которого стоит непарадный памятник писателю, убранный в свое время с Гоголевского бульвара.
Что сейчас совсем трудно представить, так это тот факт, что когда-то Мерзляковский переулок и Поварская улица пересекались:
Это как раз там, где мы пересекали Новый Арбат и шли к церкви Симеона Столпника.
А сейчас по Мерзляковскому пойдем налево: оттуда наверняка доносится музыка и с каждым нашим шагом она будет все слышнее. На углу Мерзляковского и Медвежьего переулков находится знаменитая «Мерзляковка» — музыкальная школа (дом 9) и музыкальный колледж при Московской консерватории (дом 11).
В последнем раньше находилась сначала известная мужская гимназия Александра Ефимовича Флерова, а потом экспериментальная школа №110 имени Фритьофа Нансена, также считавшаяся одной из лучших в Москве. Несколько раз менявшая свой статус и названия и объединявшаяся с другими гимназиями, эта школа в конце концов была соединена с бывшей гимназией Марии Густавовны Брюхоненко, у которой была очень похожая судьба. Вообще история этих гимназий — это целый роман.
Свернем в Медвежий переулок, а от него - в Столовый. В доме №10, принадлежавшем когда-то гимназии Брюхоненко, и находится сейчас школа № 2123 с углубленным изучением испанского языка им. Мигеля Эрнандеса, объединившая истории старых московских гимназий.
Именно на ее стене со стороны Ножового переулка установлен теперь памятник ученикам школа Нансена, ушедшим на фронт и погибшим во время Великой Отечественной войны. Он называется «Реквием. 1941 год. Моим одноклассникам, погибшим на войне», автор - скульптор Даниэль Митлянский. Закончивший школу накануне войны и вернувшийся с нее живым, нам он оставил память о своих одноклассниках. На памятнике перечисляются имена всех учеников и учителей школы имени Нансена, но и у каждой их этих пяти мальчишеских фигур есть имя. Это друзья-одноклассники Даниэля (Ноли, как его звали в классе) Митлянского: Григорий Родин, Габор Рааб, Игорь Купцов, Юра Дивильковский и их ровесник, брат жены скульптора, учившийся в этой же школе и погибший в первые дни войны Игорь Богушевский. ("Арбатский архив", стр.357-375, "Наука", 2009).
Мне кажется, что из таких практически личных памятников горе войны гораздо понятнее и ощутимее.
А мы, между тем, прошли всю Поварскую слободу. Хотя «съедобные улицы» есть в Москве еще — и немало! А по одной из них мы даже уже гуляли.
Впрочем, и нашей прогулке по «Москве вместо Рима» пока не конец.
Это лишь конец второй серии.
Продолжение следует!
Этот пост - часть проекта "Как попасть в книгу".
Читайте и гуляйте по Москве!