Айдар ХУСАИНОВ
Нот уже два года, как я не хожу на фестиваль капустников «Веселая кулиса». А ведь до этого десять лет подряд, как штык, приходил весной в дом актера. Что же случилось?
Ничего особенного, если не считать того, что больше не будет у нас театрального рейтинга.
Что такое театральный рейтинг? Двенадцать лет назад я пришел к известному общественному деятелю — журналистке, культуртрегеру, страстной защитнице нашей культуры Илюзе Эриковне Капкаевой. Она, как всегда, была страшно занята, однако нашла для меня минутку. И в эту минутку я предложил составлять ежегодно театральный рейтинг — кто за прошедший сезон был лучшим исполнителем женской и мужской роли, какой спектакль был самым лучшим и так далее. Всего этих номинаций в конце концов оказалось довольно много. Если уж быть точным, я просто предложил подводить итоги года, а название «театральный рейтинг» появилось в результате обсуждения. Мы стали развивать эту тему, и оказалось, что у нас много общего в наших взглядах на театральный процесс. И мы решили этот проект воплотить в жизнь.
К нам присоединились наши коллеги — журналисты Райхана Гильманова, Элла Исрафилова, Елена Попова, Зиля Сагадеева, Олеся Серегина, Альфия Аглиуллина. В разные годы состав коллегии рейтинга менялся, так что список этот можно и расширить.
Принцип
Где-то за полгода до этого Министерство культуры придумало такое одноразовое мероприятие, которое называлось «АлтынАй». Вряд ли его кто-то помнит, кроме уж завзятых театралов, но на нем вручали дипломы в самых разных номинациях. Все это вызвало в театральной и околотеатральной среде недоумение, возможно, поэтому мероприятие и приказало долго жить.
Недоумение было вот какого рода — был непонятен принцип, по которому вручались награды тем или иным, вообще-то достойным людям. Создавалось ощущение междусобойчика, недостойное государственного учреждения.
Вот почему для нас самым важным было осознание нашего принципа, а именно — по какому праву и на каких основаниях мы берем на себя смелость выносить наши суждения на публику. Право это родилось на основании многолетней, не побоюсь этого слова, любви к нашему театру, многолетнего, если хотите, служения Мельпомене в качестве хроникеров, критиков, близости к этой среде. Мало кто в городе смотрит все премьеры, бывает в курсе всех событий театральной жизни, как официальной, так и закулисной.
Решения мы принимали открыто, практически всегда, процентов на девяносто, единодушно, собравшись вместе, горячо и бурно обсуждая, засиживаясь до поздней ночи в Доме печати. И — скажу забегая вперед — за эти решения мне не стыдно и сегодня.
В остальных десяти процентах случаев решения принимали по большинству голосов, то есть демократично. Если кто-то порой (чаще всего это был один человек) не мог прийти на заседание — мы ему звонили, узнавали его мнение и обязательно его учитывали.
Еще один принцип — это, по большому счету, беззащитность. Да, это всего лишь наше мнение. Да, это всего лишь «рамка». К ней не прилагается ничего, кроме нашего уважения. Мы как группа журналистов не имели никакого административного ресурса. Мы не могли дать звание, квартиру, деньги, уволить с работы, вызвать ОМОН. Все, что мы могли и хотели — это выразить свое мнение.
Как известно, в нашей республике доминирующим является консервативное сознание. Мнение человека, за спиной у которого нет государства, в результате этого не имеет никакого значения, какие бы умные вещи он не говорил.
Это обстоятельство вызывает тактический выигрыш, однако стратегически такая политика всегда обречена на провал, особенно в нашу эпоху, когда нужен яркий конвертируемый продукт, который мог бы требовать к себе индивидуального подхода. Серая масса по определению вызвать этого не может.
Ничто
Оказалось, что это интересно не только нам. Адми нистрация СТД пригласила вручить наши дипломы во время церемонии фестиваля капустников «Веселая кулиса». Е1аграждение прошло быстро, особого восторга не наблюдалось. Люди приняли к сведению и стали думать. Так прошел еще один год и еще одно вручение дипломов, а потом еще. И оказалось, что это очень даже престижно. Люди, которые по каким-то причинам не взяли свой диплом в предыдущие годы, лично за ним явились.
Кто-то захотел стать лауреатом рейтинга, пошли разговоры, о том, кого оценили, а кого нет. Кто-то обиделся, что не попал «под раздачу». Рейтинг «протянули» в капустнике. Ручалась жизнь.
Успех
Оказалось, что наш рейтинг очень даже коррелирует с тем, как воспринимает в своей массе спектакли и работы своих коллег неофициальное театральное сообщество. Оказалось, что спектакли и актеры, отмеченные нами, получают признание и на разного рода фестивалях как в республике, так и за ее пределами. Уважение к рейтингу возросло и достигло определенного значения. Его стали ждать, им стали интересоваться, на него стали даже в чем-то ориентироваться.
Процессы
Вместе с тем шли определенные процессы в самой театральной среде. Е1и для кого не секрет, что консервативное сознание принципиально склонно к застою и провинциальному самодовольству. При отсутствии внешнего вмешательства оно окукливается, застывает в развитии. И театральный рейтинг показал это весьма наглядно.
Если в первые годы мы еще могли определить лучший спектакль и один раз даже лучшего режиссера, то затем об этом и речи не могло быть, настолько ясным было угасание творческого импульса.
С годами пустых позиций в рейтинге становилось постепенно все больше. И хотя мы старались отметить чуть ли не каждое движение, ведь актеры не виноваты в том, что в целом спектакль не удался, но эта пустота действовала угнетающе.
Собственно, что скрывать — в наши дни этот процесс перешел уже в новую фазу, так что теперь многие театры обзавелись собственной системой оценки, которая базируется на внутренних процессах, происходящих в коллективе и далека от объективности. Результатом становится падение зрительского интереса к театрам, равнодушие творческих коллективов ко всему, что происходит за стенами театра и его дальнейшая деградация.
I
Путем зерна
Театральный рейтинг был задуман как зеркало процессов, идущих в театральной среде. И свою задачу он выполнил — как бы мы ни старались отыскивать и отмечать жемчужные зерна, ^ ' общее направление развития было ясным.
Однако шел и другой процесс — процесс насыщения творческого самолюбия. Да, получить признание от независимых экспертов было почетно раз, даже другой. Е1о дальше все это приобретало иной смысл, тем более, что никакого влияния на сам процесс рейтинг не оказывал. И когда неуфимские актеры корчились от мук признания только по начальственной линии, столичные актеры могли себе позволить игнорировать признание тех, кто его выказывал неоднократно.
Е1ачало сказываться и то, что спектакли с годами становились все хуже и неинтереснее, будем откровенны. И часть экспертов стала ими манкировать. Зачем тратить свою жизнь на заведомое барахло? Этого никому не хочется. И если уж мы старались быть объективными, то с годами это было все труднее и труднее. Так что к этому итогу мы пришли бы так или иначе.
Есть еще один момент — я убеждался неоднократно, что демократия в процессе формирования театрального рейтинга есть дело пустое. Имеет значение только консенсус, а подсчет голосов — это отражение злобы дня и по большому счету манипуляция, которая не приносит никаких плодов.
Что же дальше?
Давайте будем честны и скажем сами себе и всей честной публике, что никакого самоочищения театрального процесса в республике нет и быть не может. На все это можно было бы махнуть рукой и забыть, как страшный сон, если бы не одно обстоятельство — только собственная культура отличает развитое государственное образование, в данном случае субъект Российской Федерации, от неразвитого. В конце концов, если все дело упирается только в то, чтобы покушать и поесть, то никакая культура не нужна.
Однако мы живем среди людей и люди к нам все же приезжают. Вот оказалось, что к ШОСУ и БРИКСу у нас нет ресторанов национальной кухни и теперь их стали срочно восстанавливать. Уверен, что к саммитам будет нужна и какая-то культурная программа, все-таки гости к нам приедут цивилизованные, для них дело удовлетворением первичных потребностей не ограничивается. Значит, обратят внимание и на театр. Другое дело, что все будет делаться быстро, на уровне собственного понимания процессов, что отнюдь не гарантирует качественного результата.
Е1о при этом важно понимать, что одной имитацией современной московской культуры не создать что-то яркое и оригинальное. Можно быть сколько угодно восхваляемым столичными критиками, которых умиляют попытки местных режиссеров следовать моде, как нас умиляет ребенок, который щеголяет в маминых туфлях. Извините, но это не создает оригинальную культуру. Карго-культ по большому счету никому не интересен, особенно если это карго-культ второго порядка.
Собственно, это такой намек на то обстоятельство, что у нас проблемы с идеями. Идеи порождают драматурги, а с ними у нас тоже большие проблемы. В конце концов пора и нам заиметь свой конкурс пьес с хорошим призовым фондом, чтобы стимулировать процесс написания новых произведений.
Встает вопрос «что делать дальше?» и перед экспертами. У меня нет готовых рецептов, здесь нужно думать. Возможно, стоит попробовать ежемесячно проводить открытые заседания экспертных советов с разбором конкретных спектаклей, с приглашением всех желающих из театральной среды. Возможно, стоит попробовать написать концепцию развития театрального дела в республике на ближайшее десятилетие. Возможно. Единственный вопрос здесь в том, нужно ли это кому-то еще, кроме самих экспертов, и не пора ли признать, что театр в республике окончательно превратился в музей, которым надо любоваться как пережитком прошлого?