Семьдесят миллионов человек в современной Америке — католики. Католическая Церковь крупнейшая в стране, протестантов хотя и больше в совокупности, но ни одна из их церквей по отдельности не сравнится в численности и влиянии. У тридцати трех миллионов американцев ирландские корни.
И несмотря на эти цифры — католиков в стране ненавидели долго и самозабвенно, честя врагами свободы, демократии и угрозой американской мечте. Американцы изжили ненависть - если изжили - только к годам президентства Джона Фицджеральда Кеннеди. Первого и (пока) последнего президента-католика. Убитого в Далласе.
Нелюбовь к католикам вообще, и к ирландцам, в частности — одна из самых древних и “основополагающих” традиций Америки. С 1620-го года, с момента создания Плимутской колонии, второй колонии англичан на континенте, католиков воспринимали, как людей второго сорта. Таков краткий вывод из замечательной работы “Анти-католицизм в Америке, 1620-1860” Моры Джейн Фаррелли.
Нелюбовь к католикам появилась не на ровном месте. “Глобально”, нелюбовь американских католиков и протестантов - которая сохраняется до сих пор - связана с разным пониманием свободы и демократии. Слишком отличаются у людей взгляды на то, как должно быть устроено справедливое общество.
Но это если говорить о глобальных масштабах, на века. В первые десятилетия английских колоний всё было проще и приземленнее. Лютая ненависть к католикам помогала колонистам сплотиться вокруг единой идеи. Католики служили для переселенцев образом “другого”, жуткого и страшного, отталкиваясь от которого можно было строить собственную идентичность, свои идеалы и представления.
При этом до середины восемнадцатого века ненависть - как минимум для колонистов, родившихся в Америке - становилась делом воображаемым. За пределами редких католических”убежищ”, вроде общины Мэриленда, католики в колониях особо и не селились.
Там, где католики и протестанты жили бок о бок, как в помянутом Мэриленде, мифические представления не всегда играли большую роль. Люди разной веры по соседству завязывали дружеские отношения, работали вместе и, нередко, женились.
Со второй половины 18-го века, когда католиков, в том числе местных, родившихся в Америке, стало больше, английские протестантские элиты изменили “подход”. Их пропагандисты, газетчики, писатели и прочая пакость стали разрабатывать идею “плохой” Церкви и “хороших” простых католиков. Так, в 1765 году, Джон Адамс призывал соотечественников, тогда еще англичан, ненавидеть католическую религиозно-политическую систему. Но к простым верующим надо относиться иначе. Необходимо всячески, всеми силами, переманивать несчастных католиков, которые чахнут в плену у жуткой церкви. По Адамсу, католические священники и европейские дворяне только и думали, как бы держать простых людей в кандалах грязного невежества и скудоумия, не давая людям развиться и перейти в единственно правильную веру. И пока подлая и нечестивая Церковь не рухнет, подло и нечестиво — миллионы европейцев так и останутся на века в жестоком, позорном и прискорбном рабстве. Люди так и не прикоснутся к сияющему идеалу протестантской любви к свободе, которая единственная помогла спроектировать и осуществить заселение Америки.
В своей книге Фаррелли много внимания уделяет истории Мэриленда, который, до миграции ирландцев в годы Великого голода, стал городом с крупнейшей католической общиной в Штатах. Целый век, в 1750-1850-х годах, в городе тлела “холодная война” между католиками и протестантами. О лубочной антикатолической пропаганде первых колониальных лет речь уже не шла. Католики с протестантами спорили - и, пусть редко, но убивали друг друга - о понимании свободы: католической, не противоречащей интересам общины, и протестантской, универсальной, индивидуальной, основанной на идее о естественных правах.
В годы американской революции, в годы войны за независимость, мэрилендские католики присоединились к революционерам. Хотя католических ополченцев сперва не хотели даже принимать в ряды героической армии. Восставшие протестанты-колонисты, взращенные на туповатой анти-католической пропаганде, “папство” считали эдаким синонимом всего тиранического и бесправного. А тут, на борьбу с тираном, английским королем, вставали прихожане папской церкви.
Победившее революционное правительство католиков не забыло. Джордж Вашингтон, в первые дни президентского срока, написал обращение к католикам нового государства. В обращении он выражал надежду, что “люди станут более либеральными и позволят всем достойным членам [нашего] общества иметь равное право на защиту со стороны [нашего] гражданского правительства”. Вашингтон был уверен, что “сограждане не забудут ни патриотизм, который вы [католики] проявили в деле свершения революции, ни помощь в создании правительства, ни [остальную] важную помощь, которую люди получили от народа, исповедующего Римско-католическую веру”.
На какое-то время антикатолический задор протестантов уменьшился. Но, по мере увеличения католической миграции из Германии и Ирландии, старая добрая ненависть к католикам возродилась вновь.
В 1820-1850-х годах размежевание южан и северян, аболиционистские и анти-аболиционистские идеи в обществе дополнились новым “изданием” анти-ирландской и анти-католической пропагандой. Которая, с 1830-х, стала приносить плоды. В 1834-м радикальные протестанты сожгли монастырь Урсулин в Чарльзтауне, в Массачусетсе. В 1844-м в Филадельфии несколько дней продолжались беспорядки — протестанты и католики с азартом колотили и резали друг друга и с упоением поджигали дома.
Вместе с прямым насилием “развивалась” и пропаганда — от дрянных газетных карикатур до распространения зловещих лубочных историй об ужасных монастырях, в которых пытают, растлевают и убивают детей, женщин, стариков, мужчин, домашнюю скотину, диких зверей...
Дров в огонь добавляло отношение ирландцев к рабству. Протестанты Севера очень любили позадвигать пламенные речи, о недопустимости рабства и об естественных правах. Что не находило отклика у католиков — которые помнили, что примерно с той же риторикой и теми же доводами протестанты обличали “папство”. Католики-немцы, к тому же, поднакопив средств, часто перебирались из северных штатов в южные и на Запад. Жить среди снобов-северян с их скотским отношением хотели немногие.
Ирландцы, особенно прибывшие в Штаты в годы Великого голода, на Севере работали преимущественно на физически тяжелой, грязной и неблагодарной работе. Но на Родине творился кромешный ад, потому люди были рады и грошам. И опасались, что если рабство отменят — свободные черные, которые привыкли работать буквально что за еду, отнимут у католиков рабочие места. Эти опасения, отказ поддерживать радикальный аболиционизм, не добавляли дружелюбия, ни протестантам, ни католикам.
А затем грянула Гражданская война и водораздел по вере стал не так важен. Католики активно сражались по обе линии фронта, до 150 тысяч вступили в войска северных штатов, до 40 тысяч служили в армии Конфедерации. За северян особо прославилась нью-йоркская ирландская бригада под командованием генерала Томаса Фрэнсиса Мигера.
После войны анти-католический раж, пусть незначительно, но спал. Хотя протестантам пришлось десятилетиями учиться уважениям к другим верам и нациям, хотя куклусклановцы по-прежнему называли католиков врагами нации — к довоенному скотству ситуация уже никогда не возвращалась.
Но хватало всякого — о чем я, пожалуй, еще напишу. И что выходит за рассмотрение замечательного труда Моры Джейн Фаррелли. Если будет возможность — почитайте его. Замечательная книжка.
******
При написании статьи я использовал:
Farrelly, Anti-Catholicism in America, 1620-1860