Мы прощаемся с Шаазгаем. Наш путь лежит на восток. Через степи. По Котловине Больших Озёр. Периодически мы теряем дорогу и ищем её, двигаясь напрямую, без колеи, стараясь не порвать колёса об острые колючки.
Проезжаем сумы – деревни, по-нашему. Некоторые из них Командор отдаёт нам «на разграбление». Сумы навевают на меня тоску. Вернее, не так: когда ты понимаешь, что через полчаса оставишь эту деревню в зеркале заднего вида, тебя даже привлекает некая её экзотика, тоску навевает попытка примерить жизнь обитателей сумов на себя. Радостны только яркие, разных цветов, скатные крыши – их видно издалека. Улочки разбросаны хаотично. Пустынный вид им придают глухие заборы с металлическими воротами, плохо покрашенными и покосившимися, но обязательно с какими-нибудь узорами. Заборы дощатые там, где есть деревья, в пустынных краях заборы сложены из глиняного кирпича. За заборами – верхушки юрт. Слои кизяка сушатся на плоских крышах хозяйственных построек. Запах кизяка наполняет воздух и просачивается в салон машины. Пыльно. Голо. Нарядные дети беззаботно носятся на велосипедах. Все машут нам, мы машем в ответ.
Первое знакомство с озером Хяргас-Нуур. Оно чистейшее, солёное, вытянутое с запада на восток на восемьдесят километров. Эрика при первой возможности расчехляет тубус с удочками и бежит к воде.
По уложенному китайцами великолепному асфальту мы катимся вдоль Хяргаса. Дорога пряма и пустынна. Жёлтая плоскость степи щерится острыми, покрытыми резкими тенями, горными грядами.
Асфальт нас радует недолго – в районе Сонгино он кончается и уступает место классической монгольской федеральной трассе. Извилистая пыльная многоколейная грунтовка с ямами и лужами, на которой откручивается всё, что можно – канистры падают с багажника, с силовика отлетают фары. Гаджеты от пыли и тряски начинают выходить из строя.
Монголия, наверное, произведёт на европейца впечатление абсолютно нищей страны. Но я нигде не видел такого количества черных лендкруизеров со шноркелем и запаской на крыше и белых приусов. Ты лезешь на понижайке в затяжной перевал, и очень велика вероятность того, что на вершине будет стоять приус, набитый жизнерадостными монголами. Похоже, нищета монголов – это просто другой культурный код. Похоже у них – кочевников – просто другие, непонятные нам, представления о бытовом комфорте, чистоте и благополучии.
В памяти абсолютно бессвязно мелькают названия посёлков и городов: Тэлмэн, Цахир, Тариат, Цэцэрлэг. Фотографии напоминают мне о каньоне реки, названия которой я не помню. Всплывает крутой горный перевал под 2800 и густой лес вокруг, окутанный туманом. Цайны газар – кафе – в какой-то деревушке, где мы никак не могли объяснить, сколько хуушуров нам надо. И грейдер, грейдер, грейдер…
Два с половиной дня перегона, и вот уже мы въезжаем в Хархорин. Где-то здесь находятся руины древнего города Каракорум – столицы Монгольской империи. И здесь же расположен частично действующий буддийский монастырь Эрдэни-Дзу.
Это туристическая Мекка. Здесь слышишь английский, немецкий, итальянский языки. Здесь толпы туристов и рынок великолепных сувениров, цайные газары и цепные орлы.
Архитектура буддийского монастыря меня поразила: она яркая, она узорная, она полна скульптурных изображений Будды и драконов, каждый элемент построек рукотворен и неповторим. Если я уйду когда-нибудь в монастырь, это будет монастырь буддийский.