Обычное утро. Наталья выключила будильник и встала с кровати, бодрая и веселая, улыбающаяся. Много ли людей, которые с улыбкой встают по первому будильнику? А она делает это каждый день уже довольно давно. Без каких-то усилий, без напряжения. Просто так было надо.
Легкий завтрак, макияж, строгая одежда, удобные, элегантные туфли. Нравилось ли ей начинать утро так, выглядеть так? Какая разница? Так было надо.
Из дома она вышла в четко рассчитанное время, чтобы прибыть на работу точно за десять минут до начала рабочего дня, налить чаю, поздороваться с коллегами. Всегда аккуратна, всегда подчеркнуто вежлива, всегда пунктуальна. Коллеги бывали довольны, бывали взвинчены, пытались подшучивать, игнорировать, злились. Она всегда была спокойна. Без усилий, без напряжения. Так было надо.
Эта фраза определяла все ее бытие. Она делала его безопасным, удобным, достойным. Так нужно ли что-то еще? А когда-то она ненавидела свою работу, своих коллег, ненавидела просыпаться утром по будильнику, носить скучные костюмы и ходить на каблуках. Пусть даже удобных. Но это в прошлом. Надо на что-то жить.
Ее мама часто повторяла ей, что человеку нужна надежная профессия, гарантирующая приличный доход. Она настояла, чтоб дочь пошла учиться на экономиста, помогла устроиться в фирму своей знакомой, обеспечила ее жизнь. И мама, безусловно, была права. Ну, чтобы она делала со своими рисунками? Какой из нее художник? Да и разве можно рассчитывать на то, что рисование станет надежным заработком? Конечно, нет. Поэтому она работала в компании маминой подруги, просыпалась по будильнику, носила скучные костюмы и терпела ненавистных коллег. Так было надо.
И все было бы хорошо, если б ей не снились сны.
***
Кто под маской? Кто скрывается под маской? Мне почему-то очень важно узнать, кто скрывается под маской. Под белой керамической маской с растрескавшимися краями. Кажется, вот сейчас еще один кусочек отколется, и я смогу увидеть хоть что-то, но щербатые края, словно издеваясь, хранили свой изломанный контур.
В прорезях глазниц ничего нельзя разглядеть, но сама я отчетливо чувствую пристальный взгляд из-под маски. Иногда мне кажется, что под ней вовсе ничего нет, сплошная пустота, и она смотрит прямо мне в душу, потому что они похожи. Одинаково пусты.
Кто под маской? Этот вопрос занимает всю меня, все мое сознание, каждую мысль. Надо отвлечься, занять себя чем-нибудь другим. Но ничего другого здесь нет, только я, и некто под маской. А вокруг пустота и тьма. И тишина.
Раньше я пробовала нарушить эту тишину. Сначала задавала вопросы маске: кто ты? Где я? Что я здесь делаю? Что происходит? Кто ты? Кто под маской? Но мне никто не отвечал. Потом, когда тишина стала давить на меня, я пробовала петь или читать стихи, но и мой голос здесь слышался как-то глухо, зловеще, и от этого становилось только хуже. Теперь я молчу, как и маска напротив меня.
Потом я пыталась уйти от маски. Я выбирала разные направления, я шла, бежала, даже прыгала. Все едино, рано или поздно я снова оказывалась напротив молчаливой потрескавшейся маски. Теперь я просто стояла напротив нее и ждала. Ждала и думала: кто скрывается под маской? Чего она от меня хочет? Что мне теперь делать?
***
Обычное утро. Зазвонил будильник. Наталья выключила его и с улыбкой встала с кровати. Так было надо. Завтрак, легкий макияж, костюм… На работу. С улыбкой. В точно рассчитанное время. И все было бы хорошо, если бы не одно но: кто скрывается под маской?
Черт, да разве это имеет для нее хоть какое-то значение? Просто она слегка устала на работе, перетрудилась, вот ей и снятся идиотские сны. Скоро отпуск, она отдохнет, и все встанет на свои места. Просто усталость! Ведь так?
- Привет, Наташенька, - снисходительно поворковала Татьяна Макаровна, ее наставница. Не слишком умная, ограниченная, но чрезмерно самодовольная дама преклонных лет, которая с первых дней старательно демонстрировала Наталье, что та никогда не станет даже вполовину так значима, как она сама. Знай свое место! Казалось, эта фраза золотыми буквами высечена у наставницы на лбу. Будь ее воля, Наталья никогда бы не общалась с этой заносчивой стервой, но здесь уж ничего не поделаешь. Так было надо.
- Доброе утро, Татьяна Макаровна, - со спокойной улыбкой ответила Наталья и пошла к своему месту. Как всегда, она пришла ровно за десять минут до начала рабочего дня. Все, как всегда. Так было надо.
В кружку льется кипяток, по лицу блуждает спокойная улыбка. Еще один рабочий день.
- Наташенька, ты вчера подготовила документы, которые я просила? – просила она, как же. Вчера Татьяна Макаровна орала, как резанная, что эти документы должны быть готовы вот прямо сейчас. Наталья тогда спокойно выслушала ее и обещала сделать все как можно быстрее. Уже через полчаса все бумаги были готовы, а Макаровна к тому моменту уже ушла. Отпросилась у директора и ушла. И думать не думала про эти документы. Да и кому они нужны? Наталье бы возмутиться, вспылить, да хоть про себя поворчать, но нет, Наталья просто спокойно вернулась к другой работе.
- Конечно, Татьяна Макаровна, - хоть тут бы съязвить, мол, еще вчера все сделала, да вы, лань резвая, ускакали куда-то, Наталья улыбается. – Вот они.
Наставница забрала папку и ушла. Молча и даже не поблагодарив. Как всегда.
Вечером Наталья, как обычно, сразу после работы вернулась домой. Сняла туфли и строгий костюм, набросила на плечи халат и села почитать книгу. Ей сложно было решить, чем заниматься вечерами. Раньше бы она, конечно, взялась за краски или карандаш, но теперь-то она понимала, что это бессмысленное занятие. Книги и телик были не мене бессмысленны, но от них хотя бы так не щемило в груди. Хотелось отдохнуть, хотелось ни о чем не думать.
Наталья отложила книгу, глубоко вздохнула и закрыла глаза.
Кто под маской?
Она вздрогнула. Неужели, ее сны вырвались в реальность? Вот это уже плохо. Так можно и не дотянуть до отпуска. Надо будет на выходных как следует отдохнуть. Позвонить Кате, Ире, Свете. Вообще-то, Наталья не очень любила проводить с ними время. Их интересы ограничивались шмотками, мужиками и их зарплатами. Но каждая из них могла быть ей полезна: Катя, например, была администратором в модном фитнес-клубе, и помогала Наталье купить абонемент со скидкой. А у Иры были золотые скидочные карты во все самые модные бутики, в которых продаются те самые скучные, строгие костюмы, блузы, туфли… Ну а Света знала все самые модные места в городе, и умела виртуозно знакомиться и знакомить с мужчинам, то есть, могла помочь найти достойного будущего супруга. В общем, удовольствия от общения с подругами Наталья не испытывала, но они были полезны, значит, так было надо.
Позвонив Свете и убедившись, что та и сама собиралась вытащить всех четверых куда-нибудь, Наталья успокоилась. Ей не придется самой ничего организовывать, достаточно будет прийти в указанное время в указанное место. А что бы до выходных больше не забивать себе голову лишними мыслями, завтра после работы она все-таки сходит с Катей в фитнес, а послезавтра с Ирой по магазинам. Как раз нужно прикупить новую блузку. Ну а там уже выходные, и ей тем более будет не до каких-то там масок.
С этими мыслями, Наталья отправилась спать.
***
Кто под маской? Кто скрыт под маской?
Здесь темно и пусто, только я и маска. Я силюсь вспомнить, как давно я здесь? Что было до того, как я впервые увидела маску? Или ничего никогда даже не было? Может, я всегда была здесь, в плену у маски? Или меня вовсе нет?
Все эти мысли невыносимы. Они заполняют меня, захватывают и не дают сделать вдох. Кто скрывается под маской?
Отчаяние, потерянность, смятение - привычные для меня эмоции. Но сегодня к ним добавились новые: раздражение и злость. Я устала! Устала смотреть в пустые глаза маски, устала мучиться вопросом, кто скрывается за ней. Устала от вечной тишины.
Мне вдруг захотелось сделать что-нибудь, чтобы нарушить вечную тишину, чтобы наполнить эту пустоту хотя бы звуком! Сломать тишину, сломать безупречную пустоту этого странного места. И я не придумала ничего лучше, чем закричать:
- Кто ты, черт возьми? Кто? – крик звучит резко, неожиданно громко, оглушающе. Я настолько привыкла, что даже если я говорю, голос звучит глухо и тихо, что сейчас от неожиданности вздрагиваю. Вздрагивает и маска.
Вздрагивает и поднимает на меня пустые глазницы. Странно, кажется, я вижу, как в воздухе распространяется звуковая волна моего крика. Одна за другой они накатывают на маску и… Одна из трещин щербатого края маски расширяется, и от нее таки отваливается небольшой кусочек, открывая взгляду бледную кожу щеки.
Кто скрывается под маской? Сейчас я на полшага ближе к ответу на этот вопрос, чем секунду назад. Впервые за все время пребывания здесь, я добилась хоть чего-то. Впервые. Хочется кричать, теперь уже от радости. Быть может, я смогу отколоть еще один кусок?
Взгляд маски становится тяжелее. Кажется, она даже приближается ко мне. Я открываю рот, силясь крикнуть, но мне не хватает воздуха, крик застывает в горле.
***
Как всегда, Наталья вошла в офис за десять минут до начала рабочего дня, налила чаю, блаженно улыбнулась и села за свой стол.
- А вот и наша всегда спокойная Наташенька, - язвительно сказала Татьяна Макаровна, с вызовом глядя на свою подопечную. – Скажи, сколько надо успокоительного вылакать, чтобы всегда быть такой, как ты?
Сегодня наставница снова была не в духе. Такое случалось часто, и шуточки про успокоительное, которое, якобы, Наталья должна пить горстями, чтобы всегда оставаться спокойной, тоже были вполне привычны. Обычно она просто не обращала внимания, сдержано приветствовала шутящих или вовсе игнорировала. Так что тема ее легендарного спокойствия всплывала все реже, только когда наставнице было совсем уж плохо.
Наталья собиралась просто промолчать в ответ, но, как и в сегодняшнем сне, ее вдруг охватила злость. Даже ярость. Сколько можно терпеть эту стерву? Ее придирки, крики, эти постоянные шуточки. Ненавистная работа, презираемые коллеги. Сколько можно терпеть?
- Вот как раз сегодня, - холодно начала Наталья, вставая со своего места, - я забыла выпить положенную мне с утра горсть, да и чемодан с пилюлями забыла. Хотите, я вас покусаю? – к концу тирады она уже нависала над полненькой и низкорослой Татьяной Макаровной. Та удивленно смотрела в глаза Натальи. Что уж она там увидела, навсегда останется загадкой. Может, тот самый кусочек, отвалившийся от щербатого края маски?
- Уж и пошутить нельзя, - буркнула наставница и поспешила ретироваться.
Наталья победно оглядела кабинет, насладилась удивленными взглядами коллег и вернулась на свое место. В голове мелькало множество странных, непривычных, противоречивых мыслей. Главенствовали среди них две: какого черта она вообще забыла в этом офисе? И так надо.
В ее голове снова и снова звучали слова матери, про надежную работу, гарантирующую достойный заработок, про то, что художники – недостойные люди, да еще и живут впроголодь. Да разве только мать? Все родственники, многие подруги, случайные знакомые. Как тут было не поверить? Да и мало ли было примеров перед глазами? Вон, Виктору повезло устроить одну выставку, да удачно продать несколько картин, он тогда с работы уволился, возмечтал о славе и деньгах… А все, повторить успех не удалось, и Виктор спился. Мать прочила ей такую же судьбу.
Нет, все правильно, нужна престижная профессия, хорошая работа, полезные друзья. Так надо, и не о чем тут думать. Сделав глубокий вдох, она постаралась успокоиться. Сегодня ей было сложнее это сделать, но она справилась. Чай она допивала, уже не отвлекаясь на лишние сомнения. Начинался рабочий день.
***
Кто под маской? Кто скрывается под маской? Одни и те же мысли. Одни и те же вопросы. Вернувшийся было голос, окончательно осип, и теперь я вынуждена молчать. Раньше молчание было моим сознательным выбором.
Но светлая кожа, виднеющаяся из-под щербатого края… Он все-таки был, этот отколовшийся кусок. Значит, все возможно. Нужно собраться. Нужно что-то сделать.
Мысль пришла внезапно. Простая и очевидное. Даже странно, что она не пришла мне в голову раньше. Зная, что маска будет сопротивляться, будет пытаться меня остановить, как тогда, когда я пыталась кричать, я стараюсь действовать быстро: прыгаю вперед, к маске, впервые сближаясь с ней. Время замедляется, секундный прыжок растягивается, и я отчетливо вижу каждую трещинку на керамической маске, каждый ее изгиб, тонкие бледные, едва прорисованные губы, ровный нос… Пустые глаза. Они притягивают взгляд, не дают отвести глаза. Я смотрю в них, втягиваюсь и вдруг мир выворачивается на изнанку: теперь я смотрю на мир глазами маски. И не на то темное и унылое место, что окружало меня до сих пор.
Вокруг мой офис, мои коллеги, я сижу за своим столом, рядом лежат документы, которые я – я? – готовила для Натальи Макаровны. Я даже смутно вспоминаю, как вбивала данные и распечатывала документы. Возможно ли такое?
А вон и сама наставница, отчитывает одну из новых девочек то ли за какую-то ошибку, то ли просто за нерасторопность. Голос Татьяны Макаровны с каждой секундой все громче, девочка же прячет влажные от подступающих слез глаза.
Нет, деточка, здесь так нельзя, с такими нервами ты здесь долго не протянешь. Не так с ними надо: надела масочку и… Масочку… Неприятная догадка поразила меня. Ну конечно, маска!
Снова оглядев офис, я вдруг понимаю, насколько все это, все, что меня окружает – не мое!
Татьяна Макаровна закончила отрываться на новенькой и обернулась ко мне:
- А ты, Наташка, чего пялишься? Заняться нечем? Где обещанные документы?
Я оглядываю рабочий стол, припоминая, что же я обещала ей сделать. Беру пачку самую похожую стопку бумаги и отдаю.
- Ну вот, Катя, видишь, учись, как надо.
На лице наставницы я явственно вижу сожаление, ей хотелось, чтобы я ничего не сделала, чтобы на меня тоже можно было поорать.
***
- Наташа! – ее мать открыла дверь своим ключом и с порога собралась выругать дочь. – Что ты сегодня устроила на работе?
Женщине позвонила ее подруга и рассказала, что Наташа под вечер наорала-таки на Татьяну Макаровну и написала заявление на увольнение. Подруга была готова простить эту выходку, нужно только сделать внушение этой своенравной чертовке. – Наташка, чего не отвечаешь, когда с тобой мать разговаривает?
Квартира была пуста. Женщина заглянула в комнату и вздрогнула. На столе, прислоненная к вазе, стояла картина в черно-белых тонах. Бесконечная плоскость в полной темноте, в центре стоит человеческая фигура, бесполая и безликая, а над ней нависает зловещая белая маска с пустыми глазами и растрескавшимся краем.
Женщина не сразу смогла оторвать взгляд от этого рисунка, было в нем что-то зловещее. Квартира хранила следы поспешных сборов: шкафы распахнуты, на кровати лежит несколько смятых вещей, в книжном шкафу не хватает нескольких книг.
- Эта чертовка снова куда-то сбежала. И снова начала рисовать, - недовольно проворчала женщина. Рядом с рисунком лежал телефон Наташи и записка: «Не теряй, скоро вернусь».
Еще раз осмотревшись, женщина снова уставилась на картину. Почему-то никак не отпускало. Казалось, маска смотрит пустыми глазами прямо в душу, потому что они похожи. Одинаково пусты.