Андрей Седогин — один из нескольких сотен муниципальных депутатов, которые появились в Самаре после реформы местного самоуправления в 2015 году. Он не только молод и активен (ему всего 27 лет), но и один из немногих оппозиционеров, которые смогли избраться в райсоветы. Что происходит в «районках», могут ли они на что-то влиять, причем здесь управляющие микрорайонами — обо всем это депутат Седогин рассказал в интервью.
- Вы почти единственный представитель оппозиции в своем райсовете. Как вас приняли коллеги-депутаты от «Единой России»? Удалось ли с ними найти общий язык?
- Они сначала возлагали на меня надежды. Думали, что я буду одним из них: тем, кто голосует единогласно. Но я их надежды не оправдал, потому что сразу же начал жестить. Мой первый пост о буднях нашего райсовета — «Дорога жизни» — вышел на федеральный уровень. Если помните, меня тогда поразил масштаб празднования открытия обычного дворового тротуара. Я написал об этом пост и начал распространять его в сети. Результат превзошел все ожидания. Глава Ленинского района Самары и депутат Виктор Егоршин прославились на всю Россию. По их мнению, не с самой лучшей стороны, но я считаю, что для них это был очень хороший PR.
- Вы говорили с ними после этой истории? Они искренне не понимали того, почему была такая реакция публики?
- По сути эти люди стали жертвами обстоятельств. Ни депутат Егоршин, ни глава района не организовывали всю эту жесть. Их на открытие пригласили в качестве гостей. Они даже не знали, что там будет происходить. Насколько помню, этот цирк был организован мэрией Самары, которая тогда считала, что все нужно делать в торжественной обстановке и с привлечением СМИ. Тут нужно сказать, что у каждого районного совета в Самаре есть бюджет на освещение своей деятельности. Около 200-300 тысяч рублей в год. Кое-какая необходимость в этом есть: публиковать информацию о публичных слушаниях, некоторые документы и пр. Часть бюджета уходит на обязательные опубликования, а часть — на такой цирк, как «дорога жизни».
- Что могут райсоветы? Зачем они нужны?
- В теории райсовет выше администрации района. Мы можем, например, в любой момент снять главу района, так как мы его выбираем и назначаем. Мы распределяем весь бюджет района. Мы имеем право нормотворческой инициативы, как на уровне района, так и на вышестоящих. Но в большинстве случаев эти полномочия никак не используются. И получается, что райсовет становится рабочим органом администрации и почти все делает по ее указке.
- Есть случаи, что вы реально что-то изменили и на что-то повлияли?
- Каких-то результатов добиваемся, но в основном это идет на энтузиазме отдельных депутатов. Причем они это делают самостоятельно. Чтобы все депутаты вдруг начали что-то обсуждать и изменили решение, которое поступило им сверху, — такое было всего один раз. Причем сверху поступило пожелание одобрить сокращение размера премий сотрудникам администрации. Предполагалось, что мы должны были за этого проголосовать. Но тут вдруг депутаты засомневались и решили выступить против. Некоторые мои коллеги-депутаты стали говорить, что чиновникам тяжело живется, что они работают за копейки, что они света белого не видят и родных. Абсурдная ситуация. Именно поэтому я тогда голосовал «за». Хотя чаще бывает наоборот.
- Среднестатистический депутат райсовета в Самаре — это кто?
- Женщина 45-50 лет, директор муниципального бюджетного учреждения.
- Есть ли среди депутатов в вашем райсовете те, кто искренне болеет за свой район и хотели бы что-то в нем изменить?
- Их больше, чем кажется на первый взгляд. В моих взаимоотношениях с ними было несколько стадий. Когда мы первый раз друг друга увидели, то они думали, что я буду вместе с ними, а я считал, что все они — случайные люди, которым это особо не нужно. После истории с «дорогой жизни», конечно, они какое-то время держали дистанцию. Но потом стали срабатываться и притираться друг к другу. Сейчас могу сказать, что абсолютно точно часть депутатов искренне хотят работать и что-то менять к лучшему, даже пытаются это делать. Но им сложнее это делать, потому что они члены фракции «Единая Россия» — у них партийная дисциплина, ограничения и настойчивые подсказки старших товарищей. Раньше я думал, что это бюджетники, которые бездумно поднимают руки вверх. Теперь я знаю, что они поднимают их не бездумно. Они понимают, что происходит. Что касается тех, кто пришли из ТОСов, то они разбираются в местном самоуправлении и сфере ЖКХ лучше, чем я.
- Вам по линии партии приходят ли какие-нибудь разнарядки относительно того, как голосовать?
- Приходят, но очень редко, в основном по вопросам, связанным с бюджетом. Если партия не согласна с параметрами федерального бюджета, то депутаты фракции всех уровней от райсоветов до госдумы должны голосовать против бюджета, который сформирован администрацией.
- Кроме несогласия какие-то предложения от ЛДПР поступают по бюджету?
- На уровне области и федеральном — да. Что-то даже принимается. Например, по увеличению финансирования социальной сферы. В райсовете это делать бессмысленно, потому что мы принимаем бюджет района, который на 2/3 — это фонд оплаты труда чиновников администрации. При желании особо ни на что не повлияешь. Даже если мои коллеги-единоросы решат что-то изменить, то у нас это не получится. Практически все статьи расходов в бюджете района — обязательные. И их размер ровно такой, какой необходим. Мы даже не можем как-то повлиять на финансирование института управляющих микрорайонов — это городская программа, хотя тратится на них район. Пространства для маневра совсем нет.
- Не делились ли они с тобой в частных беседах своими эмоциями по поводу навязанных сверху решений? Может стыдно было?
- Райсовет не принимает политических решений. Поэтому за свои голосования моим коллегам не бывает стыдно. Для этого даже оснований нет. Но то, что принимается на самом верху, их, конечно, удивляет. В частности речь о пенсионной реформе. Стоит отдать должное, что они не скрывают своего мнения и высказывают его вполне публично. И их за это из депутатов не погнали и из партии не исключили.
- Какие у вас сложились отношения? Вы вписались в их команду?
- Мы лучше друг друга поняли. Я пришел к выводу, что нет смысла жестить именно на заседаниях совета. Во-первых, этого просто никто не увидит, ведь наши заседания не посещают представители СМИ, а горожанам не особо интересна эта «возня». Во-вторых, мы обсуждаем такие мелочи, что затягивать их рассмотрение — себя не уважать. В-третьих, результат голосования практически всегда предрешен. Что же касается команды, в целом здесь не сложилось. Хотя иногда могу объединить силы с кем-то из коллег, как это было например с проектом скейтпарка, где вместе со мной за экстремальный спорт топит еще один депутат райсовета и председатель ТОС'а.
- Есть ситуации, на которые лично вы повлияли, кому-то помогли? Что-то изменили к лучшему?
- Я не могу повлиять на итоги голосования нашего совета. Это просто невозможно. Потому что помимо меня есть только еще один представитель оппозиции. Каким бы я не был убедительным и красноречивым, все равно мои коллеги поддержат то, что им посоветуют старшие товарищи. Поэтому ничего интересного на заседании райсовета не происходит и не может произойти. Самое интересное происходит «на земле», в городе, при работе с обращениями. Достаточно много мелких вопросов, которые есть у абсолютно любого муниципального депутата. Из крупного — в Красноярском районе области после моего вмешательства в ряде населенных пунктов на остановках наконец-то появятся остановочные павильоны. Они должны быть и по нормативам и, прежде всего, чтобы школьники не стояли в любую погоду в чистом поле и ждали школьный автобус, а имели возможность спрятаться в случае осадков.
- Форма местного самоуправления с районными советами оправдала себя? Можно уже сделать какие-то выводы?
- Думаю, что в таком виде — нет. Депутатов слишком много. К тому же, они дублируются еще одной структурой — управляющими микрорайонов. Причем когда мы кричали всюду, что нам не хватает финансирования, чтобы реально местное самоуправления работало, то нам говорили, что денег нет. Потом появились управляющие микрорайонами и на них нашлись деньги — на каждого по 36 тысяч рублей в месяц. Практически все финансирование ТОСов направили на управляющих. Потому есть и такое, что председатель ТОС и управляющий микрорайоном — одно лицо. Причем их столько же, сколько депутатов. По сути они дублируют функции депутатов райсоветов. Но у них все-таки есть большой минус, в отличие от депутатов — они подчиненные главы района. Ни один управляющий микрорайона не пойдет к главе района, чтобы разобраться в какой-то ситуации, ведь это означает испортить с ним отношения.
- Какие отношения сложились с главой района? Принимает? Общаетесь?
- Вижу, что на первых порах она старается проявлять максимальную активность и открытость. Она много встречается с людьми. Сейчас, например, ходит по дворам. Практически мгновенно отвечает в Твиттере. Даже бывает по ночам. Многие проблемы жителей решает оперативно. У меня к ней сейчас нет особых претензий. Она прислушивается к моим замечаниям, всегда на связи. В этом плане сейчас хорошо. Но то и щука, чтобы карась не дремал. Буду следить, чтобы все оставалась также и дальше.
- Как вы взаимодействуете с управляющими микрорайонов? Чем они занимаются?
- Это такие же депутаты, только зависимые от администрации. У них есть округа, причем их округа полностью совпадают с депутатскими. Они проводят их обходы. Принимают какие-то объекты, работы, общаются с людьми, помогают им решать вопросы с УК и ТСЖ. Этим же в теории должен заниматься и депутат. На наших заседаниях они не присутствуют. В целом управляющие и депутаты работают чаще вместе, чем порознь. Бывает, что даже приемы вместе проводят или участвуют в акциях. В основном, конечно, это касается единоросов, так как я оппозиционер и избран по партийным спискам, то управляющие со мной особо не взаимодействуют. К тому же, считаю, что они были созданы под обеспечение выборов и это их основная функция. Они, если и помогают, то явно не оппозиционным партиям и их кандидатам. Как-то вел прием в приемной райсовета, когда были очередные выборы. По соседству приемная управляющих микрорайонов. Он весь был завален агиткой «Единой России».
- Депутаты вашего райсовета ведут приемы? У вас есть помощники?
- Да, каждый депутат обязан вести прием по графику. Но у нас в районе есть только одна приемная и она находится в ужасном состоянии. Поэтому в ней практически никто не ведет свои приемы. Депутаты занимаются этим либо на своих основных местах работы, либо в своих партиях. Одно время я пытался проводить приемы в нашей райсоветской приемной, но потом понял, что это глупая затея. Потому веду прием в партийной приемной. Где, к тому же, помещение мне доступно не два часа в месяц по графику, а постоянно. С людьми надо встречаться чаще.
- Люди ходят на приемы к вам? Удается ли им помогать при существующих полномочиях?
- Чаще всего люди не приходят на прием по расписанию. Причем не обязательно это жители района, где я избран. Либо я сам нахожу людей, которым нужна помощь, либо меня находят в социальных сетях и спрашивают, как можно встретиться. Ситуации бывают разные, случается, что и тупо просят денег, но чаще — вопросы ЖКХ и благоустройства. Эта зима в Самаре выдалась снежная, а так как кровли у нас худые и снег с них не убирают, то живущих на последних этажах заливает. Но даже в этих вопросах не хватает полномочий. Хотя я стараюсь никому не отказывать. Особенно люблю помогать ребятам, которые сами что-то организуют бесплатное в плане спорта. Потому что если ты помогаешь одному человеку, который сам нуждается в помощи, то ты помог только ему. Но если ты помогаешь человеку, который делает что-то для других бесплатное и классное, то ты помогаешь десятками, сотням и тысячам. Я на регулярной основе уже несколько лет помогаю ребятам, которые организуют тренировки и турниры по регби.
- Что пожелаете жителям других городов и областей?
- Желаю не брать с Самары пример в плане реформы местного самоуправления. К нам не так давно приезжала делегация из Челябинска — это город, с которого началась вся эта дурацкая реформа МСУ. Они приезжали к нам делиться опытом. Не могу сказать, что у Самары есть особо чем делиться. В этому году в Челябинске будут выборы местных депутатов, и они состоятся ровно по такой же системе. Там ничего не меняют. У них все также. Что забавно, так это то, что к нам в Ленинский район Самары приехала делегация именно из Ленинского района Челябинска. Обмен опытом занял ровно 15 минут, в ходе которого мы выяснили, что у нас все одинаково. Думаю, что в плане организации МСУ стоит брать пример с Москвы, где оно хоть как-то работает. Ну, и внимательно присмотреться к тем районам, где победила оппозиция. Изучить их опыт. Вообще, считаю, что Самара должна вернуться к той форме, которая была раньше — одна нормальная городская дума.