Отношения между сыновьями крестителя Руси князя Владимира были непростыми. Державным юношам было что делить, и кровавые события начались сразу же после смерти отца. Князь Владимир скончался в 1015 году на руках старшего сына Святополка, других сыновей, в том числе и Ярослава, в столице не было. И Святополк начал действовать немедленно.
Скрыть смерть старого князя было невозможно, но каждый час был дорог и Святополк утаил смерть отца. Тело князя Владимира было перевезено в церковь ночью тайно, завернутое в ковер. Этот поступок Святополка был связан с некоторыми династическими обстоятельствами. На самом деле его отцом был брат будущего крестителя Руси Ярополк, а матерью расстриженная греческая монахиня. Владимир, будучи еще язычником, убил Ярополка и взял за себя его беременную жену. Таким образом Святополк имел статус зачатого и усыновленного при диких и печальных обстоятельствах племянника, что не способствовало прочности его государственного положения.
Святополк, прозванный в последствии Окаянным, на самом деле был еще и весьма отчаянным. Незадолго перед смертью отца все киевское войско ушло в поход на печенегов во главе с любимым и родным сыном князя Владимира Борисом. Борису, который пользовался поддержкой народа и армии, оставалось лишь вернуться в Киев и занять престол. Поэтому непонятно на что надеялся Святополк, предпринимая все эти решительные и эксцентричные действия, но судьба преподнесла ему неожиданный «подарок». Борис, ненавидевший распри и ссоры, внезапно признал главенство своего старшего двоюродного брата, назвал его отцом и господином и заверил в своей полной покорности. Войско, не оценив и попросту не поняв этот праведный и благородный поступок молодого князя, покинуло его. С этого момента, с учетом того, что Святополк еще в меньшей степени был способен оценить и понять праведника Бориса, его судьба была предрешена — посланные Святополком люди убили его на реке Альте.
Таким образом Альта стала рубиконом Святополка и ему оставалось только перебить всех остальных своих братьев. Первым от его руки пал родной брат Бориса Глеб, обманом вызванный из Мурома к будто бы тяжко больному отцу. На пути в Киев Глеба успел перехватить вестник от Ярослава Владимировича, прозванного в последствии Мудрым. Ярослав, который все уже знал, хотел предостеречь и спасти своего юного брата, но Глеб, также как и Борис, был слишком хорош для этого мира. Выслушав связного, он лишь предался скорби и ничего не предпринял для спасения своей жизни. Вскоре, явились воины, посланные Святополком, ни Глеб, ни его дружина не оказали им сопротивления, более того, Глеб был убит своим собственным поваром Торсином.
Такова, вкратце, история смерти святых князей Бориса и Глеба, но не такова история жизни тоже святого (почитаемого Церковью) князя Ярослава. Ярослав, собрав варягов и новгородцев, двинулся на Киев. Армия киевлян, поддерживавших Святополка встретилась с ним у Любича, в упорном сражении войско Святополка было разбито и Святополк бежал в Польшу под защиту своего тестя Болеслава Храброго.
Вскоре, в 1018 году, Святополк пришел к Киеву с поляками и это был, пожалуй, первый официальный случай польской интервенции на Русь. Киев пал, Ярослав бежал в Новогород, разумеется лишь за тем, чтобы собрать войско и опять выбить Святополка из Киева. В целом, обычно, русские князья не склонны были оставлять что-либо такое без последствий, да и братской крови было пролито уже слишком много. Последнее сражение между войсками Ярослава и Святополка состоялось на той же реке Альте, где был убит Глеб. Бой был нелегким и упорным, но Ярослав одолел кузена, Святополк опять бежал в Польшу, где, как говорят летописцы, скончался совершенно обезумевшим.
А Ярослав, признанный всеми Киевский князь, принялся благоустраивать и расширять свою страну. Еще в юные годы он, при живом отце, немного расширил ее на восток, отвоевав у местных финно-угорских племен городок Медвежий угол и основав на его месте Ярославль. А в зрелые годы он расширил ее на запад, основав город Юрьев, который ныне, по какому-то недоразумению, находится на территории Эстонии и называется Тарту. Успешно усмирял он и южан-печенегов.
Ярослав строил храмы и школы, он создал первый свод русских законов «Русскую правду». Сыновьям он завещал жить в мире и любви и грозно предрекал, Божью кару за ненависть и распри — что, в конце концов и сбылось.
Но не главной ли его заслугой было сохранение памяти о высоком, но так и не понятом миром как следует подвиге братьев Бориса и Глеба. Сохранилась бы память о них, если бы не Ярослав? Я не знаю, но думаю, что навряд ли.