– Как он мог? Как он мог? – взволновано повторяла Катя, перемещаясь от стола к плите.
Если бы ей кто-то сказал, не поверила. А так – сама случайно увидела мужа в кафе с другой женщиной. Сидят за столиком, он держит её за руку…
В этом году у них сразу три даты с красивыми цифрами: тридцать три года со дня свадьбы, пятьдесят пять лет Антону, вернее, сначала юбилей, а потом годовщина бракосочетания, и двадцати пятилетие на посту директора Детского дома у мужа.
Они поженились ещё студентами, летом, после третьего курса. Крым и рым прошли вместе. Антон был единственным парнем на педфаке. Он чётко знал, кем хочет стать в жизни, и озвучил это на собрании первокурсников.
Декан тогда поинтересовался, не пожалеет ли парень, что напрасно потерял время, обучаясь у них.
– Нет!
– Простите мою назойливость, но я хотел бы знать, что привело вас к нам на факультет?
– Я хочу быть директором Детского дома, – ответил парень так, что все сразу поверили – он осуществит эту мечту.
– Похвально, похвально, – заклокотал декан. – Но почему педфак? Директором можно стать, будучи учителем-предметником.
– Психологию младших школьников понять хочу. Она ключ ко всему.
К нему сразу прилепилось прозвище «Макаренко». Даже преподаватели в шутку так обращались. Антон вызывал у них заслуженное уважение – в институт поступил после армии, учёбу совмещал с работой воспитателя в детском доме.
Все девчонки группы строили планы на высокого красавца. Кате парень тоже нравился. Но она не пыталась завладеть его вниманием. Просто предложила однажды Антону помощь в организации праздника в детском доме. Так завязалась дружба, которая переросла в любовь.
Бразильских страстей не было. Было тихое, спокойное счастье. Несколько лет работали вместе, пока Антон не получил назначение.
– Я считаю неэтичным, если ты будешь у меня в подчинении. Производственные конфликты неизбежны. Не хочу, чтобы это отражалось на наших отношениях, и не хочу, чтобы шептались за спиной.
В этом был весь Антон. Очень правильный, даже чересчур правильный. Катя ушла в школу.
«Сколько воды утекло с тех пор», – с теплотой подумала Катя. Но тут же перед глазами всплыла картина увиденного: «Может, не зря говорят – седина в бороду, бес в ребро?»
Душа клокотала, а руки привычно занимаясь кухонными делами. Несмотря ни на что, ужин к приходу мужа должен быть готов.
Обычно она управлялась быстрее, но сегодня всё шло не так. На плите перекипали макароны. Кинулась сливать, ошпарила руку и только тогда расплакалась.
На смену одному вопросу пришёл другой: «Почему именно она?» Катя знала эту женщину и была невысокого мнения о ней. Единственное достоинство – лет на двадцать с хвостиком моложе её, Кати, и внешность яркая, броская.
«Нет, не может этого быть! Нужно просто поговорить с Антошей», – решила Катя.
Но поговорить не удалось. Муж, отказавшись от ужина, сослался на усталость и ушёл рано спать. Он вздыхал, ворочался в кровати, а Катя лежала рядом, делая вид, что спит.
На другой день Антон пришёл с работы черней тучи.
– Что-то случилось? – осторожно поинтересовалась Катя.
Ответить Антон не успел. Зазвонил телефон, он вышел из комнаты. Раньше такого не было. Катя, на цыпочках прокравшись к закрытой двери кухни, услышала, как Антон обращается к собеседнику «Лариса».
После разговора, он чуть повеселел.
– Не всё так плохо, как кажется.
Катя промолчала. «Если звонит домой, значит, дело зашло далеко», – мысли переключились на то, как проверить телефон мужа.
Звонков было много – пятнадцать. Катя долго сидела с трубкой в руках, не в силах шевельнуться. «Хватит страдать, – приказала она сама себе. – Завтра непременно поговорю, хочет он этого или не хочет». Спать она легла на диване в гостиной.
Катя слышала, как в замочной скважине повернулся ключ. Антон ненадолго задержался в коридоре. Её показалось, что он тихо разговаривает с кем-то. Щёлкнул выключателем в комнате, потом включил телевизор и только после этого возник на пороге кухни:
– Сядь, мне нужно серьёзно с тобой поговорить, – начал он без предисловий.
Женщина напряглась, собралась и спокойно произнесла:
– Я всё знаю.
– Откуда? – удивился Антон. – Я никому ничего не говорил.
– Лариса Дмитриевна мать моего ученика.
– Она приходила к тебе? Что она тебе сказала? Что ты думаешь о ней?
– Ты меня спрашиваешь? – вскипела Катя. – Мадам Брошкина она! Вульгарная особа, с завышенной самооценкой, заботящаяся только о себе. Двух месяцев не прошло, как схоронила мужа, а уже нашла ему замену.
– Ты думаешь причина в этом? А я не мог понять…
Антон задумался.
– И что ты теперь собираешься делать? – прервала его размышления Катя.
– Попробую ещё раз ей позвонить, – он потянулся за телефоном.
– Совсем с ума сошёл! По кафе с ней шастаешь, теперь звонить при мне будешь? – Катю колотила нервная дрожь.
Антон смотрел на Катю, не понимая, о чём она говорит, наморщил лоб, потёр висок:
– Ты решила, что мы встречаемся? – осенило его. – Да как ты могла такое подумать?!
Он вскочил со стула, попытался обнять жену.
– А что я должна думать? – отстранилась Катя. – Вы сидите в кафе, ты держишь её за ручку…
– Успокойся, – Антон чуть не силой усадил Катю за стол, сам сел напротив. – Пожалуйста, выслушай меня.
Он снял очки, протёр носовым платком стёкла:
– Что ты думаешь о Васе?
– Причём тут ребёнок? – уставилась на мужа Катя.
– Просто расскажи мне про него.
Не понимая, к чему клонит муж, Катя начала говорить.
– Хороший мальчишка, способный. Из обеспеченной семьи.
Катя представила худенького голубоглазого мальчугана со светлыми волосами, без передних зубов, с огромным букетом цветов. Именно таким она увидела Василька первого сентября. Ему не хватило пары на Первом звонке. Он крепко ухватился за её руку.
Вася был самым маленьким в классе. Он лучше всех читал и считал. Катя, чтобы мальчик не скучал на уроках, давала ему карточки с дополнительными заданиями сначала для первого класса, потом и для второго. Он легко справлялся со всем.
Мальчик почти всегда встречал её по утрам около кабинета и галантно открывал дверь. Она знала, что Василёк подкладывает ей на стол то конфету, то шоколадку, то яблоко.
– Улыбка у пацанёнка солнечная, – с теплотой произнесла Катя. – И есть в нем беззащитность какая-то. Может быть, от того, что мать его не очень любит. Его отец сильно любил. Как и он отца.
– Почему ты думаешь, что мать его не любит?
– Он вздрагивает при виде мамаши. И плетётся за ней вслед, опустив голову. А когда оборачивается помахать мне рукой, в глазах такая тоска.
– Что с отцом произошло?
– Разбился на машине. Я тебе говорила. Они вместе были – Иван Андреевич и Вася. Ехали за город. Мальчику повезло. Сотрясение, перелом рёбер, но живой. Психологическая травма, конечно, сильная. Он отца из машины пытался вытащить. После больницы мать на домашнее обучение заявление написала. Я его после зимних каникул ещё не видела. Почему ты про него спрашиваешь?
– Василёк сидит у нас в комнате.
– Вася? Откуда? – Катя бросилась к двери.
Антон поймал её за руку:
– Мадам Брошкина привела и оставила на площадке ближе к вечеру, наказав отдать пакет с документами тому, кто первым выйдет на улицу. Этим первым оказался я. Мальчишка продрог. Я мог бы отвести его в здание, отдать медику. Но он так смотрел на меня…
– Да как мать могла так поступить? – в глазах женщины блестели слезы.
– Она ему не мать. Васю усыновили четыре года назад. Тогда у мальчика было другое имя. Я так радовался за ребёнка.
Катя знала, что Антон долго присматривается к будущим родителям, подолгу разговаривает лично, и не всегда даёт согласие на передачу в семью.
– Мамаша позвонила мне три дня назад. Узнавала, как вернуть, сдать, как ненужный товар, – горько усмехнулся он. – Говорила, что он стал неуправляемый, что осталась одна, что не справляется, что никогда не хотела детей, это муж настоял на усыновлении.
Катя, слушала, прикрыв рот ладошкой.
– Я назначил ей встречу в кафе. Пытался убедить, что нельзя так поступать с мальчиком. Там ты нас и увидела. Она ещё несколько раз звонила, уговаривала меня забрать мальчика назад в Детский дом. Вчера сказала, что всё поняла и передумала. Я немного успокоился.
Он перевёл дух.
– А сегодня заявила, что Василий сбежал из дома и она снимает с себя всякую ответственность за его жизнь. Я позвонил в полицию, заявления от неё не поступало. В это время ребёнок уже сидел на улице во дворе детского дома. Как я мог так ошибиться? – чужим, скрипучим голосом произнёс Антон.
– Ты не ошибся. Просто она хорошо играла свою роль, когда ей было выгодно. Чего сидим? Пошли к Васе. Ему же страшно.
Мальчик спал на диване, обняв плюшевого медведя. Лицо его не было безмятежным – губы подёргивались, веки вздрагивали, он шмыгал носом.
– Что делать будем? – тихо спросила Катя.
– Я должен сообщить, что нашёл ребёнка, – Антон достал телефон из кармана, подержал, вернул на место. – Не хочу, чтобы его забирали в детприёмник.
Катя вздохнула. Она бы оставила Василька у себя. «Дочки выросли, разлетелись из родительского дома. У них своя жизнь. Внуков только в отпуске видим».
– А мы можем взять опеку над Васей? Или усыновить...
– Ты тоже подумала об этом? – заглянул в глаза Антон. – Конечно. Думаю, разрешат. И я постараюсь. Никогда никого ни о чём не просил для себя.
– А детям что скажем?
– Скажем, что нашли в капусте, – Антон улыбнулся и серьёзно добавил, – Дочки у нас умные, поймут.
Катя уткнулась в плечо мужа. Тридцать три года – это не три месяца. Они понимали друг друга с полуслова. И она уже жалела, что позволила себе усомниться в его верности.
Н.Литвишко
Делитесь своим мнением о прочитанном в комментариях. Не забудьте подписаться на мой канал, чтобы не пропустить ничего интересного. И, если нетрудно, ставьте пальчик вверх. Вам, дорогие читатели, сделать это несложно, а мне будет приятно.