Многие живущие в Хакасии люди весьма приблизительно представляют себе, что такое цифровая экономика. Все эти знания укладываются пока только в несколько понятий: можно платить за детский сад с сотового телефона, можно взять кредит по интернету и можно попросить в той же мировой паутине средства на свой проект. Между тем цифровая экономика гораздо шире этих бытовых понятий.
Об этом редакция 19rus.info и решила поговорить с экспертом в данной области Александром Авдеевым.
- Александр, на мой взгляд, цифровой экономики в Хакасии в ее огромном понимании нет. Двести километров от Абакана — я могу встретить село, где работает только один телефонный оператор, вещает только Первый канал и ни о какой цифровой экономике жители этого села в количестве 200-300 человек попросту не знают. Мое мнение простое: цифровая экономика существует в Хакасии, но как таковая в очень маленьком объеме. И переменить это положение невозможно?
- Во-первых, нужно разобраться в таких понятиях, как цифровая экономика и цифровизация. Все-таки это разные вещи. Цифровизация — это то, о чем говорите вы: доступность интернета, возможность у жителей пользоваться его возможностями, включая сайт госуслуг и так далее. Цифровая экономика — все-таки немного другое. Это не доступ населения к источникам интернета, связи и коммуникациям. Цифровая экономика — это про автоматизацию, в том числе автоматизацию органов госвласти. На примерах это показать будет лучше.
Как заполняются сейчас какие-либо отчеты? Вносятся какие-то данные, которые берутся из головы или из записной книжки. Так вот цифровая экономика подразумевает автоматическое внесение этих данных. То есть идет отслеживания по геопозиции, геолокации — отчеты строятся в обход человека, когда автоматика сама решает, где был человек, сколько раз, какие места он посещал и так далее. Это как пример.
- У человека тогда должен быть какой-то сигнализатор для передачи этих данных — условный чип, вживленный в голову?
- Нет, необязательно. Это может быть смартфон со специально установленной программой, которая передает эти данные в ту систему управления, которая и должна быть организована на территории той же Хакасии.
- Хм... Я республиканский чиновник, у меня есть смартфон с этой программой, которую оттуда нельзя удалить. Мне нужно быть на рабочем месте с 9 утра до 5 вечера. Я кладу свой смартфон в кабинет, запираю кабинет, а сам уезжаю. Погулять... И система спокойно определяет мое местоположение в моем рабочем кабинете весь рабочий день. И можно получать зарплату. Разве не так?
- Не совсем так. Вы, наверное, пользовались системами, когда карточка привязывается к телефону. Да, есть технология: вы проходите на работу через КПП внутри любой организации, прикладываете телефон к устройству у турникета, система вас фиксирует и отмечает, когда вы пришли и когда ушли. Если телефон у вас в кабинете, записей о вашем приходе и уходе не будет, это понятно. И как вы с нее ушли?
- Я зашел через КПП с телефоном, отметился, пришел в кабинет, положил телефон, вышел, подмигнул начальнику КПП, прошел через КПП — и снова отдыхаю. Вечером вернулся. Систему в цифровой экономике можно обмануть?
- Систему в цифровой экономике, как и во всем, обмануть можно. Нет абсолютно безопасных систем. И построение их невозможно. Это та лучезарная звезда, к которой нужно стремиться. Но тем не менее, те вещи, о которых вы говорите в стиле «оставил телефон в кабинете и гулять», могут быть все-таки проработаны и устранены на уровне безопасности — с помощью тех же самых видеокамер. К примеру, в московском метро сейчас вводится режим видеокамер «Распознавание лиц». Это как один из вариантов.
- Хорошо. Новые власти Хакасии — понимают ли они, что такое цифровая экономика? Готовы ли они вкладывать в нее свои силы, средства и, главным образом — готовы ли они предоставлять таким как вы поле для деятельности по внедрению цифровой экономики в структуры госуправления республики?
- Смотрите. Я все-таки о себе немного расскажу, чем мы занимаемся — автоматизацией бизнеса, который меньше органов госвласти Хакасии. Мы работаем со средним и малым бизнесом. Это когда в компании работает 100 человек. Для того чтобы там хоть что-то сделать, мы тратим полгода-год — чтобы, к примеру, автоматизировать прием заявок, телефонных звонков, рассылку емейлов и смс-сообщений. Для того чтобы это сделать в масштабах органов госвласти и для населения Хакасии, которое здесь проживает, нужен довольно большой штат грамотных специалистов. На сегодняшний день в в Хакасии такого штата, могу вас уверить, нет.
- А сколько нужно человек?
- На постоянную работу нужна, думаю, организация целого комитета. В нем нужна работа 30-40 специалистов, которые бы занимались системной автоматизацией. И еще столько же человек нужно для обеспечения поддержки.
- Такие специалисты в Хакасии существуют?
- Нет, как я и сказал.
- Значит, их надо привлекать?
- Их только привлекать.
- Можете ли вы их оценить хотя бы порядок оплаты таких специалистов? Годовой бюджет этого самого мифического комитета?
- Давайте посчитаем. Я назвал приблизительно 60 человек, плюс у них еще начальство есть. «Средняя температура по больнице» - 40 тысяч, например, рублей. Тридцать умножить на сорок — миллион двести, да? Приблизительно. Умножаем на 12 месяцев, получается почти 13 миллионов. Это только фонд оплаты труда, не говоря уже о покупке программного обеспечения и вообще технического обеспечения. Поэтому это десятки миллионов рублей в год.
- Как быстро это может окупиться?
- Понимаете, окупаемость — уже вопрос другой. У всех регионов РФ есть определенные проблемы, связанные с коррупцией, недоимками или недостачами. Бизнес вводит автоматизацию, чтобы сократить свои расходы на воровство, издержки по логистике и тому подобное. У власти — те же проблемы. Ведь любая автоматизация, когда мы приходим на предприятие, связана с сокращением штата сотрудников. Какие-то люди становятся не нужны. Был торговый представитель в компании — и «схлопнулся». Его заменила машина.
- Я понял. Было в правительстве Хакасии три чиновника, которые отвечали за перенос документа из одного кабинета в другой — теперь их заменяет машина. И все-таки: как подсчитать, когда эти выделенные для внедрения цифровой экономики десятки миллионов рублей окупятся для бюджета Хакасии. Через год, пять, десять лет после появления этого комитета?
- Вы задаете правильный вопрос, постараюсь на него ответить. Сказать конкретное число — 3 года, 5 лет — к сожалению, я сказать сейчас не могу. Просто потому, что я не осведомлен о количестве людей, которые там, во власти, работают, какие функции они выполняют и какие из этих функций могут быть замещены машиной.
- Но вы могли бы уйти с вашей работы и возглавить эту работу по созданию нового комитета в структуре правительства Хакасии? Уйти из своего бизнеса и заняться организацией бизнеса для власти?
- Не думаю, что это было бы мне интересно. Это как-то не совсем по мне. Для меня всегда политика была политикой, связанной всегда с какими-то внутренними войнам, конфликтами. А когда я руковожу своим бизнесом, я сам себе начальник и сам себе генерал.
- Тогда сразу же такой вопрос. То, что Хакасии нужна цифровая экономика, мы уже поняли. Если республика упустит эти возможности и не станет заниматься расширение цифровой экономики, что ее ждет в ближайшие 3-5-8 лет?
- Я думаю, что продолжится стагнация, о которой мы все говорим. Если этим не заняться сейчас, то я уверен: через 3-5-8 лет жить в Хакасии будет труднее — по сравнению с теми регионами, которые этим занимаются. Исходя из общих тенденций развития России мы просто станем аутсайдерами.
- А разве мы ими не являемся?
- Да, являемся, на основании тех рейтингов, которые дает Росстат относительно благосостояния жителей республики. Но если цифровой экономикой не заняться, будет все еще гораздо хуже.
- Спустя несколько лет в Хакасии появится еще больше компьютеров и компьютерных систем, банков, букмекерских контор и так далее. Предположим при этом, что цифровая экономика здесь не развивается. Насколько серьезен будет риск атаки Хакасии со стороны киберпреступников?
- Думаю, что риск это сохранится на том же уровне, на котором имеется и сейчас. Потому что любая кибератака стоит денег. И немалых. Но для атаки нужны какие-то мотивы, какая-то выгода, которая будет стоить дороже затрат на эту атаку.
- В Хакасии есть хакеры?
- Я не уверен. Есть любители, которые взламывают небольшие сайты.
- А у наших соседей?
- Да. Есть. Новосибирск, Красноярск. В Новосибирске очень хороший Академгородок (улыбается), который готовит очень хороших специалистов по информационной безопасности, программистов.
- А вы знакомы с какими-нибудь хакерами?
- Да. Не лично, конечно, но знаком.
- Я не спрашиваю вас, поддерживаете ли вы их занятия, но ваше отношение к этому я могу узнать?
- Да, конечно. Это — как и любой другой вид преступной деятельности. Цель любого хакерства — добыча денежных средств с помощью цифровых каналов связи. Это воровство.
- Представим себе, что на моем месте сидит представитель властей Хакасии — правительства или Верховного Совета. Или просто человек, который отвечает за цифровую экономику в республике, хотя бы номинально. Перед вами стоит задача убедить меня сделать какие-то первые шаги в этом направлении. Представим, что этот человек — я. Что бы вы могли ему сказать?
- Есть уже сложившиеся методологии о том, как должна разрабатываться любая информационная система. Все начинается с анализа. Необходимо проанализировать существующую ситуацию в республике — какие программные продукты здесь используются, как они должны использоваться. А далее — привлечение к работе каких-то сторонних людей, которые уже имеют опыт разработки подобных систем, для написания первоначального технического задания. Планы мероприятий на год-два-три.
- Как чиновник, я вам отвечу: Хакасия наводнена пиратскими программами и у Хакасии нет денег на привлечение сюда каких-либо мало-мальски толковых специалистов из Красноярска, Новосибирска, Иркутска и Томска. Что мне, как чиновнику, здесь делать?
- Тогда учить своих. Учить — и отправлять куда-то на курсы повышения квалификации именно в области цифровой экономики. Такие курсы существуют. Просто без знаний довольно сложный продукт не сделать. Сидя не месте и не имея определенных компетенций — ничего не получится. Иначе вы просто потратите выделенные деньги.
- И еще один вопрос, ваше мнение по этому поводу очень интересно. Цифровая экономика предполагает расширение интернет-пространства до невообразимых размеров — это, например, покупка программ со всего мира. Одновременно с этим в политическом поле России появляется «закон сенатора Клишаса», который предполагает резко ограничить Рунет. Ваше отношение к этому? И если это закон будет принят — как это вообще соорганизуется с цифровой экономикой?
- Смотрите. Вспомните «Закон Яровой» об открытости всех данных и их долголетнем хранении у операторов. Этот закон в свою полную силу так и не вступил. И не вступит в ближайшие 5-8 лет, это мое мнение. Ни одного оператора связи таких денег попросту нет. То же самое произойдет и здесь, в этом законе. Мое мнение простое — закон направлен на обогащение какого-то определенного круга лиц и иметь какое-то логическое продолжение в будущем, мне кажется, он не будет еще очень долгое время. На сегодняшний момент технически сделать это все невозможно. Мы не можем заменить коммуникации интернета на российскую технику, потому что такой техники нет. Разворачивать это производство и поднимать научную базу под эту замену — нужны годы.
- То есть это дутый закон?
- Я считаю, да. Дутый закон.
Беседовал Игорь Саськов