Предрассветный фонарь облака мешает,
дом дрожит какой-то дрожью внутренней
сквозь тишину,
и она его провожает,
Господи, провожает,
и она его провожает на третью войну.
Получается бесслезно и даже без напряжения,
положи; все равно не понадобится; ну так выложи.
Это время идет на опережение,
обгоняет каждое их движение;
ну и что, что медленно и споткнулась - ведь не завыла же.
А она в халате и тапочках, он в камуфле,
а они не знают, сколько осталось лет,
а еще она ничего не знает о благе и зле.
У нее еще чайник горячий вот на столе.
Никогда не получалось нормально прощаться,
вот и сейчас не получится.
И по тонкому свету бредет их короткое счастье,
по лучику,
и неясно, что время из этого мира вымесит,
дальше - злее.
А она не успела зачать и выносить.
И не успеет.
Каждому свое, тут чужую ношу-то где ж нести.
И они прощаются без надрыва,
почти без нежности,
как прощаются привычные к переездам, путям, тревоге,
он целует ее обещает вернуться - ну, как с работы,
только в самом конце, вдевая в ботинки босые ноги:
пожалуйста, можно тебя проводить?
ну, хотя бы до поворота.
12.10.2009