ПРЕДИСЛОВИЕ ОТ РЕДАКЦИИ
В прошлом номере нашей газеты от 22 января была опубликована небольшая статья об Аркадии Шестаеве, открывшем у себя в подъезде необычную выставку картин, собранных им в домах, подлежащих сносу, и на свалках. В этом номере Аркадий делится с читателями некоторыми своими мыслями и поясняет, почему он решился на такой неординарный шаг, как организация «подъездной выставки».
Аркадий ШЕСТАЕВ, фото: А. Залесов
УВЛЕЧЕНИЕ
В феврале 1990 года я, сам не зная, почему, увлекся обследованием старинных домов, которые шли под снос. Оказалось, что, забравшись в опустевший дом, можно, словно на машине времени, переместиться на сотню лет назад и спокойно вернуться в сегодняшний день. Сразу скажу, что каких-то потрясающе раритетных экспонатов я никогда не находил — да и не мог найти. А вот вещиц, отображавших ушедший быт, было сколько угодно. Тогда же мне посчастливилось пообщаться с людьми, которые жили еще до революции и помнили «ту» жизнь. Можете представить, каково мне было слышать рассказ о том, что при царском режиме в подъездах не только были ковры на полу, и висели шторы на окнах, но еще и работало реле освещения! Открываешь дверь подъезда — и... зажигается свет! Закрыл за собой дверь квартиры — и свет выключился. Такая запре-дельность кружила голову мне, советскому человеку. Я словно беседовал с настоящим профессором Преображенским в отсутствие Шарикова.
В ПОДЬЕЗДЕ ДОМА СВОЕГО
Более или менее сознательная жизнь у меня началась, когда моя семья получила комнату в коммуналке на пятом этаже сталинской добротной пятиэтажки. Независимо от того, какой это дом и какой это город, везде можно видеть одно и то же: подъезд многоквартирного дома — это унылое, неухоженное место. Мой нынешний подъезд был самым обычным: запах мочи, отсутствие лампочки, на темном марше — вечно открытая форточка и вонючая банка с окурками на подоконнике; в довершение — время от времени обнаруживаемые за батареей и в почтовых ящиках пустые кошельки и паспорта.
В девяностые годы к этому набору добавились еще и шприцы, а также — бомжовые «лежбища».
Я в какой-то момент понял, что отступать дальше некуда, и начал безнадежную борьбу за подъезд.
Борьба была долгой и заведомо безнадежной. Советская привычка по очереди «поэтаж-но» убираться на своей площадке вдруг вышла из обихода. На железобетонных ступенях воцарилась антисанитария. Ничего другого не оставалось, кроме как самому убирать нечистоты, которые нормальные соседи перешагивали, не обращая на них внимания. Я вкручивал лампочку, которая исчезала через час, — я снова вкручивал очередную, на радость тайному похитителю лампочек.
Договорились с соседями. Наняли уборщицу. Через месяц она отказалась от работы, сказав, что не хочет трудиться там, где уже через час от твоих усилий не остается и следа. Погружение в тлен и безнадега продолжились.
Потом мы с соседями «скинулись» и поставили «дверь-зверя». Не лает, не кусает, а вредителей в дом не пускает! Началась другая жизнь.
ГОРОД МАСТЕРОВ
Среди бытового исторического хлама, который я находил в пустующих зданиях, нередко обнаруживались художественные принадлежности. Маленькие тюбики с краской, рулоны холста неиспользованные и брошенные, «поведенные» подрамники. Часто в сарае можно было видеть погибшую картину
— оголившийся холст, под ним
— крошево старой краски. Что это было? Старинный шедевр? Поделка советского любителя? Теперь уже не дознаешься, но вырисовывался удивительный факт: Уфа — город художников. Их у нас было — и есть — много! Очень много!
Уфа обладает огромным творческим потенциалом! И он никак не используется. Люди украшают свое жилье многотиражной китайской псевдохудожественной продукцией и даже представления не имеют, что рядом есть масса невостребованных рынком подлинных художественных вещей. «Свои» художники остаются без работы, а страна в это время заполняется убийственной китайщиной.
ВЫСТАВКА
И тут сверкнула мысль: а что если сделать выставку в. подъезде?! Поколебавшись, я решил рискнуть. Если бывали дворцовые императорские выставки, если бывали подпольные и квартирные выставки, то почему бы не состояться подъездной? Назвать ее «Спасенные шедевры» нельзя. Ну какие там шедевры! Просто приятные вещицы. Спасенные — это точно. Пусть смотрят люди!
Состоялось. Идут соседи — салют «мальчишу»! Смотрят, радуются. Идут журналисты — салют, пресса! Снимайте, пишите. Идут еще существующие интеллигенты — смотря, ахают, слезу роняют. Привет вам, собраться! Смотрите, осмысляйте.
СМЫСЛЫ
Подъезды наших домов — это интереснейшее место. Там можно наблюдать проявление культурных кодов, которые управляют всеми общественными процессами в нашей стране. Подъезд воспринимается нашим народом как продолжение улицы, а не как часть «своего дома». Подъезд — это общее, а не личное. Следовательно, это — ничейное. Это в лучшем случае — ничье, а чаще всего — чужое, враждебное, ненавистное. В квартире все потрясающе душевно, все сделано, все для себя. Сразу за порогом начинается «не мое». Там — общее. Там можно и нужно курить, там — «меня не касается».
Считаю, что из-за запредельного русского индивидуализма никогда не доходят руки у коммунальщиков до современного благоустройства подъездов (зачем?!), не клеится у соседей никакое общественно-полезное начинание. Тот, кто проявляет инициативу по облагораживанию совместной территории, вызывает удивление, а украшательство подъезда живописью становится маленькой сенсацией. Поэтому наша общенародная «телега» во всех общероссийских начинаниях неизменно буксует и вязнет по ступицу.
Затеяв подъездную выставку, я не собираюсь хвастаться своим богатым высокохудожественным собранием. Я прекрасно понимаю уровень картинок, которыми владею. Я устроил эту выставку для того, чтобы сказать всем: «Люди! У меня есть несколько живописных и графических работ, которые достались мне абсолютно бесплатно. Я подобрал их в пустом доме или вытащил из контейнера. Я сделал это только потому, что недопустимо равнодушно уничтожать плоды чьих-то творческих усилий. Я хочу, чтобы мне больше ничего не доставалось! Я не жадный».
Надо остановить уничтожение остатков исторической застройки в Уфе. Мы остаемся без прошлого — а, следовательно, и без будущего.
Еще необходимо возродить Уфимскую Барахолку. Это позор, что Уфа не имеет своего легального «блошиного рынка». Людям негде продать за копейку ненужные вещи, их проще выбросить. Пусть мне больше ничего не достается бесплатно — я хочу, чтобы предметные излишки наши горожане могли со всем достойным уважением представить на реализацию. В первую очередь — наследственные вещи, если уж они так не нужны.
Работы по «обживанию» общественных пространств могли бы дать возможность нашим художникам, остающимся невостребованными, применить свои силы.
Мысль о том, что подъезд за порогом моей квартиры — это мой подъезд, что общее — это не чужое, может сдвинуть с самоедской мертвой точки наши общественные стереотипы. Сдвинуть в спасительную сторону. Пусть для начала как можно больше людей узнает о занятной инициативе под названием «подъездная выставка найденных картин».