* Человек думает, что он беспомощен только в детском возрасте, и не знает, или делает вид, что не знает, что он в существе своём беспомощен, что он вечный ребёнок.
* Почему так прекрасны дети ? Почему так ужасны взрослые ? — Потому что дети не заботятся о своём пропитании, надеясь на родителей; потому что взрослые заботятся о себе сами, не надеясь на Бога.
* Посмотри на младенца, вспомни, с каким умилением смотрят на него его родители, как они ласкают, целуют его, как нежно с ним обращаются, какое множество ласковых слов и звуков обращают к нему, хотят созерцать его вечно. Посмотри и запомни. Вот точно такой же, как младенец, должна стать и твоя душа, чтобы Господь Бог — Отец твой Истинный — глядя на неё, никогда не мог бы оторвать от неё Своих Глаз, никогда не мог бы замолчать и не произносить одних и тех же ласковых и тёплых слов: «Деточка Моя дорогая, дорогая деточка Моя !»
* Человек, не желающий или не умеющий надеяться на Бога, вынужден убивать своё сердце и звереть в борьбе за существование. Такова его судьба. Ибо он не имеет никакой иной опоры и защиты, кроме силы своих рук и хитрости своего ума, постоянно носит в своём сердце упрёк и осуждение, раздражение и страх и мучится сознанием неполноценности и ущербности своей жизни, которая почти целиком зависит от произвола враждебных или равнодушных к нему сил. По укоренившейся мирской привычке, он подавляет в себе слёзы и стоны, плач и рыдания, нежность и мягкость, искренность и простодушие, веру и надежду, без которых в человеке не остаётся вообще ничего живого и вечного, ибо эти естественные и врождённые нам состояния, обитая в нас, свидетельствуют о вечной детскости нашей души и постоянно толкают нас к поискам Отца этой детскости, к поискам опоры, защиты, надежды и руководства, полагаясь на которые, нам не нужно превращаться в зверей или в дьяволов в борьбе за физическое и духовное выживание. Подавляя, презирая и уничтожая в себе слёзы, стенания и мольбы, считая их признаком позорной слабости и бессилия, человек выкорчёвывает в себе корень самой великой силы, которая заключается в его полном единении с Богом, в его абсолютном слиянии с Вечностью.
* Прежде, чем обращаться к Богу в надежде понять Его, надо уже находиться недалеко от Него и исполнять Его Волю хотя бы в крупных делах. А то многие кричат: «Господи ! Господи !», находясь от Господа за три-девять земель. Ну разве кто-нибудь зовёт на помощь человека через три поля и через три моря ? Подойди хоть насколько можешь ближе и тогда уж кричи. А чтó значит «подойти ближе» ? Это значит бросить такую мирскую работу, которая вынуждает лгать, лицемерить, угодничать, подличать самому и примиряться с таким же поведением окружающих тебя людей, и найти себе работу, которая бы, скромно обеспечивая тебя, была абсолютно безвредна для твоей души. Потом следует избавиться от того, чтó вообще стыдно иметь честному человеку: от лишних денег, лишней одежды, лишней пищи, лишнего имущества, лишнего жилья. — Нужно перестать также завязывать искусственные отношения с людьми и оставить прошлые, искусственно, без истинной нужды созданные, связи. Потом нужно перестать добывать, готовить и употреблять острую, жирную, обильную и вообще труднодоступную и сложно приготовляемую пищу; добывать, готовить и принимать пищу нужно без малейшей опасности для своих отношений с Совестью; готовить пищу нужно без хитростей, вкушать благодарно и спокойно, перемежая питание голоданиями и ограничениями. И когда всё это будет освоено хоть в какой-то степени, а Бог будет всё ещё далеко, нужно посмотреть по сторонам и поискать или выспросить у людей и найти больного, старого, беспомощного человека, который никому не нужен в этом мире, из которого уже никто не может извлечь никакой земной, а тем более мирской выгоды, и прийти к нему с жалостью и состраданием, и не оставить его одного в его беде, и увидеть себя на его месте, и послужить ему так, как послужил бы своему родному ребёнку или горячо любимой девушке, — и тогда Бог появится на пороге твоей души. Вот тогда и можешь обращаться к Нему с полной надеждой на то, что будешь услышан, понят и спасён. Только иди по правде, не забегай вперёд из тщеславия и не отставай позади по трусости; каждый новый шаг делай только тогда, когда от прежнего шага жизни уже нет.
* Ни в коем случае не прикасайся ни к каким наркотикам. Наркотик не даёт слышать сердце, не даёт слышать боль души, без полного ощущения которой по-настоящему не обратишься к Богу, не призовёшь Его на помощь, а значит и не добьёшься удаления корня и причины боли, или хотя бы понимания её необходимости. Принятие наркотика говорит о том, что ты малодушно смиряешься со своим плачевным положением, не стремишься вырваться из него то ли из гордости, то ли из трусости. Если маленький ребёнок, испытывая боль, не зовёт на помощь мать, а принимает заглушающий боль наркотик, то он или не любит мать, или не верит ей, или не надеется на неё. Так и духовный ребёнок, заглушая свои душевные боли и муки наркотиками, говорит о том, что он или не знает Бога, или не верит в то, что Бог может помочь Ему и спасти его.
* Когда у человека нет вопросов — он бездельник. Когда у человека много вопросов — он бездельник. У деятельного человека вопросов всегда столько, сколько ответов он может исполнить сегодня.
* Каким бы ни было телесное детство человека, оно всё-таки лучше его духовного детства. Даже если ты был круглым сиротой — это лучше, чем быть круглым духовным сиротой, потому что за тобой всё-таки хоть кто-нибудь следил и ухаживал, надеясь извлечь из тебя или материальную или душевную или нравственную выгоду. В духовном же детстве, если ты поистине вошёл в него, ты не нужен совершенно никому, ни одному человеку на Земле. И если ты не почувствовал свою нужность Богу — ты пропал.
* Родители потому и становятся несносны, чтобы помочь нам вовремя уйти от них.
* Ничего невозможно понять, глядя на то, чтó творится вокруг; но почти всё можно понять, глядя на то, чтó творится внутри. Даже если поймёшь творящееся вокруг, всё равно ничего не изменишь; но самого себя, поняв, можно изменить. Окружающий меня мир и моя душа — это два разных места, и когда я навожу порядок в одном, другое погружается в беспорядок. Человек, не видящий Бога, не может ещё понять, какое место важнее для Бога: его душа или окружающий мир. — Так младенец, не видя взгляда матери, не может ещё понять, чтó важнее для матери: его жизнь или жизнь мира. И потому всякие объяснения, доказательства и препирательства с духовно слепым человеком бесполезны и бессмысленны.
* Никто не хочет заниматься своей собственной душой, потому что это скучно и бесславно в мирском отношении. Но все готовы заниматься душами других, потому что это интересно и прославляемо в мире. Мир всегда хвалит тех, кто делает призрачное благо ближним; и никогда не замечает тех, кто делает истинное добро себе самому.
* Для того, чтобы учить других людей способам материального или духовного обогащения, нужно, как это все понимают, самому быть материально или духовно богатым, а не просто знать, ка́к стать богатым. — А вот для того, чтобы учить других людей достигать слияния с Богом, все уверены, что для этого достаточно только знать, ка́к слиться с Богом, но самому не обязательно быть слитым с Ним.
* Для того, чтобы научиться поступать по правде и по любви Божией, привыкнуть во всём и всегда слушаться сердца и разума, нужны годы мирозабвенного труда, углублённого, добросовестного и бесстрашного самоизучения, безжалостного и скрупулёзного очищения себя от мельчайшей внутренней лжи, скрытой корысти, завуалированного тщеславия, детского бездумия, юношеского беспамятства, болтовни и суеты, жажды базарного любопытства и поверхностного общения с людьми, малейших проблесков самодовольства и гордыни, — и сколько продлятся эти годы, наперёд известно быть не может, и для успеха этой работы и не нужно знать, сколько они продлятся, и потому нужно напрочь забыть о какой бы то ни было внешней, мирской, прославляемой деятельности, потому что, строго говоря, никакой внешней деятельности в Природе вообще не существует, есть только деятельность внутренняя — послушание или непослушание Богу — благотворно или разрушительно проявляющаяся в окружающем мире.
* Ребёнок поступает правдиво, правильно, естественно, когда в поисках жизни для своей души перебирает виды деятельности и занятий и, не находя жизни в одном из них, направляется на поиски другого. Взрослый человек, запуганный обычаями, замученный законами, заученный учениями этого мира, поступает лживо, неправильно, неестественно, когда, не найдя жизни в одном деле, не ищет другого дела, сидит и не двигается с места, боясь, что поиски жизни для души губительно отразятся на его здоровье или на репутации. Но поиск жизни для души, не замечаемый и не одобряемый миром, находится под пристальным надзором Бога, под Его неотступным вниманием и непосредственной опекой, от начала и до конца обеспечивается Им материально и поддерживается морально. Бог не может забыть и бросить того, кто, выкарабкиваясь из болота мирской или церковной лжи, идёт за сердцем и за душой, желая сродниться и соединиться с Ним. Таким образом, ни в коем случае нельзя, чувствуя смерть, тошноту или тяжесть на душе в одном месте, не вставать и не идти в другое место, и не переходить с места на место до тех пор, пока не почувствуешь и ясно не осознаешь, что жизнь есть и что дальше идти незачем, и если через время снова станет плохо и трудно, то уже не потому, что ты не там, где нужно, а потому что ты не такой, как нужно, и должен менять уже не место, а самого себя, чтобы не потерять обретённую жизнь. И если всё своё внимание ты направишь именно на сохранение и поддержание твоей внутренней, истинной жизни, то можешь уже не сомневаться в том, что Бог позаботится о твоём материальном обеспечении, потому что всякий отец поддерживает своего ребёнка, пока тот учится жить.
* Будучи даже не сильно заразно больным, человек не может делать полезное и нужное для других людей до тех пор, пока не излечится от своей болезни, ибо то доброе, что он сделает (хлеб, одежду, жилище, книгу), будет заражено его болезнью, и другой человек, вкусивший его "добра", заболеет и будет вынужден лечиться, чтобы не погибнуть. — Точно так же и в нравственной жизни: тот, кто лжёт себе и другим хотя бы в чём-нибудь или остаётся равнодушен к ближнему хотя бы в какой-то малости, заражает своей ложью и равнодушием тех людей, которые верят ему, подражают ему и учатся у него. Своим поведением он лучше всяких слов говорит своим ученикам, что в чём-то можно жить и ложью, где-то можно остаться и равнодушным и безучастным к ближнему. И если такой человек кем-то серьёзно признается учителем правды и любви, то он и является той малой закваской, которая квасит всё тесто, ложкой дёгтя, которая портит бочку мёда, и потому учить других людей правдивой и любящей жизни не имеет права. Его, хотя бы в чём-нибудь, лживое и равнодушное поведение обязательно проявится по ходу жизни и обнаружит его неготовность идти за правдой на любые жертвы, следовать за любовью на любые лишения.
* Если прибегнуть к сравнению с не совсем чистой трубой, через которую течёт питьевая вода, и эту воду всё-таки можно пить, то такое сравнение правомочно лишь в том случае, если труба изнутри покрыта такими веществами как ржавчина, куски земли, древесные наслоения, даже грибковые продукты, но ни в коем случае не испражнения и не яды, которые даже в малом, но постоянном употреблении приводят человека к тяжёлым болезням или к смерти. Тем более это страшно в нравственной жизни: здесь трубой, через которую течёт в мир чистая правда и любовь Божия, является твоя душа, а ядом, который покрывает стенки души, является трусость, ложь и равнодушие к людям, и только до 25 лет их присутствие в твоей душе является независящим от твоей воли; потом же всё только от тебя зависит, всё находится во власти твоего выбора: ты можешь возненавидеть твоё прошлое и переменить твоё будущее, и если ты сделаешь этот выбор не в сторону правды и любви, а в сторону ещё более глубокой трусости, более изощрённой лжи и более замаскированного равнодушия, — то уж, будь добр, хотя бы не учи никого правде и любви, и хоть этим спаси твою душу от геенны огненной, которая уготована всем духовным лжецам и лицемерам. Ведь правда и любовь Божия через неочищенную душу твою потечёт в души других людей с той ничтожной и незаметной для мирского чутья ядовитой примесью, которой будет достаточно для того, чтобы ни ты, ни слушающие тебя не достигли ни Царства, ни жизни Божией.
* Никогда не бывает в материальной жизни того, чтó люди пытаются устроить в жизни духовно-нравственной. Каждый человек сначала телесно рождается сам, полностью вырастает, а затем телесно рождает и воспитывает других людей. И если в юности он рождается духовно и, тем более, перерождается нравственно, то сначала должен полностью впитать в себя дух правды и любви, доказать на деле свою причастность Миру Божьему, полностью вырасти и созреть в Нём и лишь тогда, по Воле Бога, порождать и взращивать свои духовные и нравственные подобия. Никто в материальной жизни, рождаясь сам, не рождает одновременно и другого человека; но возможность такого уродства и извращения постоянно утверждается трусливыми и нечестными людьми в духовно- нравственной жизни. Мнимо благородное и действительно "самозабвенное" исправление других служит для них лишь средством убегания от своего собственного духовного запустения и нравственного уродства.
* Почему никто не рвётся вычищать от грязи чужие дома и исправлять чужие жилища, оставляя своё в грязи и неисправности, почему все летят вычищать и исправлять чужие души, жертвуя чистотой и исправностью своей собственной души ? Откуда такое "благородство", откуда такая "жертвенность" ? — От страха, только от страха, от удушающей боязни основательно и добросовестно заняться собой, оказаться полностью отделённым от людей, почувствовать на себе пристальный взгляд Бога, увидеть в Его взгляде недовольство, напрячься изо всех сил, взмолиться к Нему всем сердцем, чтобы понять причину Его недовольства, и всерьёз, не на шутку заняться её устранением. — Вот именно такие трусы и занимаются духовно-нравственной благотворительностью. Освоив простейшие правила правдивого и любовного поведения, исполнение которых ещё ни о чём не говорит, они тут же начинают мнить себя правдивыми и любящими людьми только на том основании, что вокруг них царит вопиющая лживость и нескрываемое равнодушие. При этом они не подозревают и не представляют, какими ничтожными и жалкими со всей своей игрушечной праведностью выглядят они в Глазах Бога, Который никогда не сравнивает людей друг с другом, а соотносит их только с Самим Собой.