Александр Лукашенко приехал в Сочи к Владимиру Путину покататься с гор и на коньках — а сразу вслед за этим отправился на переговоры с представителями Евросоюза. Как всегда, президент Беларуси пообещал тесное партнерство и тем и другим.
На прошлой неделе белорусский президент Александр Лукашенко три дня провел в Сочи у Владимира Путина. Было даже не вполне понятно, переговоры ли это были: с одной стороны, президенты не могли не переговариваться все это время, с другой — они катались на горных лыжах, играли в хоккей (между прочим, в одной команде), и Путин даже сказал, подводя итоги, что ему было важно дать коллеге возможность «немного отдохнуть».
Фраза довольно двусмысленная, учитывая, какими нервными были отношения властей двух стран в конце прошлого года и какому прессингу подвергали Александра Лукашенко российские руководители. Весь декабрь они провели в перепалке. Она началась с претензий Лукашенко на саммите ЕАЭС в Петербурге по поводу завышенных, по его мнению, цен на газ. Продолжилась спором о компенсации белорусскому бюджету за отмену экспортных пошлин на нефть в России. И плавно перетекла в настойчивое обсуждение самого суверенитета Беларуси, когда премьер-министр РФ Дмитрий Медведев в Бресте вдруг предложил приступить, наконец, к созданию единых финансовых институтов в рамках Союзного государства.
Правда, в январе Москва ослабила хватку: министр иностранных дел Сергей Лавров сообщил, что Россия вовсе не настаивает на создании единых конституции, парламента и суда. После этого президенты уже могли позволить себе встретиться в расслабляющей обстановке.
После переговоров в Сочи Путин и Лукашенко постарались, чтобы у публики сложилось впечатление, будто все тучи рассеялись и отношения вновь стали безоблачными. Эффект во многом был достигнут благодаря тому, что больные темы они то ли не обсуждали, то ли не захотели затрагивать их на публике. Например, те же самые нефтяные компенсации: «Я вам исключительно искренне и честно говорю: мы, по-моему, даже это слово не промолвили за эти три дня», — уверял журналистов Александр Лукашенко.
Как выяснилось, если не произносить в присутствии Александра Лукашенко слов типа «нефть», «деньги» или «газ», то он сразу впадает в весьма благодушное настроение и даже позволяет себе шутить. Например, про объединение. «Мы готовы настолько далеко идти в единении, объединении наших усилий, государств и народов, насколько вы готовы, — широким жестом распахивал объятия Лукашенко. — Мы и завтра можем объединиться вдвоем, у нас проблем нет. Но готовы ли вы, россияне и белорусы, на это — вопрос».
Но чтобы его все-таки не приняли всерьез, президент Беларуси оговорился — понятие суверенитета обеих стран он все-таки предлагает не трогать: «Это икона, это святое», — предупредил батька. «Независимость, — играл словами Лукашенко, — это для меня понятие относительное. С суверенитетом у нас проблем нет. Даже в этом контексте не обсуждали эту проблему. Мы исходим из того, что сегодня есть два государства».
Владимир Путин тоже выразил полную удовлетворенность от встречи. Кажется, и он был рад отвлечься от приземленных материй вроде нефти. Конечно, проблема никуда не исчезла, но в Сочи ему было важно просто сыграть в хоккей с Александром Лукашенко и удостовериться в том, что тот, по крайней мере, больше не угрожает «потерей последнего партнера на западном направлении».
Правда, Минск не ограничивается близостью только с Россией. Вернувшись из Сочи на родину, Александр Лукашенко уже через три дня признавался в искренней привязанности комиссара ЕС по бюджету и кадровым ресурсам Гюнтера Эттингера. «Мы считаем, что соседи — от господа, их не выбирают, поэтому с ними надо строить добрые отношения, — сказал Лукашенко. — Мы будем надежным партнером для ЕС и хотим, чтобы подобные чувства были взаимными». И даже предложил Евросоюзу «не беспокоиться за белорусское направление». На тот случай, видимо, если у кого-то такое беспокойство после его визита в Сочи возникло.
Эттингер обнадежил собеседника: с 2020 года начнет действовать новый бюджет ЕС, который верстается на десятилетие вперед, и в нем предусмотрено увеличение расходов по программе «Восточное партнерство». То есть ЕС может увеличить финансирование совместных с Минском проектов.
По итогам 2018 года товарооборот Беларуси с ЕС вырос до $17,3 млрд (экспорт — $10,2 млрд, импорт — $7,1 млрд) — доля ЕС в общем экспорте Беларуси составила 30,2%. На встрече с Эттингером белорусские чиновники бодро рассуждали о планах довести этот показатель до 35% и уже в 2019 году вывести товарооборот на уровень рекордного 2012 года — $26,9 млрд. Европейский инвестиционный банк (ЕИБ) в ноябре выделил Минску кредиты на €160 млн, а в 2019 году может инвестировать на сумму до €260 млн, обещал вице-президент ЕИБ Александер Стубб. Премьер-министр Беларуси Сергей Румас напомнил, что недавно ЕИБ одобрил выделение €110 млн на инфраструктурные проекты (вероятно, имея в виду кредит на реконструкцию автотрассы М-7, о которой шла речь ранее).
Другими словами, у Александра Лукашенко намечается потепление отношений с Европой, подкрепляемое, что самое главное, финансово. Вот он и может позволить себе немного расслабиться и забыть о проклятых нефтяных компенсациях. Но ненадолго: если деньги в Европе найти при определенных условиях еще можно, то хорошую компанию для катания на лыжах —значительно труднее.