Темная летняя ночь, манящая прохладой после жаркого дня опустилась на поселок, украсив небесный свод многочисленными светилами, на радость тем немногим влюбленным парам, что предпочли рассматривать глубины космоса, сидя на лавочке под открытым небом,соединяясь в теплых объятиях. Река, что обвивала поселок, по двум его краям наполняла воздух влагой, отчего надоедливые комары не спешили вылететь на охоту. Где то за рекой, в темноте болотистых лугов разрывал тишину коростель. Трактора, бороздящие щедрые черноземные поля, пару часов уж как стояли на покое, и их прошедший трудовой день предательски выдавал лишь краткий, едва разборчивый мат тракториста, в потемках потерявшего напарника, мирно дремлющего в огромных листьях лопуха, на пустыре около недостроенного дома. Поселок засыпал. Ночь все уверенней вступала в права хозяйки, разделяя их с гуляющей молодежью.
Молодежь, надо сказать, была счастлива этой перемене, ибо пришедшая темнота много чего скрывала, и много чего позволяла понатворить.
Тракторист Семеныч, изрядно наматерившись, совсем забыв цель своих стенаний и проклятий, обнаружил вдруг, что мир не статичен. Нет, законы космоса ему открыты вдруг не были, он знал, что планета, на которой ему суждено влачить свое существование кружится, в песне же пели. А вот почему обозримый горизонт, весьма ограниченный местным алкоголем, стал поворачивать вспять Семеныча сильно озадачило. Так стоял он против недостроенного дома, двор которого был обильно покрыт листьями лопуха, и слегка покачиваясь, видимо, готовился отойти ко сну. Внутреннее чувство нашептывало ему, что предмет его земных поисков прямо здесь, в лопухах.т Семеныч сдался внутреннему голосу, приметился и рухнул меж широких листьев, где и обрел себя. Предмет поисков отошедшего ко сну тракториста, почивал по иронии судьбы в тех же лопухах, изрядно всхрапывая, чем вводил в смятение соседских собак.
Да, смена власти всегда происходит как под копирку, со всеми полагающимися атрибутами. Верные служители матушки-ночи, едва вступив в совершеннолетие, сгоношившись на емкость с тем же местным алкоголем, что открыл Семенычу азы самопознания, шли по улице, не стесняясь своей звонкой лихой беседы. В их планы входило чествование нынешней правительницы мира, в компании, естественно ее далеко недевственных жриц. Храмом этого действа служила старая баня, что доживала свой никчемный век через дорогу от Церкви, за теми, уже знакомыми нам лопухами, и напоминала новым хозяевам недостроенного дома, о временах былого величия.
Определенной славой баня пользовалась и сейчас. В хорошие дни посетителей в ней было никак не меньше, чем богомольцев в Церкви напротив. Неопровержимыми подтверждениями этого служили многочисленные стеклянные и пластиковые бутылки, разбросанные вокруг, средства контрацепции и гигиены, и стойкий запах человеческих испражнений. Баня эта была как кость в горле у всего поселка. Сколько измен и разрушенных жизней появилось, и могло бы появиться благодаря ей. Милиция, пожарные, соседи, да и сами хозяева участка понимали пагубность ситуации, но по разным причинам исправить ее не могли.
Темная фигура промелькнула в ночи. Она была черна и бесшумна, ну по крайней мере так казалось ее обладателю. И если, дорогой читатель, ты подумал, что это нечистая сила, то здорово ошибся, потому как при внешней возможной схожести рассекая мрак ночного огорода, проклиная все и вся вокруг себя к заветной бане продвигался обитатель здания напротив - отец Евмений. О, этот человек стоит отдельного рассказа, и таковой будет. Но сейчас интересней всего наблюдать события происходящие. В грязном залатанном подрясничке, с растрепанными волосами, напялив на нос очки, вполне себе крепкий мужичок средней комплекции, поминая и бога и черта, пролезал сквозь старый забор, с целью штурмовать храм разврата. Давно, ох как давно была записана во враги местному попу эта старая баня. Не один десяток материнских слез выслушал отец Евмений из за нее, не одной дуре, скромно прячущей глаза в пол, он грозя адскими муками, читал молитву. Один раз даже Семеныча отчитывал при всей церкви, оттого как последнего аккурат из этой бани приперла в храм жена, поймавшая мужа на измене. Оговорюсь сразу, Семеныч уж давно не помнил что такое измена, он всю свою свободную от трактора жизнь посвящал самопознанию и проникновению разумом в глубины мира, для чего активно практиковал разные формы изменения сознания посредством алкоголя. Так вот и в тот раз, накануне изучая основы Богословия христианских праздников, благо был Покров, он с отцом Евмением выпил несколько бутылок очень неплохой водки, доставшейся тому с похорон какого-то депутата. Так вот, оценив свои шансы попасть домой, и приняв их за отрицательные, он решил войти в глиссаду упоминаемой бани, мы же помним, Покров, октябрь, холод и лопухов нет, и благополучно совершил в ней посадку, громкой матерной бранью спугнув уединившуюся там парочку, которая с перепугу оставила массу улик на месте своего злодейства. Утром, бредущая в храм жена встретила растерянного Семеныча, выходящего из злополучной бани с уликами в руках. Друзей не продают, решил Семеныч, да и слухи о мужских подвигах совсем не помешают - и вот грешник в церкви, еще тепленький получает выговор от попа, тайно заручаясь очень полезной дружбой.
Тишина, лишь легкое копошение в старом предбаннике, тяжелые придыхания..... Вот я вам сейчас устрою. Отец Евмений героически ринулся к двери. Раздающийся за стенкой трехэтажный мат, низводящий небесную кару на всех и на вся изрядно перепугал таящуюся в бане молодежь. Сверкая голыми частями тела две парочки кинулись в сторону склона к реке, приминая крапиву да репейник.
Через час баня полыхала ярким заревом. Пожарные приехавшие, вроде бы во время, решили напрасно не тратить сил и средств на умирающий храм разврата. Так канула в Лету, возможно самая старая постройка в поселке. С ней закончилась целая эпоха. А отец Евмений и по сей день славится героем и борцом за благочестие.
А причем тут вообще Семеныч? Да при том, что почивая в лопухах со своим напарником и постепенно трезвея, сквозь сон тот вспоминал, что было его целью. Ударно потрудившись в поле Семеныч и компания удостоились угощения от бригадира, который намедни крестил внучку у отца Евмения. Банка самогона в иные времена показалась бы Семенычу ничтожной каплей, но усталость немного сбивает его расчет, и направляющийся за добавкой к своему, некогда задолжавшему за молчание другу, он неожиданно обретает себя, оказавшись здесь, в лопухах, где во мраке на него, мирно спящего, спотыкается рванувший на штурм бани батюшка. Наградив друг друга ударами куда попало, друзья разбираются в случившемся, и увидев что цель достигнута и баня пуста, отправляются в дом к отцу Евмению, прихватив проснувшегося от криков напарника, где их всех троих утром благополучно принимает наряд милиции.
Поскольку троим друзьям мало что помнилось, да и злополучная баня была уничтожена, а с хозяев участка спадала неприятная тень, никто никому ничего не заявил и не предъявил. Более того хозяева отблагодарили отца Евмения очень на тот момент потребным ящиком пива, бо держали киоск в центре поселка, который небезызвестная троица тут же и употребила.
Кто же все-таки спалил баню? А не знаю, Может и Семеныч с отцом Евмением, может молодежь, в страхе сбегающая вон оставила гореть свечу или окурок, а может и Сам Господь Своим гневом поразивший рассадник зла.