«Все этот было и будто бы вчера...»
По приказу командования наш зенитно-ракетный дивизион был поднят по тревоге и вместе со всей матчастью, то есть с ракетным комплексом был отправлен на полигон…
Дорога к полигону предстояла долгая, поэтому нам предстояла погрузка комплекса на железнодорожные платформы с тщательным закреплением комплекса на них.
Дело происходило зимой и ночью, а это в свою очередь усугубляло нашу работу. Иногда влажные от снега руки намертво «приклеивались» к холодной «катанке», которая служила нам вязальной арматурой для комплекса…
Погрузка «ЗРК» закончилась к рассвету, и состав с техникой двинулся к полигону.
Мы, весь личный состав, в полной боевой экипировке были погружены на бортовые «УРАЛы» и следом отправлены за составом.
Первоначально мы разогретые после погрузки комплекса и «слегка» уставшие, в кузове сидели свободно и даже пытались шутить…
Но, забайкальские ветры со снегом и пылью из под колес ревущих «УРАЛов» стали интенсивно «заползать» нам под шинель. Шутки и балагурство сразу затихли и мы как «цыплята» сбились в кучу поближе к кабине, прижимаясь, друг к другу…
И уже ехали, молча, иногда вздрагивая от морозной «трясучки», с одной мыслью в голове, когда же мы, наконец, достигнем этот самый «полигон».
Уже к вечеру мы съехали с дороги и углубились в большой таежный массив. Подпрыгивая на пнях срезанных деревьев, наши «УРАЛы» медленно ехали вглубь этого массива…
Через некоторое время они остановились, после этого длинного «марафона»…
Прозвучала команда: «разгружайся!» и мы стали прыгать с кузова, не дожидаясь, что кто-то откроет задний борт.
В глубине лесного массива была обширная поляна, на которой в несколько рядов стояли длинные палатки, на сто человек…
Не успели мы оглянуться по сторонам, как прозвучала следующая команда на построение.
Мы уже строем зашагали в сторону, где стояли палатки. Приближаясь к ним, мы почувствовали какой-то странный запах, который в свою очередь перебивал запах солдатской каши из походной кухни, которая стояла невдалеке…
Достав свои котелки, мы также строем направились к походной кухне, где и получили свою «пайку» душистой каши и пару кусочков черного ржаного хлеба. После легкого ужина нас определили в одну из палаток. Посреди палатки, в проходе между двумя рядами кроватей, на некотором расстоянии друг от друга стояли две огромные «буржуйки» сооруженные из железных бочек из-под горючего…
После того, как мы определились с кроватями, мы как обычно разделись, повесили шинели и сложили обмундирование. «Буржуйки» дружно и весело гудели, сжигая приготовленные дрова. В платке с вечера было довольно тепло. Вокруг «буржуек», на канатах, которые натягивали палатку, уже дружно висели портянки, а рядом стояли сапоги для их сушки…
После дальней дороги и теплой каши мы быстро уснули. Но, посреди ночи погасли «буржуйки» и в палатке стало прохладно. Зато, в задраенных палатках, после сушки портянок и сапог установился тот самый странный запах, который перебивал запах каши. Уже не обращая внимания на это, мы дружно стали просыпаться и натягивать на себя одежду, в надежде хоть как-то согреться. Дело дошло до шинелей и шапок, а кто-то даже намотал портянки и обул сапоги…
У кого-то возникла «гениальная» идея укрыться матрасами, которые до этого кучей были свалены в глубине палатки.
Пока мы укладывались и упаковывались, уже наступило утро. Дневальный простуженным, хриплым голосом прокричал: «Дивизион, подъем!» И мы вялой «цепочкой» стали выходить из палатки. Прозвучал уже бодрый голос старшего сержанта: «Дивизион, становись, смирно!» «Товарищ майор дивизион к зарядке готов!»
С этого момента и началась наша «полигонная» жизнь…
После зарядки и завтрака нас снова построили и распределили, часть личного состава в наряд на кухню, другую часть на заготовку дров, а остальных на стройку. Недалеко от места расположения наших палаток началось строительство капитальных зданий – казарм для обслуживающего персонала полигона и для всех остальных участников учебных стрельб. Сюда, на этот полигон свозились подразделения ракетных войск со всего военного округа.
Этот распорядок дня у нас соблюдался несколько дней, пока не прибыл состав с техникой. В тот день, когда прибыл состав, нас, разделили на две команды, одна поехала на железнодорожную платформу для разгрузки техники и ее погрузки на самоходные «хода» для «УРАЛов». Вторая отправилась в тайгу на сопку для подготовки места установки ракетного комплекса. Одной из самых трудных задач для нас являлась, как затащить и «развернуть» ракетный комплекс на сопке, с которой нам предстояло выполнить учебно-боевые стрельбы по движущимся воздушным целям…
Когда, подъехала техника мы с этой задачей справились довольно успешно, без особых чрезвычайных происшествий.
Уже поздно ночью мы развернули «ЗРК», и боевым расчетом заняли свои рабочие места в кабинах. Под утро мы получили приказ командира дивизиона провести регламентные работы на комплексе, настроить аппаратуру и заступить на боевое дежурство. Когда в кабине засветились все индикаторы кругового обзора «ИКО», когда «зеркало» антенного поста стало сканировать воздушное пространство, а пусковые установки с ракетами стали отслеживать это воздушное пространство, мы облегченно вздохнули. Тогда наш командир уверенно доложил на командный пункт «КП», что дивизион готов к стрельбам.
Но, здесь на полигоне существует определенная очередность выполнения боевых стрельб, так, что «готов» не означает, что будешь стрелять сейчас или завтра…
Из-за дня в день мы стали нести боевое дежурство, «обшаривая» таежное воздушное пространство и днем и ночью… Время шло медленно и монотонно, солдаты стали скучать и искать себе какие-то другие занятия, хотя здесь в тайге и на сопке, с этим не очень разбежишься.
Наш командир пропадал в основном внизу на «КП», а к нам временами и неожиданно заглядывал замполит дивизиона.
К нам сюда на сопку перестали поставлять еду, так, что мы перешли на сухой паек. Чай себе заваривали из хвои в ведре из-под «солярки», другой емкости здесь просто не было. Поэтому, прежде чем зачерпнуть себе кипяток, мы усердно дули в ведро, разгоняя радужные круги на поверхности нашего «чая»…
Однажды, ночью кто-то из солдат притащил ящик засоленного лосося, которые они «обнаружили» на площадке антенного поста, который был припрятан под брезентом…
Так, что мы эту «добычу» тут же быстро «приговорили», только после этого ночью не могли сомкнуть глаз, так как после обильно выпитой воды, после съеденного лосося уж очень сильно хотелось «на воздух»…
Правда, впоследствии выяснилось, что этот ящик с лососем спрятали офицеры, хотя он предназначался для всех. Однако они затаили на нас свою обиду, но молча, снесли эту потерю, понимая, что поступили не по «джентльменски».
Здесь недалеко от места нашего расположения, кто-то из воинов видел диких коз, которые небольшими группами «шныряли» сквозь таежные заросли. Однажды в таежную темную ночь в кабину не вернулся старший сержант, который был, разводящим караульной службы… Мы его ждем-ждем, а его все нет, уже и незнаем, что делать всех охватило беспокойство. И вдруг, является он с карабином в руке, по которой стекала кровь, весь взъерошенный, в гимнастерке пропитанной кровью. Мы все кинулись за аптечкой, чтобы помочь сержанту, все суетятся вокруг него, а он, отдышавшись, начал снимать гимнастерку. Однако, на его шее и руке никаких ран не было, но кровь продолжала стекать по молодому телу сержанта, а он, стоял перед нами и широко, во весь рот улыбался…
Тогда мы недоуменно спросили: «Ты, чего, сержант?», а он громко расхохотался и сквозь смех сообщил нам: «Берите фонарь и гляньте кто там, на снегу лежит…». В лучах яркого фонарного света на снегу лежала окровавленная дикая коза (сибирская косуля).
Оказывается, сержант притащил окровавленную козу на своей шее.
В нашем расчете был якут, который тут же быстро сообразил, что нечего козу разглядывать, а надо до утра ее «оприходовать»…
Он тут же схватил козу за задние ноги, при этом сказал: «Чего стоите? Помогите козу повесить за задние ноги на вон ту сосну…» Якут достал свой нож и быстро принялся за дело, при этом сказал сержанту: «Командуй, пусть зажгут костер и принесут мне ведро…»
Пока мы суетились вокруг костра, поджигая его, пока готовили и сооружали «треногу» для ведра, коза была быстро разделана и разложена по частям…
Тут же положили в ведро еще теплое, душистое козье мясо и некоторые съедобные «потроха», залили водой и повесили над костром ведро. Остальное мясо уложили в мешочки и шкуру закопали не далеко от сосны. А весь окровавленный снег собрали на брезент и положили возле костра. Буквально через полчаса на всю тайгу, разнесся «убийственный» запах козьей «вкуснятины».
Кто-то нашел у себя «перчик» и лучок, словом шурпа удалась на славу, особенно в таежных условиях…
Глубокой ночью мы разобрали костер и засыпали снегом с приготовленного брезента, вымыли ведро и закопали кости и объедки. В общем, полный порядок, даже гимнастерку сержанта постирали и карабин «отдраили» и смазали…
Тогда нам окончательно повезло, что под утро выпал обильный снег, так сказать все следы ночной «трапезы» были спрятаны.
Дело в том, что уже к обеду на позицию, как всегда неожиданно явился замполит. Пробыв недолго в кабине операторов, он загадочно стал кружить вокруг техники, при этом, как нам показалось, стал принюхиваться к воинам, к окружающей атмосфере, стал хитро, но молча приглядываться к солдатам, которые уж очень по-деловому «копошились» возле своих рабочих мест. Сделав еще несколько кругов, вокруг пусковых и антенного поста, он удалился. Мы, конечно же, торжествовали…
В тоже время, нас ждала другая неприятность, в связи с тем, что к нам был направлен другой, «кадрированый» дивизион с Дальнего Востока, который должен был провести стрельбы на нашем ракетном комплексе. Они прибыли на полигон без своей техники. И дело в том, что они, как только «оккупировали» наш комплекс, сразу же сообщили нашему офицеру наведения, что наша настройка комплекса не соответствует их критериям настройки. Все аргументы и уговоры нашего офицера наведения были тщетны и напрасны. В результате, после их «разбалансировки» всех параметров настройки комплекса, они произвели все же пуск ракет, которые прошли мимо цели, и врезались в противоположную сопку…
Голос из громкоговорящей связи с «КП» сообщил, что результат их стрельб «неудовлетворительный», а это в свою очередь означало, что весь личный состав этого дивизиона будет направлен на «повалку» леса и на стройку полигона…
Чтобы не оказаться в таком положении, нас быстро построил командир и поставил задачу, чтобы до утра комплекс был настроен на наши параметры, согласно инструкциям регламентных работ.
Ночь была очень напряженной, но мы справились с поставленной задачей и к утру наш ракетный комплекс уже стоял «на взводе»…
И как раз совпало, что мы утром получили команду с «КП», чтобы мы произвели обстрел низколетящей цели…
Мы замерли в ожидании новых команд с «КП», каждый сидя на своем рабочем месте, в ожидании тех «заветных секунд», когда наш комплекс сработает как один живой организм. Офицер наведения сообщает «цель вижу, произвести ручное сопровождение, команда оператору «РС», включить блок «СДЦ» и передать на автоматическое…»
Он буквально прильнул к индикатору кругового обзора, и когда цель оказалась на «перекрестии» нажал кнопку «пуск». Короткая вспышка и цель разлетелась в «дребезги», минута паузы и кабина «УНК» разразилась громким: «Ура!»
Затем было, очень торжественное построение расчета и короткая фраза командира: «Пышки будут потом! Молодцы!»
После удачного пуска и после этих искренних слов командира, все наши неудобства и предыдущие неурядицы отошли на второй план. Всем нам очень хотелось «домой», в казарму да поскорее…
Поэтому утром следующего дня мы быстро и слажено демонтировали свой ракетный комплекс. Произвели все обратные действия, и спустили комплекс с сопки и отправили его на железнодорожную платформу для погрузки его на состав, вместе с группой сопровождения…
Переночевав еще одну, последнюю ночь в известных палатках, утром нас вывели на всеобщее построение всех дивизионов округа. Перед нами выступил командующий ПВО с благодарностью ко всем подразделениям, которые выполняли учебно-боевые стрельбы на «отлично» и пожелал дальнейших успехов в боевой и политической подготовке и всем крепкого здоровья…
Мы стояли в едином строю, не совсем чистые, в слегка грязных шинелях, в шапках, завязанных на узел под подбородком, с котелками на ремнях, и в не очень начищенных сапогах, обдуваемые забайкальским ветром, но довольные собой за результаты стрельб и слушали командующего…
Затем прозвучала команда: «Разойдись! Все по машинам!». И это были самые заветные слова, прозвучавшие на полигоне…
На свое место постоянной дислокации мы приехали уже вечером. К тому времени наша банька была уже растоплена и ждала наши «полигонные» тела…
После баньки мы свежие и чистые, в белоснежном солдатском белье вошли в родную казарму, которая тогда нам показалась всех роднее и светлее. А когда мы легли в свои белоснежные постели, то нас как будто дух захватил, будто мы плывем и уплываем в бездну нежного и спокойного сна…
Константин Русинов