Запах. Он усиливается с каждым часом. Заполняя весь предоставленный объём улиц. Количество их растет. Целый мегаполис уже бродит по улицам.
Погода плюсовая стоит, и это ещё один минус. Февраль месяц, а на улице два градуса тепла. И запах... Это жесть. Без намордника уже дышать невмочь.
Вспомнил историю с давних времён школьной поры, о целой толпе мертвых тел, которые буквально потекли в летнюю жару, запах стоял такой же...
- Ну расскажи!
Она толкает меня в бок. Оказывается это я вслух говорил. Позывной Синица , роскошная девчонка с красивыми глазами и по-мальчишески задорным лицом.
- Ну чо замолчал то?! Нечесна. Я про Карину же тебе рассказала?!...
Ну да, её пронзительная история про дикую любовь выжившего и инфицированной взбудоражила весь отряд заграждения. Теперь мы с ней попали на вахту. Два параллельных сектора обстрела и разные истории чтобы не заснуть. Лежим бок о бок. Оказывается ходила в пулевой тир и неплохо стреляет. Забрал к себе в отделение снайперов.
-Однажды в школе я ездил в морг, два раза в неделю - там в моем распоряжении была целая криминалистическая фотолаборатория. Я тогда фотографией увлекался. Герман Васильевич - старший паталогоанатом которого я нечаянно чуть не застрелил из его же немецкой ракетницы - был хорошим другом моей покойной тетушки. Она запомнилась веселым нравом и большим дурацким париком, который постоянно съезжал на бок и она его потешно и смеясь поправляла рукой.
Родственные связи давали мне безлимитный доступ в лабораторию судмедэкспертов круглосуточно. Чему несомненно были рады мои друзья, имеющие уникальную возможность приходить ко мне под предлогом увлечения фотографией. И мы часами пропадали в комнате для вскрытий, или бродили в огромной морозильной камере устраивая всякие страшилки. Нас никто не видел. Мы бесплотные тени в поисках эмоций для своего сознания.
-Не страшно было в морге то играть? - почти равнодушно спросила Синица вглядываясь в ночь через окуляр навороченной оптики.
-Ну один раз только... Когда девчонки напросились с нами. Я показывал им комнату, где вскрытия делают. Там на столе лежал труп под простыней. Пока смотрели инструменты всякие, колбы с аномалиями - тот, под простыней начал шевелиться.
-Ну ладно, харош ты ! - она звонко рассмеялась. - А нам тогда было не до смеха.
-Он как-то так, неловко стал крючиться и простыня немного съехала. Потом замер. Девки думали что это наш розыгрыш такой и не поверили, а мы с Витькой стояли полностью охреневшие от этого трэша и не могли понять, что происходит.
Тогда я почувствовал, что значит мурашки бегут с кожи на свободу. Это уже потом Герман нам рассказал что так бывает, иногда они даже могут садиться, но это большая редкость и происходит после каких то накопившихся в организме инъекций.
У Ольги первой тогда мелькнуло что что-то пошло не так, и она медленно сползла на пол. Наверное лица у нас с Витькой такие были...
-Фигассе...- и что дальше ? - спросила Синица и глаза у неё были что блюдца бабушкиного сервиза, стоявшие в серванте десятилетия.
-Так вот в одно жаркое лето вдруг сломалась морозильная установка. Тех кого готовили к похоронам - в срочном порядке «сдали» родственникам, и в спешке захоронили. Похороны шли одновременно и это был дикий сумбур.
Привыкшие ко всему санитары не церемонятся. Они кидают тело трагически погибшего супруга с легкостью жонглера, что вызывает немалое удивление, смешанное с обморочным состоянием вдовы покойного.
Санитар наскоро обмывает тело, тут же искалеченный аварией труп кидают в красивый ящик наскоро причесав мокрые волосы - и заматывают в одежду. Именно заматывают. Без всякого макияжа. Сотрудников мало. Тел много. Они лежат повсюду: на полках, столах, лежаках, на полу, они лежат даже в общем коридоре друг на друге. Коридор, ведущий в зал ритуальных услуг, где стоит толпа обезумевших от горя и увиденного здесь родственников.
«Потеряшки», - невостребованные, неопознанные, «серийные», - отдельная категория, которая без спецразрешения тогда ещё милиции не могла быть захоронена, и за последние полгода их скопилось сотни.
В ритуальном зале никаких церемоний. Товар получен, распишитесь, следующий. Живая очередь, и гробы выкатывали как в магазине. Весь день. До одури просто. До одури это если снаружи смотреть глазами обывателя. Внутри картинка немного другая. Там шутки персонала под медицинский спирт, которого здесь просто море. И сюрреалистичные картинки а ля Роджер Баллен.
- Не знаю, а кто это?
***
Мертвые тела не стесняются, и их никто не стесняется. Они молчаливо лежат, как эхо собственных жизней, как отпечатки на прибрежном песке которые скоро смоет очередная набежавшая волна.
- То есть... ты видел их мир до, а теперь наблюдаешь ... после?...- задумчиво проговорила Синица.
-Ничего ты... выдаёшь! - уважительно сказал я и она в ответ накинула на себя покрывало смущения, мимолетно пожав хрупким плечом. В другое хрупкое плечо упирался мощный американец «Barrett».
Я кивнул на её винтовку и спросил, «на фига тебе такая дура»? Она взахлёб начала рассказывать историю этой винтовки, как её создатель трудился в гараже и оказался невостребованным. И как она потом проявила себя в операции «Буря в пустыне» и стала популярна. Девчонка явно помешана на оружии. Косится на мою СВД не понимая почему из всего арсенала я выбрал именно её. Как ей объяснить то, что это она меня выбрала...
-Ты старьё такое почему взял ?
-Не знаю, Дашке вот тоже понравилась, мы их кучку на Энтузиастов развернули, так бы до сих пор шарахались. А с ними потом наткнулись на воинку.
-Ммм...
Потом помолчали на звезды, думая каждый о своём. Она достала термос с кофе. Открыла пробку с дурацким звуком «Эй» !!! И аромат свежих зёрен как бы закричал в воздух, висевший над нами чугунным тюбингом «Эй !!! Я тут главный по запахам»! Это был самый чудный аромат в мире.
- Дальше то что было? Давай! ... Не спать, эй!
Пятые сутки на ногах с короткими перерывами на сон. Зато живой, и я и они. Живой, самое четкое прилагательное в мире и я могу его взять себе. Не стесняясь. Никого не слушая и не подчиняясь никаким правилам. Потому что живой...
- Дальше... А дальше они потекли... Жара стояла неимоверная и через два дня трупы усиленно стали разлагаться.
Тогда персонал засучив рукава и одев резиновые сапоги стали их вытаскивать на улицу, где стояли морские контейнеры.
Скидывали их туда. Кучей. Друг на друга. Два двадцатифутовых контейнера человеческих тел превращались в останки прямо на глазах. Как на ускоренной перемотке. Запах...
Мы с пацанами стояли подальше, наблюдая за этой картиной, и держали носы руками... Вот тогда было немного не по себе.
Женщина одна приходила потом, и на коленях выла возле приоткрытых контейнеров... Мы через три дня туда пришли, накидали досок, чтобы можно было пройти через пузырящуюся жижу. Внутри уже мало что напоминало тела... Звук ещё такой вокруг стоял, как будто самолёт недалеко. Огромные мухи устроили там себе коммуну.
В ужастиках такого не увидишь. И запах. Он далеко не сладковатый как нам прилично заливали в уши. Это разрушительный запах могильника, въедающийся под кожу. Оставившем на прощание свой след в этом мире, и неизвестно когда он рассеется...