Все началось с того, что мы с Машей отправились на фестиваль хиппи в Финляндию. Естественно, автостопом и конечно же, почти без денег. Мне было двадцать, я боялась всего на свете, и особенно, этой своей боязни. Поэтому боролась с ней всеми силами.
Моей конечной точкой был фестиваль, так что из вещей я везла только спальник и пару маек. А вот Маша потом планировала добраться аж до Германии, отчего ее рюкзак был набит гречкой и рисом. Чуть-чуть не доехав до Выборга, мы сошли с автобуса и принялись улыбаться всем проезжающим машинам.
Довольно скоро нам удалось «застопить» огромный джип. Внутри оказалась троица из мужчины, его водителя и дорогого костюма на заднем сиденье. Мужчина представился какой-то местной правительственной шишкой. Он благоразумно не стал распространятся какой конкретно. Зато со слезами умиления принялся рассказывать, что в юности сам был романтиком и творил те еще безумства.
Он спросил долго ли мы стояли, не дождался ответа и пообещал, что все устроит в лучшем виде. Именно в этот момент все пошло не так. Но мы еще этого не осознавали.
Шишка довез нас до погранпоста, продемонстрировал солдату какие-то документы и приказал любой ценой усадить нас в первый же автомобиль. Солдат вопросов не задавал. Сказал только «есть!». Мы попрощались с нашим благотворителем и стали ждать первую попавшуюся машину.
Подъехала легковушка с номером Евросоюза. Наш бравый солдат сурово открыл заднюю дверцу и кивком пригласил нас внутрь. Финн спорить не решился. Мы тоже.
Я было начала переживать, что все идет так гладко, совсем без приключений. Пока не выяснилось, что наш водитель не знает ни русского, ни английского. Судя по его лицу он вообще не понимал происходящего, что совсем не удивительно. Посудите сами: на русской границе к тебе в машину без спроса сажают двух барышень в бусах и цыганских юбках. У них огромные баулы и чересчур восторженные лица. Никто ничерта не объясняет, сам ты выяснить не можешь и высадить в нейтральной зоне опасаешься.
Собственно, видимо, так он и обрисовал ситуацию пограничнику с финской стороны. На нас смотрят косо, о чем-то переговариваясь. Я от страха улыбаюсь все шире.
- Кута ви едитте и на сколлька? – спрашивает молодой парень с веселыми глазами.
Еще до поездки мы вычитали, что говорить про фестиваль хиппи не стоит. В газетах Финляндии о нем напечатали как о нашествии нудистов. Да и в принципе это были времена, когда все поголовно получали финскую визу и отправлялись куда угодно, только не в страну тысячи озер. На границе божились в обратном, спрятав улики (билет на самолет или в нашем случае запасы крупы) . Мне в данном случае врать приходилось только наполовину, а вот Маше говорить правду нельзя было никак.
- Хельсинки, неделя - отвечаю я.
- Цель?
- Фрэндс, туризм.
Пока всё стандартно. И тут финн решает сделать наше знакомство более детальным.
- У фас ест деньги? – прямо спрашивает он.
Вопрос неожиданный. Вернее, для меня он был неожиданный. Для финна, учитывая, как мы выглядели и каким способом прибыли на границу, вопрос более, чем логичен.
- Да, - говорю я удивленно.
- Покажите. – щурится парень.
Я от такой настойчивости теряю последнюю уверенность.
- В смысле, прям кошелек? – мне кажется диким, что вот сейчас мы с ним будет вместе пересчитывать мои скромные запасы.
- Та, та… - непреклонен финн.
Я девушка честная. И дурная. Достаю кошелек и вываливаю перед его окошечком все свое богатство: пятьдесят евро бумажкой и еще тринадцать монетами.
- Фсё? – невозмутимо спрашивает пограничник. За его спиной шепчутся еще двое. Я начинаю понимать, что чего-то не понимаю. - Вы знаете, что норма проживания в Финляндии – 50 евро в день? - переходит он на английский.
Я не знала. Кто я такая, чтоб знать правила, тем более, такие невыгодные? Приехали, думаю, и фигурально, и буквально. Но в такие моменты у меня откуда ни возьмись врубается автопилот.
- Ну, вы знаете, - делаю я непрошибаемый фейс, хотя сердце мое уже в левом голени, - у меня много друзей. Да. У меня в Финляндии много друзей, они мне помогут.
Финн коварен и дотошен. Его просто так не возьмешь. Он протягивает мне бумажку и предлагает написать имена этих щедрых людей и их адреса в Хельсинки.
Что со мной происходит в этот момент описать трудно. Дрожащей рукой я начинаю выводить имена моих воображаемых финских друзей. То бишь, русские имена латиницей. С ужасом думаю - с адресом такой подход не прокатит. Готовлюсь во всем сознаться, но к счастью, не успеваю.
Ко мне подводят Машу, которая бодро уверяет, что она в нашей команде богатенький Буратино. Только вот беда – все ее деньги на карточке, прям на этой. То, что на ней те же пятьдесят евро, к счастью, вам никогда не проверить.
- Латтно, - отступают финны. Во мне просыпается надежда. - Пойтемте посмотрим багаж.
Я достаю свой баул. Они несколько удивляются наличию у меня спальника (при богатстве-то моих финских знакомых), но уже ни о чем не спрашивают. Зубная щетка и майки подозрений тоже не вызывают.
А вот у Маши в рюкзаке гречка. Нехотя она вытаскивает его из багажника в конец ошалевшего водителя и отдает на досмотр. Мы переглядываемся. Надежда угасает. Я понимаю, что, все-таки, приехали.
И тут происходит чудо. Пограничник резко дергает шнурок и тот затягивается морским узлом, намертво блокируя вход в недра рюкзака. Все попытки его развязать приводят к матам и переломам ногтей.
- Лааттно, - медленно говорит первый парень, с веселыми глазами. Я думаю, он обо всем догадался и просто нас пожалел - пойтемте.
Нам ставят штампы, сажают к угрюмому водителю. Он довозит нас до первого поворота и останавливается. Мы без слов понимаем его намек и выпрыгиваем.
Меня трясло еще полдня. Мне казалось, за нами установили слежку, в любой момент подберут на трассе и отправят домой навсегда, для верности разорвав паспорт. Однако, все обошлось. Видимо, финны поняли, что для поступков, чреватых их стране опасными последствиями, мозгов в наших головах недостаточно.
С тех пор я панически боюсь границ. И, как водится, поэтому через раз на них со мной происходит удивительная в своей абсурдности история. Однажды в Индии среди моих трусов бомбу нашли, например. А в Белоруси вывернули машину наизнанку, чтоб убедиться, что патрон в бардачке единственный и ненастоящий. Когда-нибудь, я составлю из этих случаев путеводитель с эпиграфом «как делать не надо». Боюсь только, нескоро, потому что в этом я бесконечно совершенствуюсь.